Любовь и честь

Глава 22

Блэр приветственно кивнула и, пробормотав: "Рада тебя видеть", - поспешно прошла через коридоры Западного Крыла к большому офису, практически являющемуся центром политической власти. Она остановилась рядом со столом, за которым сидел бледный рыжеволосый, напряженно смотрящий молодой человек, и спросила: "Она меня ждет?"

Он ответил низким голосом, характерным для уроженца Среднего Запада: "Сейчас уточню. Она разговаривает по телефону с госсекретарем".

Через минуту Блэр получила быстрое объятие и поцелуй в щеку от женщины, которую знала с самого детства. Только ей удалось вселить в неё определенное количество благоговейного трепета и отваги так, как не смог никто другой.

"Полагаю, что смогу спасти Вас на четверть часа от очередного телефонного звонка", - сказала Блэр, усаживаясь на кожаный диван, расположенный вдоль стены в офисе главы аппарата Белого дома.

На Люсинде Уошберн, статной женщине с темно-рыжими волосами чуть за пятьдесят, было темно-синее платье и несколько изящных золотых украшений. Прислонившись бедрами к широкому столу, на котором находились толстые папки, куча меморандумов и компьютер, она разглядывала Блэр с удивленной улыбкой.

”Причина должна быть весьма серьёзной, чтобы ты добровольно пришла в Белый дом".

"Думаю, Вы сами мне об этом скажете".

Люсинда вздохнула, и ее глаза потемнели. "Ну, это зависит от…"

"От чего?"

Люсинда посмотрела на Блэр таким взглядом, который, как все знали, заставлял Объединенный комитет начальников штабов вытягиваться по струнке. Блэр даже не вздрогнула. Она и раньше встречалась с ее взглядом и, по меньшей мере, научилась игнорировать его с бесстрастным выражением на лице.

"Давай прекратим бег с препятствиями, Блэр. Это зависит от того, кто был с тобой на фотографии, и является ли это настолько важным, что, по всей вероятности, снова станет объектом пристального внимания. Утром на пресс- конференции Аарон Стерн уже ответил на вопросы, касающиеся этой фотографии. Пресса и общественность хотят знать, почему они не слышали о твоем романе раньше. Все хотят подробностей".

Блэр приложила все усилия, чтобы не ощетиниться. Кроме того, потребовалась вся ее огромная сила воли, чтобы не огрызнуться и не послать общественность к черту. Вместо этого она сказала: "Я не понимаю, почему мы должны давать какие-либо объяснения вообще. К завтрашнему дню это будут уже вчерашние новости".