Twenty One Letters To Niall ↦ niall horan [rus]

Шестое письмо для Найла.

Это было спустя два дня, когда Найл получил ещё один шанс, чтобы прочитать письмо.

Он испытывал непреодолимое желание, чтобы открыть следующее, это выглядело, как, будто в нём было что-то особенное. Но у него просто не было времени, или когда он мог сделать это, он был или слишком усталым, или слишком голодным, чтобы открывать его. 

Так что, когда у них был свободный вечер, и не было концерта или пения, Найл воспользовался шансом, на этот раз. Он вытащил письма из-под подушки на койке в тур автобусе, считая до шестого письма, и открыл его.

Когда он сделал это, фенечка упала на его колени. Она была серо-красного цвета, сделанная вручную, и на ней были зигзаги, находившимися вдоль неё. Это было для него? Должно быть это так, не правда ли? В противном случае, Чарли оставила бы её в письме.

Он вытащил письмо, с браслетом в левой руке, и начал читать.

Дорогой Найл,

Эй, что ты думаешь? Я была права. Руби нашла свою идеальную приёмную семью.

Руби уехала сегодня. Маленькая Руби, с её каштановыми кудрями и зелёными глазами, которые блестели каждый раз, когда она смеялась, показывая свои крошечные кривые зубы. Однажды, она призналась мне, что её дразнили из-за них в школе. Руби, которую все любили. И я предполагаю, что трудно не любить эту маленькую девочку. Ей только восемь, хотя она поступает как столетняя, и можно сказать, что она делает всё и всех счастливыми. Включая меня, и это что-то означает. Я не очень счастливый человек.

Найл чувствовал это снова, острую боль. Острая боль печали и потери, как что-то отсутствовало в его жизни.

Все собрались, чтобы проводить её. Она плакала, по крайней мере, три раза, обнимая всех по два раза. И затем, когда она обняла меня, она решила, что не хочет уходить. Она просто прижалась ко мне и плакала.

Было очень трудно отпустить её и отдать её мистеру и миссис Маркс. И я знаю, это действительно, действительно ужасно и эгоистично говорить это, но я не хочу, чтобы она уходила. Я не хочу, чтобы она оставляла меня. Руби была моим единственным другом в этом месте.

Это было эмоциональным прощанием. Бриджет была вся в слезах, но она едва ли сказала два слова Руби. Джейд плакала, хотя она улыбалась сквозь слёзы. Однако я не плакала. Если бы я заплакала, Руби наверное никогда бы не отпустила меня. Так что, я просто улыбалась, крепко обнимая её, а потом помогая ей сесть в машину к мистеру и миссис Маркс и их дочке, Бет. Затем дверь захлопнулась, и автомобиль поехал от дома, её прежняя жизнь, далеко от каждого из нас.