Мерлин любит троицу

Без названия, Часть 1

— Тупорылый очкарик!

— Поттер, скройся! Каждый раз, когда я тебя вижу, глаза закатываются, у меня могут возникнуть проблемы со здоровьем.

— Поттер, подвинься. Не видишь, кто идет?

— Поттер, ты такой нудный! Неужели от Грейнджер нахватался? Я думал, ты также туп, как Уизел.

— Как же ты меня бесишь, герой! Я просил печенье с белым шоколадом, а не кокосовой стружкой. Ты же в очках, а такое даже слепой не перепутает. По запаху, Потти, по запаху. Или проблемы еще и с обонянием?

— Мерлин, Поттер, глубже! Еще, Поттер, еще!



— Гарри, тебе не кажется, что Малфой стал еще агрессивнее? Последние пару недель он кидается на тебя каждую перемену, — накладывая на тарелку жирный кусок ветчины сказала Гермиона. — Посмотри за их стол, — Гарри взглянул. Драко и правда сидел, гаденько улыбался и пожирал гриффиндорца глазами. Еще и слизеринцы рядом поглядывали в его сторону и улыбались. Гарри вздохнул. Надоели.

— Да, Гарри, — сверкнули близнецы улыбками, намазывая джемом тост, — мы тоже заметили, что Малфой стал гиперактивным. Не расскажешь, почему? — они переглянулись, как будто знали какую-то тайну.

— Почем мне знать, сами подумайте.



Гарри привык к таким перепадам настроения у Драко. Он их одобрил. Это была игра: днем — вражда, вечером — стоны. Никто не обижался, никто не затевал споров. Не было отношений, не было обид и ревности, было только удовольствие.

Так встречаться они начали сразу после войны, когда Поттер с друзьями использовали все свое влияние, чтобы максимально повернуть время в школе вспять. Они реконструировали разрушенный Хогвартс, вернули бывших младшекурсников на их места, уговорив родителей, что теперь внутри безопасно, постарались спасти хоть кого-то от Азкабана, потому что Министерство неумолимо вершило правосудие. Но даже там понимали, что у многих школьников, всего несколько дней как не детей, не было права голоса во взрослой затянувшейся игре. В то время Поттер сильно уставал, потому что не переставал мотаться по маршруту Хогвартс — Министерство. Он пропадал целыми днями, заступаясь за бывших однокурсников на судах, принимая участие в создании новых законов, раздавая интервью: пытаясь починить рутинную жизнь. Одним вечером, прогуливаясь по школьному коридору, Драко увидел привалившегося к стене Гарри. Малфой испугался, подбежал, подхватил и спросил в чем дело. А Поттер просто устал. Его мутило, тошнило, кружило, потому что он не сидел, не ел, не спал. Малфой не мог догадаться, что в тот вечер почти спас Поттеру жизнь.

— Совсем не щадишь себя, придурок, — прошептал он, поддерживая Гарри.

Он сдал гриффиндорца в руки какого-то младшекурсника и ушел. На следующее утро Поттер будто не замечал его. Только разочек взглянул на него, когда они столкнулись в коридоре и презрительно, в его, в украденной Малфоевской манере, сморщил нос. Малфой разозлился: а чего ты, собственно, ждал? В ножки начнет кланяться? Пятки лизать за то, что помог уснуть не на бетоне? Драко попытался воспринять игнор как должное и весь день не думал об этом. Точнее, думал, но каждый раз старался увести мысли в другую сторону.

Ровно до ночи.

Потому что ночью Драко снова шел по коридору, с удовольствием слушая, как строго стучат каблуки на туфлях. Он осматривал камни на стенах, скользил взглядом по картинам, а под рукавом мантии поглаживал древко палочки. По привычке.

Резко его втянули в темный разъем, хватая за капюшон, передавливая горло. У Драко вырвался сдавленный хрип, руки протянулись к шее, пытаясь ослабить напряжение. Сердце снова зашлось в страхе. По привычке. Его внезапно толкнули к стене, он ударился головой, снова попытался вздохнуть, а его рука потянулась к палочке, но в этот момент кто-то начал Малфоя целовать. Глубоко, запойно, самозабвенно, совершенно без желания сделать приятно. Это был односторонне, быстро, незапоминающееся. Малфой, не теряя головы, оттолкнул губошлепа, как он окрестил незнакомца у себя в голове, схватил палочку и невыпущенное, но готовое заклинание засветилось на конце палочки, распыляя отталкивающий свет.

— Что?.. Поттер? Какого черта?

Он положил палочку на выступ в стене и зажег Люмос.

А Поттер молчал. Было видно, что его глаза блестят, а щеки горят, потому что — стыд. Но Драко, увидев, что это именно он, что это именно Гарри, тоже начал гореть. Только изнутри. Почти неожиданно для себя он притянул очкарика за волосы на затылке, грубо схватил его за талию и поцеловал — сам. Теперь это было действительно глубоко и жадно, потому что — взаимно и долгожданно. Поттер гладил лицо Драко руками, пускал пальцы в волосы, ласкал шею, целовал щеки и ему так хотелось сжать его в своих руках, заобнимать до хруста костей, но он боялся. Боялся сломать, ведь он такой хрупкий, такой белый. Драко же с удовольствием кусал поттеровские губы, просто целовал, шарился руками по телу под мантией, лапал мышцы и прижимался. Прижимался так близко, как не делал этого раньше в драках. И чувствовал — сладко.

— Драко. Остановись. Я бы с радостью, тут нельзя, — шептал Поттер в перерывах, отделяясь от Малфоя. Несвязно, задыхаясь. В эти моменты губы неприятно холодило, и он прижимался обратно. — Драко, — полупростонал-полупрошептал Гарри, когда Малфой начал массировать его через грубую твердую ткань штанов. — Прекрати, Мерлин, Драко.

— Сейчас точно не время поминать Мерлина, — усмехнулся он, прикусывая, посасывая кожу на шее. Шутил, а у самого чертики перед глазами бегали. Наконец-то!

Драко было приятно. Так не возбуждался он даже от Панси, которая как-то надела очки. Он терся об Поттера, вжимал его в стену, щипал, кусал, царапал. Делал больно, но доставлял удовольствие. Каждый раз, когда зажатый член чуть сильнее надавливал на Поттера, по телу проходила дуга, выгибающая, по ощущениям сравнивающаяся с искрой. Тогда он губами ловил заглушенные Поттеровские стоны. Но здравый смысл вернулся в голову. Драко понимал, сейчас — не может. Как Поттер отреагирует на это завтра? Он, по-моему, даже не сказал еще ни слова. Вдруг его опоили? Или это было проигранное желание — чмокнуть Драко, а потом зачмырить его всем дружным Гриффиндором? А тут он сам набросился и не отпускает.

Малфой оторвался. С тяжестью на сердце и щипанием губ, но оторвался. Если Поттер хочет этого тоже, то — позже. Глаза открывать оказалось страшно, но оно того стоило. Поттер облокачивался на стену, глаза были полуприкрыты, рот блестел, на шее россыпь засосов, а мантия так по-блядски съехала на бок, что хотелось прям тут — взять. А потом его взгляд упал на бугор в штанах. Малфой облизнулся, а Поттер, до сих пор не понимая, почему Драко ушел, не специально толкнулся в воздух, зовя обратно. А потом поймал взгляд и — толкнулся снова. И снова. Вздохнул для храбрости и прошелся ладонью по паху. Несколько секунд погладил, а потом цепко схватил, сминая член, царапая его тканью. Ткань, ткань, ткань! Как же хотелось избавиться от всего лишнего! У Драко сперло дыхание. Ему даже показалось, что он начал хрипеть при каждом вдохе. Потому что вот такой Поттер... Сколько бы он отдал за такой вид пару лет назад, чтобы шантажировать?

Чтобы не подойти и не отыметь Поттера, Драко облокотился на противоположную стену и под мантией тоже начал поглаживать свой член. Чертовски приятно! Чертовски стыдно. А Поттер это заметил. Заметил, что каждый раз, когда он стонет, рука Драко сжимается чуть крепче, а когда толкается, то Драко сглатывает и облизывает губы. Поттеру нравилась такая власть.

Малфой хотел зажмуриться, чтобы не видеть этого, но — не мог. Малфой хотел убежать, но — не хотел. Малфой хотел выебать Поттера, но — не сейчас.

На последнем издыхании, когда почти-почти вспышки перед глазами, его возбуждение смешалось со страхом, потому что:

— Мяу.

— Миссис Норис, иди помедленней, пожалуйста. Ты моложе меня.

В тот вечер Драко лежал в постели и вспоминал, как оттолкнул Гарри к стене, укутал его в мантию, потому что — ну, все признаки возбуждения на лицо, закричал, что Поттер тупой и ни о чем попросить его нельзя, а Гарри, слава великому Мерлину, все понял, закричал в ответ, что Малфой вечно недовольный дебил и пусть больше не подходит. А потом легко поцеловал в губы и убежал. Драко улыбался, радовался, а в сердце мигом вылупились тысячи бабочек.



На утро Малфой заметил, что Поттер старается не смотреть на него, но ловил его взгляд пару раз. Конечно, было смущение. Но ему хотелось разобраться в том, что произошло вчера. Во время завтрака он написал записку и осталось одно, но самое сложное — незаметно подсунуть ее Поттеру, чтобы этот кретин заметил ее.

Во время первой перемены он не видел Гарри совсем. Кучка гриффиндорцев прошла мимо, а геройского трио там не было. Драко, немного расстроенный тем, что не все дела сделал с утра, пошел в класс. Но не сдался. Во время второго перерыва он смог увидеть вдалеке Грейнджер, Поттера, а рядом с ними крутилась рыжая Уизли. Но прозвенел звонок, и у Драко не было права опаздывать на урок. На третьей перемене он наконец смог заметить Поттера до того, как он скроется. Драко ускорил шаг и улыбнулся в предвкушении. Громко заговорил с идущим рядом Блейзом, повернул к нему голову, но краем глаза следил за Гарри. Тот его заметил, вздрогнул, опустил голову вниз, но не свернул с дороги.

И зря.

Драко толкнул Гарри плечом, у обоих упали сумки.

— Боже мой, Поттер, ты можешь хоть что-то сделать аккуратно? — зарычал Драко, приземляясь на корточки. — Ладно твои волосы, это вечная тема, но теперь ты еще превращаешься в медведя?

Драко сунул руку в карман, взял записку и приготовился. Начал оглядываться, как отдать ее Поттеру. Как назло, грифов рядом не было, нельзя было посмотреть на их учебники и узнать, какой урок, чтоб сунуть записку в книгу. Оставалось отдать ее лично в руки.

Драко медленно собирал учебники, в то время как Гарри наоборот, нервно, резко, неряшливо кидал их в сумку, почему они снова вываливались.

— Извини, Малфой, — Гарри закатил глаза. — Ты это хотел услышать? Я не специально. Извини.

— Поттер, еще один такой раз, — Драко подошел ближе и почти зашептал на ухо, но так, чтобы собравшиеся в круг люди слышали, что он скажет, — и моя палочка окажется прямо у тебя в носу. Знакомая ситуация, правда? — Малфой сжал кулаки, а когда был совсем рядом, дотронулся до руки и, Мерлин, Поттер взял записку! Не стал спрашивать, уворачиваться или оглядываться, а молча, не теряя лица, взял ее. Драко выдохнул. Не такой уж он и тупой.

Драко отошел, показушно посмотрел Поттеру в глаза и полетел-побежал в кабинет. Слишком волнительно было оставаться рядом, слишком сладкие воспоминания и вкусное предвкушение. И слишком страшно — что Гарри думает об этом сейчас?



Вечера он дожидался долго. Из рук все валилось, заклинания не запоминались, формулы не выводились, цифры не писались, слова в книгах не пахли смыслом. Когда Драко посмотрел на часы, было только восемь вечера — поздно для полноценного ужина, рано для перекуса перед сном. Он вздохнул, отложил книгу и потер глаза. Комок в горле не проходил весь день, а сейчас, от нетерпения, еще и голова закружилась. До чего же он его довел, дурацкий Поттер! Драко улыбнулся. А потом перестал улыбаться, потому что — вдруг его опасения правдивы, и Гарри на самом деле вчера был неискренен? Да не может быть.

Он медленно встал и побрел в ванну. Нужно умыться, прийти в себя и начать собираться. Холодная вода немного освежила голову, но от нервозности избавить не смогла. Драко правда старался помедленнее натягивать мантию, помедленнее идти, выбирать лестницы, которые вели в обход, но, когда он зашел в коридор и посмотрел на часы, оставалась целая четверть часа до встречи. И это еще если Поттер пунктуальный.

Но он оказался там. Такой же нервный, застенчивый и улыбающийся. Схватил за руку, когда Драко чуть не прошел мимо пролета, втянул в нишу и застыл.

— Ну, привет, — прокрякал он. Засмущался, прочистил горло. — Хорошая идея сегодня была. Ну, с запиской, — потом помолчал и добавил: — Я и сам хотел как-нибудь предупредить тебя, но ты опередил.

— Правда? А мне наоборот казалось, что ты меня избегаешь, — Драко приблизился, заставляя Гарри отступить к стене на шажок. На маленький такой шажочек, потому что тоже не хотел отдаляться.

— Не то чтобы избегал... Ну немного, но я просто был не в себе. Не каждый день такое случается, знаешь ли.

— Понимаю. Так что теперь?

— А ты не церемонишься, Малфой, — Гарри поднял голову и посмотрел наконец-то ему в глаза, — нужные вопросы прямо в лоб.

— Я же правильно думаю, тебя это тоже интересует, а? — такой смелый, а на самом деле сердце выскакивает.

— Да, — Гарри снова как-то поник.

— Ну, эй, чего ты? — он поднял его голову за подбородок. — Тебе не одному сейчас страшно. Но это значит, — Драко приблизил свое лицо, — что нужно быть, — Гарри потянулся в ответ, чтобы лучше слышать шепот, — честными друг с другом.

Они снова поцеловались. С одной стороны, это была отличная возможность помолчать и переварить все. С другой, губы чесались и давно хотелось дотронуться, проверить — правда ли происходящее? Драко подумал, что это должно немного растормошить Гарри, избавить его от застенчивости. И был прав. Когда Поттеровские губы постепенно начали перебираться к шее Малфоя, Драко отстранился, с улыбкой смотря в зеленые глаза.

— Так ты ответишь на мой вопрос?

— Какой? — Гарри прокашлялся. Ну, конечно, уже все забыл.

— Что мы будем делать дальше?

Тут снова послышались шаги. Драко замер, закрыл ладонью рот Поттера и затаил дыхание. Их снова кто-то отвлекает. Голоса оказались знакомыми — слизеринцы. Не дай Мерлин, они их заметят. У них уже были предположения, кто бы это мог быть, потому что засосы просто так не скроешь. А Поттер еще и тоналкой не умеет пользоваться. Блейз издевался весь день, пока был рядом, а Малфой терпел и старался избегать — не подтверждал и не отрицал, выжидал, что скажет Поттер. А теперь и Поттеру нужно молчать! Почему этот коридор резко стал таким популярным и каждому нужно тут пройти?!

— Мне кто-то сказал, — прозвенел голос Панси, — что это была пятикурсница с Когтеврана. Новенькая, которая в этом году перевелась из-за границы. Ты должен был слышать о ней.

— Да, красотка. Как раз во вкусе Драко — высокая, черноволосая чертовка. Характер только, говорят, буйный у нее, — сказал Блейз.

— А еще кто-то, — голос Панси стал приглушенным, как будто она собиралась рассказать тайну, — предположил, что это Поттер. Ты видел, какие у него засосища? Посреди недели так развлекаться, Мерлин! Точно тебе говорю, либо Драко, либо рыжая.

— Не завидуй, милочка, — посмеялся Блейз. — Это, конечно, глупо, но вполне возможно. Слишком явное совпадение. Ты у него не спрашивала? Со мной он не разговаривал. А когда я ему слухи про Поттера начинал рассказывать, сразу уходил.

Они прошли вперед, их голоса стали неразличимы, доносилось только эхо. Драко наконец отнял руку и посмотрел на Поттера. Тот глядел ему прямо в глаза, решительно, будто сделал уже свои выводы. У Драко в животе сжался комок. Скажет, что передумал?

— Они не должны узнать. Ты только представь, какая у всех реакция будет. Я еще от войны не отошел, прости. Мы можем рассказать им немного позже, только я улажу некоторые дела в Министерстве.

Малфой выдохнул. Поттер не против продолжать такие вот встречи, он согласен, просто хочет скрыть это на какое-то время. Да хоть на всю жизнь! Драко и сам пока был не готов к разглашению, потому что, честно, немного трусил. Слизеринцы к этому относятся лояльно, но, учитывая нынешнее положение его семьи, могут возникнуть ненужные разговоры. Драко был реалистом.

— Конечно, конечно, конечно. Все, как ты скажешь. Мы и подождем, и расскажем, и все сделаем.

И снова весь вечер они целовались. На этот раз им никто не помешал, даже Филч, видимо, решил обойти этот коридор, и Драко был безмерно благодарен за такую подаренную возможность побыть рядом с Поттером немного подольше. Лежа в кровати он чувствовал ноющие иссушенные губы, радость, которая не позволяла открыть глаза и болящие от долгого стояния ноги. Наверное, им нужно найти более удобное место для дальнейших встреч.



— Поттер, ты такой придурок!

— Малфой, ты носом верхушки деревьев не задеваешь?

— А ты своим не помогаешь рыть норы кротам?

— Отвали. Ты первый начал.

— Я первый начал? Ты меня чуть дверью не сшиб!

— А ты такой неженка, да? Да и вообще, дерево дереву не помеха.

— Это я-то дерево?! Поттер, у тебя слишком длинный язык. Направь его в более полезное русло, будь добр, — подытожил Малфой и, когда проходил мимо Гарри, перед тем, как толкнуть его плечом, как бы невзначай, но чтоб другие заметили, и сам Поттер стал более внимательным, подтянул его воротник, прикрывая засосы. Надо все-таки научить его использовать тональный крем.

А Гарри остался стоять на месте, обводя всех глазами и краснея.



— Сегодня ты превзошел себя, — засмеялся гриффиндорец, медленно расстегивая пуговицы на мантии Малфоя. — Как отвлечь от себя подозрения? Правильно, намекнуть, что сам не знаешь, откуда эти засосы. Но мне так стыдно было. Не делай так больше.

— Как мне поступить, чтобы ты меня простил? — Драко куснул Гарри за губу.

— Ох, об этом я буду думать весь вечер, но ты, кажется, и сам в курсе, что делать.

Гарри, взяв на себя ведущую роль, начал вести Малфоя в забытый всеми кабинет в западном крыле. Целуя, прижал его к стене, а сам открыл свободной рукой дверь. Драко, ввалившись в кабинет и упав спиной на парту, засмеялся, притягивая Поттера к себе. Он толкнул ногой открытую дверь, и они остались совершенно одни.

— Наконец-то нам никто не помешает, — прошептал он. Драко откинул голову на парту, позволяя Гарри облизывать свою шею, оставляя метки. Если честно, по утрам, смотрясь в зеркало, он получал эстетическое удовольствие от вида синяков. Потому что они показывают его принадлежность Поттеру, и Поттера — ему. И никакие рыжие Уизли не отберут у него этих вечеров. Гарри кусал его ключицы, облизывал впадинки, целовал грудь, легонько, но возбуждающе тер его соски и ерзал. У Драко летали зеленые искры перед глазами. Так хорошо ему было только в их первый раз.

— Драко, милый, — шептал Поттер без остановки. А у милого Драко от этих слов стаи бабочек вылетали.

А потом их снова прервали.

Сначала в кабинет тихонечко постучались. Но ни Драко, ни Гарри, увлеченные, не заметили. Поттер задел чувствительную точку, и Малфой застонал. Это стало причиной, почему Гермиона резко открыла дверь и, держа в руках пергамент, смотрела во все глаза на ребят. Сзади нее стояли близнецы Уизли и улыбались.

— Простите, ребята, — засмеялся один из них.

— Эта дамочка не дала нам выбора, — подхватил другой.

— Она заставила нас отдать ей карту.

— А у вас интересная поза.

— Под каким это номером? Я как раз с Анжеликой в эту пятницу иду гулять.

— Секундочку, Анжелика же была моей на этих выходных.

— Ты на прошлых был с ней, брат.

— Ты тоже.

— Тихо! — крикнула звонко Гермиона. Близнецы засмеялись. Драко, краснея, подтолкнул снизу Поттера, потому что он не двигался. Да уж. Он заметил, что у Поттера трясутся руки. Обхватил его своей рукой и уставился в дверной проем.

— Гарри, ты ничего не хочешь объяснить?

— Ты, кажется, сама все видела, Грейнджер. Тут проблемы со зрением только у Поттера, — ответил ей Драко. Потому что ему было легче отчитаться перед чужой лучшей подругой, которой он ничего не должен.

— Малфой, я не с тобой разговариваю. Гарри, — он сделала пару шагов ближе, а ее голос звенел от обиды, — вы правда вместе? И поэтому он так постоянно смотрит на тебя?

Гарри кивнул.

— И давно это продолжается? Почему ты нам ничего не сказал?

— Несколько дней. Но у нас все по-настоящему, — он сжал руку Драко в ответ на успокаивающие поглаживания. — А не рассказал, потому что знал, как вы отреагируете. Но, Гермиона, это все взаправду. У меня так крышесносно не было ни от Чжоу, ни от Джинни.

Она помолчала. И неожиданно улыбнулась.

— Близнецы мне уже давно вас на Карте Мародеров показали. И Рон знает. Мне просто интересно было.

Гарри застыл. Неверяще улыбнулся, неверяще прищурился.

— Малфой, если ты его обидишь, тебя обидит весь Гриффиндор, запомни, — сказала она. Драко кивнул. А в дверях развернулась, снова посмотрела и улыбнулась.

— Вы не волнуйтесь, мы уходим, — сказал Фред.

— И наложим на эту дверь Незаметные, — добавил Джордж.

— И Бесшумные.

— И найдите все-таки себе комнату, — присоединилась Гермиона.

Драко выдохнул со стоном.

— Хоть раз нам удастся полноценно побыть вдвоем? — он снова откинулся на парту, закрывая руками лицо.

— Ну, — сказал Гарри, — на наш класс наложили кучу заклинаний, — он убрал руки Драко, — и теперь все-таки удастся.

— Мерлин любит троицу. Теперь ты только мой.