Оставь моё тело гнить в канаве

Глава четвёртая.

Соскучился ли он? Смешно. Хотя, нет, не смешно. Вот прям совсем. Гот наоборот надеялся, что Роллер уже мёртв и его тело гниёт где-то..в канаве, к примеру. Конечно, глубоко в душе он понимал, что таким надеждам исполниться не дано, но это хотя бы не позволяло крыше уехать окончательно. Вообще, за всё это время младшая Смерть успела надумать столько жестоких исходов событий, что ему даже стало страшно, как бы подобное не пришло в голову Палетта, ведь зная его - он с огромным удовольствием исполнит все свои мысли. Даже похабные, если напьётся, а такого Готу не нужно, уж спасибо, да и..Ох, мы отошли от темы.
Вздрогнув от громкого голоса, скелет сделал шаг к стене. Паллет же, наоборот, шаг к нему, да ещё и дверь за собой закрыл, скотина. Вариант с побегом остаётся под огромным вопросом, ведь для его исполнения потребуется вырубить этого сраного Сталкера, что уже, казалось, было за гранью возможного. Гот меньше и слабее, к тому же без магии. Палетт - само-собой сильнее, реакция лучше, плюс вооруж..—..СТОПЧТО. По спине пробежался целый табун мурашек, а следом за ними - вооброжаемое ведро ледяной воды. Гот только сейчас заметил стальной отблеск острого ножа в костлявой руке старого друга. Грязное ругательство промелькнуло в голове, в то время как скелет уже почуствовал спиной твёрдую и холодную поверхность кирпичной стены. С каждым медленным шагом Палетта, с каждым стуком маленького каблука, отдающегося эхом по комнате, с каждой секундой, пока сын Полудохлого видел на лице "друга" эту мрачновато-садистскую ухмылку. С каждым разом в голове Гота проскальзывал мат. Он и сам не знал, что знает так много. Чёрт. Гот так боялся этого ненормального, а сейчас он заперт в одной с ним комнате, причём Палетт - с ножом, что, если честно, тоже не прибавляло спокойствия.

Гот кричал, раздирая горло, вырывался, дрожал и плакал, как школьница. Он терпел боль и стыдился своих слёз, прекрасно понимая, что, по сути, не самое лучшее время он для этого выбрал. Места ударов ссаднили, а раны безумно ныли, заставляя скелета на полу перекатываться с бока на бок, зажимая до синяков раны и жмуря до тёмных пятен глаза. Роллер щедро бил скелета, смеялся, как ненормальный и втыкал в него нож снова. Он обещал отомстить и он это исполнил. За всю боль, что ему причинили, за страдания, за бессонные ночи. За каждую слезинку с глаз палитры. Гот получил за всё. Однако. Палетт был ему благодарен, ведь, опять же, если бы не вся эта боль, он не стал бы тем, кем является сейчас; скелетом, что не побоится постоять за себя. Скелетом, что больше не плачет ночами по старому другу. Скелетом, способным на убийство. Конечно, последнее качество не совсем хорошее, но Роллера всё устраивало, а на остальных как-то плевать.

Это продолжалось долго. Достаточно долго для того, чтобы сорвать голос и, выбившись из сил, перестать вырывться. Заметив это, «Свинья» фыркнул, больно пнул Лотоса по рёбрам и ушёл, буркнув что-то на последок. Кексик поморщился от скрипа двери и позволил себе расслабиться, забывшись в беспокойном сне, а потом, проснувшись,  оказаться дома, в тепле и с вечно ругающимися родителями. Гот тихо позвал на помощь и позволил себе отключиться.

Но никто не пришёл.