Сорванная маска

***

    Тэён рассказывает про жизнь за стеной. Там нет серых костюмов и масок, люди касаются друг друга, смеются, чувствуют. Они абсолютно свободны, наказывают их только за очень серьёзные преступления. В Северном Сеуле есть дети и старики, даже домашние животные. Джехён слушает Тэёна и хочет попробовать жить так же. Он представляет себе жизнь, где ему можно не боятся смотреть в отражающую поверхность, где он будет знать имена друзей и родственников, видеть изменения в их внешности и можно будет крепко пожать им руку. Тэён наблюдает за Джехёном, который так и не потрудился сказать своё имя, и понимает, что истории о перфектных и их счастливой жизни — выдумки. Перфектные — самые несчастные люди, которые живут в вечном страхе за свою жизнь. Несколько раз Ли выбирался на стену и видел прохожих, которые ничем не отличались друг от друга. Жизнь в Восточном Сеуле уныла и сера, как костюмчики и маски жителей, делает вывод Тэён.

— Почему ты в маске и не смотришь на меня? — задаёт вопрос дефектный, а у Джехёна дрожат руки и коленки от странных эмоций.
— Потому что... никто не должен видеть моё идеальное лицо, а нам не разрешается смотреть на человека, если на нём нет маски.

    Повисает молчание. Джехён не может трезво оценивать ситуацию, потому что чувствует, как тёплые ладони снимают с него маску. Он успевает спрятать лицо в ладонях, боясь дальнейших действий парня. Тот мягко отрывает ладони Чона от его лица, видя перед собой зажмуренного Джехёна, что вызывает у него смех. Перфектному страшно настолько, что он готов потерять сознание, боится открыть глаза и получить за это наказание. Его слаженная система рушится. Он чувствует горячее дыхание на своей шее, и Тэён шепчет:

— Посмотри на меня.

    Джехён нехотя открывает глаза. Парень очень красив, хотя он смутно понимает значение этого слова (просто бабушка когда-то говорила так Джехёну). У Чона восторг и интерес отражаются в карих глазах, и Ли, видя вопрос «можно?», только кивает. Джехён кончиками пальцев касается его лица, проводя по скуле, ощущая мягкую тёплую кожу, которую хочется касаться дольше; у правого глаза он замечает шрамик, касается его, а ощущения от неровности просто захлёстывает его с головой.

— Что это? — спрашивает он. Тэён смеётся.
— Это шрам. Он у меня с детства от дерматита остался, — поясняет парень.
— Дерма... чего? — не понимает Джехён.
— Ты серьёзно? Только не говори, что никогда не болел.

    Молчание Джехёна красноречивее слов. Тэён берёт на себя ответственность за образование «идеального человека». Он рассказывает каждый день то, что помнит из уроков биологии. Они обсуждают географическое положение стран и гадают, какие выжили после Третьей Мировой. Тэён уверен, что Россия и США пережили войну с минимальными потерями, а Джехён знает, что Пакистана не существует, как и Африки. К сожалению, оба правы лишь в том, что Пакистана не существует и Россия пережила войну с минимальными потерями. Джехён даже не заметил, как быстро летит время, когда ты не один. В течение месяца он касался Тэёна, словно зависимый(это слово он запомнил благодаря слову доза), потому что это вызывало в нём странные чувства, которые он не мог объяснить. Чон узнаёт, что Тэёну двадцать пять и у него есть высшее образование, которого нет у Джехёна, потому что из школы его сразу выпустили на работу.

    В один из уже обыденных вечеров, Джехён вновь наслаждается касаниями и неизвестными чувствами, что бушуют в груди. Парень вроде бы месяц изучал черты лица Ли, но всё равно замечает что-то новое. Он проводит по двум родинкам: одна расположена рядом с нижней губой, а вторая на ней. У Джехёна кружится голова, двоится в глазах от волнения. Тэёну немного щекотно, поэтому он улыбается. Улыбка парня — самое прекрасное, что видел Чон, а ещё он одна из немногих доз Джехёна. Тэён чуть наклоняется к перфектному и шепчет:

— Ты мне нравишься, — Джехён не понимает и просит объяснить.

    И Ли объясняет по-своему, а не по Википедии, как делал это последний месяц. Дефектный очерчивает большим пальцем линию челюсти, приподнимает голову и целует. Перфектному немного срывает крышу, потому что он нарушил все возможные законы, встретив Тэёна.

    А Ли терять нечего, поэтому он действует смелее. Целует нижнюю и верхнюю поочерёдно, посасывает, прикусывает и вновь целует. Ему кружит голову невинность и незнание (Джехён так и не понял значение слова секс) «идеального» парня, поэтому руки смело расстёгивают серую рубашку, но от нетерпения отрывает несколько пуговиц, что ударяются об пол, рассевая тишину. Джехён не знает, что ему нужно делать, но ладонями обхватывает идеальное для него лицо, плавно спуская их на шею. Ему сейчас плевать на всё — он долгое время был машиной без чувств, всё отобрала верхушка, инакомыслие — настоящая его собственность. Чувствуй, шепчет Ли, опаляя кожу жаром своего дыхания, а потом целует шею, ключицы, плечи; руками пересчитывает рёбра и короткими ногтями царапает живот. Чон может только зарыться пальцами в светлые пряди, оттягивать их и целовать припухшие губы. В комнате слишком громко — они оба тяжело дышат. Дефектный от возбуждения, перфектный от новых чувств. Он чувствует его каждой клеточкой своего тела, Тэён стирает неравенства между ними, они равны.

    Ли срывает стоны, потому что так правильно, так нужно, а Чон просит говорить его имя чаще, потому что ему это нравится (но Тэён называет это возбуждением). Джехёну плевать, что кто-то его услышит, что кто-то может настучать. Здесь и сейчас — они одно целое, остальное неважно. Ли не должно здесь быть, но судьба решила всё за него, потому что он находит Джехёна, который подобен чистому листу бумаги — рисуй что хочешь. И он рисует разноцветные пятна, что мириадами звёзд покрывают тело Чона, шепотом проговаривая «Джехён». Ли срывается на бешеный темп, а Джехён только рад открыть для себя новую скорость течения жизни — с медленного и монохромного до быстрого и цветного. Они оба взрываются вместе, глубоко дышат, не слыша ничего вокруг, потому что уши заложило и слышна только бушующая кровь. Джехён впервые в жизни улыбается, Тэён впервые чувствует себя особенным человеком. Ли тыкает Чону куда-то в щёку и говорит:

— Давно хотел тебе сказать, что не такой уж ты и идеальный, — Джехён в непонимании выгибает бровь. Тэён продолжает: — У тебя родинка на левой щеке и ещё ямочки появляются, когда ты улыбаешься, — а потом расцеловывает те самые ямочки, когда губы Чона трогает улыбка.

    Тэёна не должно было быть в Восточном Сеуле, но любопытство и истории о «идеальных людях» пересилили его, поэтому он нарушил границу, попался Джехёну и остался у него жить под предлогом «слухи стихнут и я уйду», но слухи стихли через неделю, а он тут уже месяц. Оно того стоило, думает Тэён, обнимая Джехёна. У Джехёна весь мир перевернулся с ног на голову: он никогда не был перфектным, касаться кого-то приятно (особенно ему нравятся поцелуи и то, что идёт после них), у него есть имя, которое так красиво звучит, когда Тэён зовёт его, а ещё у него чувства, которые абсолютно обоюдны.

    Они сбегают рано утром, когда блёклые лучи солнца скрыты за мрачными тучами из копоти и сажи, а на землю падает «серый снег», пачкая одежду, если попытаться его смахнуть. Джехёну кажется, что тучи перестали быть такими плотными и, расступившись на несколько мгновений, показали кусочек голубого неба. Джехён уверен — голубой цвет красив. Он крепче сжимает руку Тэёна, ярко улыбается и вспоминает о давно умерших родственниках (больше всего у него воспоминаний о бабушке). Пепел падает на блондинистую макушку и Ли любовно смахивает хлопья сажи с головы Джехёна.

    Бабушка бы назвала его обидным словом, узнав о том, что он влюбился в первого встречного и сбежал с ним через месяц знакомства, если бы они жили в эпоху «Великой свободы». Но сейчас другой век, над миром ядерная зима, а впереди Северный Сеул, где осталась большая часть от «Великой свободы» и Джехён теперь уже не жалеет, что пошёл за Тэёном.

    Даже в ядерной зиме есть своё очарование.