Пушкин

Октябрьподкрался незаметно, что я даже не успелперелистнуть страницу календаря.Верхушки деревьев быстро и резкоопустели, хотя нравились они мне взолото-зелёном цвете намного больше.

Яшёл по улице пытаясь одновременнощурится от яркого солнца и не врезатьсяв вечно спешащих прохожих.

Вруке я крепко держал ручку кейса, вкотором хранилась моя старенькая меднаятруба. Могло показаться, что я вцепилсяв неё как в последнюю рубаху. От частиэто была правда, инструмент былединственной вещью, купленной мной, истоявшей больше пяти тысяч рублей.

Домасменяли друг друга с медленной скоростью,но, наконец, я вышел на нужную улицу иподошёл к ободранной девятиэтажке.Зайдя в подъезд и идя по бетоннымступенькам я слышал гулкие звукисобственных шагов, которые звучали исразу пропадали в пустых стенах здания.

Наконец,дойдя до самого верхнего этажа я нажална маленький звонок и услышал звукптичьей трели по ту сторону двери. Открылмне её Пушкин, похоже, ждавший моегоприхода.

Мыпожали друг другу руки и он похлопалменя по плечу, приглашая войти в егоскромную комнатушку.

Стеныкомнаты были покрыты жёлтыми обоями срисунками персикового цвета пионов.Диван, рядом журнальный столик, накотором стоял пыльный ноутбук. Деревянныйшкаф который, казалось, был сделан изизвестняка, а не из дерева. Я подошёл кнему ближе и понял, что так кажется из-заполностью ободранного лака, которыйраньше покрывал шкаф.

Япоставил кейс на пол, так как у моегодруга другой мебели не имелось, но онуслужливо переместил его на диванчик.Я лишь улыбнулся и кивнул в благодарность.

Доставтрубу из своего плена я взял в рукимундштук и начал интенсивно нагреватьего в ладони. Пушкин попросил меняпередать это дело ему, но я очень ревнивв плане своего инструмента, поэтому непозволил даже прикоснутся к нему.

Наконец,когда всё было готово я поднёс мундштукк губам своим, но перед тем как набратьв грудь воздух предупредил его, чтоиграю я всего месяца два и выдувать уменя получается лишь «Маленькую польку»и «Во саду ли в огороде...», но Пушкинстоял на своём. К тому же я уже пришёл ичто мне сделает друг, который даже ниразу сам ни на чём играть не пытался.

Яотбросил последние сомнения и сталиграть. По квартире разнёсся высокиймелодичный звук, потом зазвучал второй,третий и это стало складываться впростенькую мелодию.

СначалаПушкину, очевидно не привыкшему к звукамтрубы, было не комфортно. Но черезнекоторое время друг мой настроился намелодию и даже стал улыбаться ипритоптывать в такт.

Когдая закончил и с красным лицом началубирать свою трубу обратно в кейс Пушкинначал интенсивно хлопать. Я остановилего, думая, что не заслуживаю такойпохвалы. Тот немного насупился, ноуслужливо предложил чай. Я с радостьюсогласился.

Черезтри месяца, когда я научился игратьвальс я осведомил об этом моего друга.Тот снова начал звать меня в гости, чтобя с играл ему, я же не мог, по добротедушевной, отказать.