Сборник историй на ночь

День рождения мамы

Черт, я просто обязан работать быстрее. Все сроки уже сорваны, это мой последний шанс стать хоть кем-то в этой жизни. Но мне очень важно закончить работу до 6 часов. Я хочу успеть на ее день рождения хотя бы раз. Какой из меня сын, если я в течение 3 лет не навещал ее и даже не звонил, а решил объявиться только на её день рождения, да и ещё опоздав.
Как, позвольте узнать, писатели вообще умудряются выпускать свои работы в срок? Это же не какой-то финансовый отчёт или план работы, где нужно просто вбивать данные в таблицу, а затем их распечатывать. Писательский труд заставляет тебя искать крохи вдохновения во всем, что тебя окружает. В школьные годы мне казалось забавным наблюдать за тем, как люди переходят дорогу. Кто-то нетерпеливо ждёт, поглядывая на часы и постукивает ногой, как будто отбивает ритм песни, другой может просто уставиться в небо, рассматривая облака и пролетающие самолёты. Дети же, в свою очередь, прыгают возле родителей, искренне не понимая, почему они вынуждены так долго стоять на месте без дела. Родители же зачастую просто шикают на своих детей, призывая их не мешать людям вокруг. С каждым днём я видел все больше разных людей и подмечал малейшие детали в их поведении и внешнем виде. Всё это дало мне почву к написанию моего первого сочинения о связи проявления поведения человека, его характера с его внешним видом на примере того злополучного светофор. Мои крохи писательского опыта, моя душа и мысли отразились словами на бумаге, и я, глупый и наивный подросток, решил прочитать свой первый, маленький и самый ценный на тот момент труд перед всем классом. Случилось так, что это были одновременно и мои последние публичные чтения. Уверенность в том, что я написал что-то стоящее, начала стремительно падать, когда я услышал первые смешки в классе. Ближе к середине рассказа смеялись уже все, включая учителя. После того, как она вытерла слезы и перестала хихикать, ее фраза погрузила меня в пучину чувства стыда: "Это были очень смешные размышления, ты не думал в будущем стать комиком или писать юмористические рассказы?"
"Комиком? Юмористические рассказы? И этот человек возомнил себя педагогом?" - от злости и обиды мысли путались в моей голове.
Спасательным кругом в тот день для меня стала моя мама. Она сразу поняла мое настроение и со строгим видом попросила дать ей прочесть то, что стало причиной моих страданий. Через десять минут неотрывного чтения, она подняла на меня глаза и с абсолютно серьезным выражением лица произнесла: "да, это плохо написано, но тут есть идея, которую ни твои одноклассники, ни твоя бесполезная учительница не смогли увидеть. Не потеряй этого". Я не знал, что и думать. Это не было похвалой, но и не было унизительно. Мама была первой, кто донес до меня мысль - у меня есть потенциал. Мы с ней никогда не были очень близки. Тот случай с сочинением очень точно характеризовал ее как личность: хоть она и заботилась обо мне и, возможно, даже любила, показывать это ей удавалось с трудом. Каждая ее похвала в мой адрес звучала так натянуто и надумано, что другие люди, услышав это, не верили, что это моя мать. В ней сочетались те черты, за которые она обычно меня ругала. Не говоря о частой рассеянности и забывчивости, у моей матери постоянно случались странные случаи помутнения, в обострении которых она могла спокойно уйти без меня на моё же выступление в школе или, к примеру, пойти в магазин за продуктами и принести оттуда просто пустую тележку.
Маме часто приходилось менять работу, потому что каждый раз она умудрялась вытворять такое, за что её с треском выгоняли оттуда раз за разом. Один из таких случаев произошел, когда она приняла заказ на кофе у посетителя. Как и обычно, моя мама пошла на кухню кафе и принялась заваривать напиток, после чего с некоторым недоверием отдала его в руки покупателя. Со слов другого баристы кафе дальнейшая картина выглядела так: после нескольких глотков кофе, лицо посетителя изменилось в цвете, оно приобрело багровый оттенок, а сам он закричал так, что весь зал повернулся в его сторону. Он упал на пол, держась за живот, через 5 секунд его начало рвать кровью. Все посетители отскочили в сторону, а администратор кафе начал в спешке набирать номер скорой помощи. 10 минут спустя бедолага уже лежал на носилках в машине неотложки и ему делали промывание желудка. На вопрос к моей матери, что за кофе было подано посетителю, она с невозмутимым видом ответила: "я добавила туда немного очистителя. У этого мужчины грязно изнутри, я хотела, чтобы он очистился".
Такие случаи происходили с ней не очень часто, кроме того, я мало о них знал. Для меня она была такой, какой всегда бывает, несмотря на некоторые временные чудачества. В любом случае, я любил её, как и любой ребенок любит свою мать, даже если она - алкоголичка, готовая продать свою родную кровь за бутылку. В моей памяти с поразительной четкостью хранятся те моменты наших с ней дней, когда она была обычной мамой, дарившей мне тепло и заботу, те дни, когда я беззаботно сидел на качелях, а она раскачивала меня и мы могли обсуждать с ней всё что угодно на этом свете. Тем не менее, острая нехватка общения с другими людьми не давала мне понять простой истины: здоровые люди так себя не ведут. Однако позже я смог прочувствовать это на своей шкуре. В свой 16 день рождения я возвращался домой с очередной пьянки, пошатываясь и спотыкаясь мое тело плыло к квартире. Долго и мучительно я пытался попасть ключём в дверной замок, а когда наконец мне это удалось, на пороге квартиры меня ждала она. Это не была моя мама в полном понимании этого слова. Ее лицо выражало полную отстранённость от реальности, а глаза выглядели такими напуганными, будто она увидела, как я прошел сквозь стену. Первыми ее словами были не приветствием или, наоборот, руганью за то, что я пришел в таком состоянии домой поздно ночью. Она тихонько, с дрожью в голосе, произнесла: "не подходи ко мне. Я знаю, что тебя настоящего здесь нет". В темноте коридора свернуло что-то металлическое, мама дернулась навстречу ко мне, и я почувствовал резкую боль сбоку живота. "Нож, значит..." - подумал я, когда из моего левого бока хлынула кровь. Большего из событий того вечера я не помню. И вот, спустя 3 года, как побитая собака, я снова возвращаюсь к своей маме, чтобы увидеть ее, посмотреть в глаза и почувствовать то, что она испытывала ко мне в те промежутки времени, когда она была сама собою. Чувство вины пожирало меня изнутри: как я мог бросить её одну в таком состоянии. Жалкий трус, никчёмный слабак, но у меня ещё есть время это исправить. Мне просто жизненно необходимо успеть к ней.
Отбросив лишние мысли, я принялся на работу. Мне предстояло написать единственную главу, которая была тяжёлой ношей для моей души. Я должен был описать сцену убийства женщины собственным сыном. Тяжесть этой ноши заключалась в том, что я попросту не знал, как описываются убийства. Мне не довелось смотреть фильмов про жестокие и кровавые сцены расчленения, а в книгах я старался избегать похожих сцен.
Однако, к моему счастью, муза не оставила меня, обняв сзади и нашептывая текст на ухо. Слова полились рекой из под моих пальцев, поэтому я стучал по клавиатуре с такой скоростью, будто сам находился на месте преступления и убивал молодую женщину. И я действительно в своих мыслях видел это как наяву: вот он заходит в квартиру, а она бросается ему на шею. Перед тем, как женщина успела понять, что произошло, он уже ударил ее ножом между ребер, а затем ещё несколько раз в живот. Кровь хлынула рекой из ран в её теле, она начала оседать, последний раз разглядывая своего сына удивлённым взглядом, который с каждой секундой становился все более остекленевшим. И вот парень понял, что натворил. Нож выпал из его руки, а он сам в слезах дернулся за угол: его вырвало на новый ковер в прихожей. Вытерев слезы и уняв дрожь, он потянул тело своей матери за ноги на кухню, оставляя на полу кровавую дорожку. Ему оставалось лишь спрятать улики, но куда их можно спрятать в двухкомнатной квартире с картонными стенами. Не придумав ничего другого, он снова потянул тело за собой в ванную комнату, взял нож для резки мяса и принялся кромсать тело его ещё не до конца остывшей матери.
В этот момент мне стало не по себе, волна отвращения и омерзения накрыла меня, начали дрожать руки, и я, борясь с подходящей с горлу тошнотой, решил закончить на сегодня описание данной картины. В любом случае, я смогу дописать её завтра рано утром, а сейчас мне нужно спешить на день рождения мамы. В спешке, наспех накидав первые попавшиеся под руку вещи в спортивную сумку, проверив электричество и воду, я насыпал коту еды с запасом в день и начал открывать входную дверь.
Однако все оказалось не так просто. Ключ от моей двери просто не подходил к замку. Как же так? Только сегодня утром я ходил в магазин, и дверь прекрасно открывалась и закрывалась. Не мог же кто-то, пока я был увлечен своим рассказом, поменять мне замки. Я проверил все места, где могли быть ключи, но ничего не нашел. Меня начало охватывать отчаяние. Как я смогу успеть на праздник к маме, когда не в состоянии выполнить банальную операцию - выйти из квартиры. Выхода нет, придется ломать дверь. Отойдя немного от нее, я с разбега ударил в деревянное покрытие плечом. Дверь не поддалась, поэтому я попробовал ещё. И ещё. И ещё. Я бил в дверь до тех пор, пока моё плечо не начало сводить от боли. В этот момент дверной замок начал проворачиваться и в квартиру вошли двое мужчин среднего возраста, в белых медицинских халатах и таким взглядом, каким можно было бы всерьез убить человека.
"КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ДОЛБИШЬСЯ В ЭТУ СРАНУЮ ДВЕРЬ" - закричал тот, что был справа - "Снова не принимал лекарства?" Я замер, мне нечего было ответить. Какие лекарства? Кто эти люди? Почему они открыли мою дверь изнутри? Эти вопросы вызывали у меня страх, а страх, как известно, толкает человека на необдуманные поступки. Так случилось и со мной: не придумав ничего умнее, я решил бежать. Дёрнувшись вперед, я почувствовал сильную хватку обоих парней. Они схватили меня под руки и оттолкнули так, что я не смог удержать равновесие и упал на пол. Затем один из них схватил меня, свёл мои руки за спину, чтобы я не мог больше вырываться, а второй в это время поднес шприц с прозрачной жидкостью к моей вене. Тепло начало разливаться по моему телу и пустота заполонила мою голову. Я смотрел на стены собственной квартиры и с ужасом стал замечать, что она меняет свой вид. Узорные салатовые обои начали и оползать, открывая взгляду белую больничную стену. Вся моя мебель начала проваливаться сквозь пол, вскоре кроме кровати не осталось ничего напоминающего о том, что это была квартира, в которой жил некогда успешным и популярный молодой писатель. Помутненный и разбитый, я встал с пола с огляделся. То, что дальше увидели мои глаза, повергло меня в шок.
Я подскочил к стене и начал царапать ее ногтями, пытаясь стереть надпись, сделанную моим почерком, которая заставила меня за секунду понять, что я уже никогда не попаду на день рождения к моей единственной и любимой мамочке. На стене тонкими буквами было нацарапано: НЕ ЗАБЫВАЙ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ. ЭТО ВЕДЬ ТЫ УБИЛ ЕЕ :)