— Сладко и гадко.
Мы часто разговаривали на отвлеченные темы. Она едва могла расставить ударение в словах генезис, катарсис, панагия и глаголах, оканчивающихся на 'а'. Всегда путалась, тем не менее не была глупой. Далеко не глупа, я бы сказал, любила прикидываться дурой. Знаешь таких людей, у которых очень много мыслей в голове на разные темы, но они никогда не расскажут их тебе? Я разговариваю с ней про творчество Ницше, биографию Маркса, картины Винсента, недавно ушедший Нотр Дам, втираю за естественную красоту и
как меняется тембр голоса, когда человек чего-то боится.
— у сердца Франции упал шпиль и часы, знаешь, о чем это говорит? всему есть конец. падение Нотр Дама - яркий пример постмодернизма.
— радуйся, что упал шпиль, а не твоя самооценка, иначе бы мы сейчас не разговаривали с тобой об этом.
Она отшучивается. Мои попытки быть искренним она воспринимала в штыки, как если бы не хотела со мной сблизится. Она боялась, что я зайду за границы каждого её привет/ха-ха/пока.
Мы сидели в машине около её дома и разговаривали до четырёх часов утра. Я узнал о ней больше, чем за год, что мы были знакомы. Детали, в которых она копалась, сводились к бесконечным вопросам о красоте. Она могла говорить об этом вечно и в каждом убогом существе видела что-то большее, чем просто черты рожи/лица, грушевидные и другие формы тела.
— у тебя слишком резкий аромат.
— тебе не нравится?
— послевкусие - приятное, но когда мы только встретились и этот запах ударил мне в нос, я думала, вот бы кровь хлынула, мы бы больше не виделись.
Я начинал говорить о чём-то серьезном, и в этой интимной для нас двоих обстановке, она постепенно открывалась. Я думал, что узнаю больше, но, как оказалось, она просто путала меня в паутине своих фальшивых историй, на основе которых я мог бы предположить, что она далеко не тупая сука. Она знала, какой силой наделено слово и какой контекст к нему подобрать, чтобы убедить меня в том, что я подсел на неё. Сколько лет нужно было заниматься самокопанием, чтобы выучить психологию человеческого поведения? Она была потрясной, но все её действия были корыстны и гадки. Змеюга.
— Если бы я не вёл себя как мудак, возможно, она бы сейчас смеялась мне на ухо. Это самое приятное звучание, которое я когда-либо слышал. Нужно было засэмплить, то как она смеётся, а потом плачет. А кто-нибудь вообще видел её слезы? Какие они на вкус?
