Гарри Поттер и Камень судьбы

Убийца

Заманить Майкла в Хогвартс было простой задачей.  Точнее,  этого даже делать не нужно было.  Время,  данное для Гарри,  кончалось.  И Майкл пришёл сам. 

Они встретились на мосте.

– Тебе повезло, Поттер, что я согласился встретиться здесь, а не в назначенном месте.

– Ты  согласился, потому что твоё тело скоро разрушится. Давай без формальностей, – сказал Джеймс. Они пришли сюда втроём. Рита делает заклинание, а им нужно немного времени, чтобы заговорить Майкла.

– Заткнись, Поттер, – прошипел Майкл.

– Вот камень, Д'Амико. Скажи Кайну не убивать Джеймса, – в руках у Альбуса сверкал алый камень.

– Сначала камень.

– Возьми.

Майкл подошёл к Альбусу и, когда он дотронулся до руки младшего Поттера, Рита произнесла последние строки заклинания и Майкл замер, словно камень. Какая ирония.

Его глаза метались в глазницах. Казалось, он издавал какой-то рёв. Гарри забрал из руки сына камень и положил в карман.

– Не ожидал? – спросил Гарри. – Знаю, что нет. Ты думал, мы просто так отдадим тебе камень? Или Кайну нравится, что ты управляешь им? Нет. Сегодня не твой день, Майкл.

– Папа, давай покончил с ним, пожалуйста, – сказал Джеймс.

Взгляд Д'Амико был полон страха и непонимания того, как его могли обвести вокруг пальца. Это не Петрификус, потому что его не могли вот так вот обычным заклинанием. Нет. Он просто не понимал. И боялся. Сейчас его смерть ближе всего. А ведь он даже не попрощался с детьми. Его месть была выше семьи. Выше всего, чего он добился. Его мать была убита из-за Волан-Де-Морта. Не из-за Малфоя или других чистокровных волшебников. Они не выбирали, кем стать. Их заставляли убивать. Пусть даже некоторым из них это нравилось. И слепая месть убила все хорошее, что было в Майкле Д'Амико.

Он закрыл глаза. Сейчас он просто камень, ничего больше. Даже не человек.

Альбус подошёл к Майклу, взглянув в глаза его, приставил к сердцу палочку и произнёс:

– Авада Кедавра.

Зелёный луч вырвался из палочки Альбуса и пронзил сердце врага. Майкл разлетелся на несколько кусочков.

Все втроём смотрели на это не с радостью, а с горечью. Они убили человека. Плевать, каким он был. Но это был человек.