Глава 20

34 1 0
                                    

Мистер Ольдгам сходится во мнениях с Грундвигом. – Неудачные попытки Эриксона. – Ольдгам принимает Грундвига за полинезийца.

Пора, однако, нам посмотреть, что сталось с мистером Ольдгамом и другими интересными личностями, фигурирующими в нашем правдивом рассказе.

Первой заботой Ингольфа, по прибытии в Розольфсе, было запереть почтенного бухгалтера в особую каюту и приставить к двери часового, чтобы мистер Ольдгам как-нибудь не выбежал и не наделал бед своим болтливым языком.

Молодому лейтенанту Эриксону, большому приятелю бухгалтера, было поручено сделать так, чтобы мистер Ольдгам подчинился своей участи без большого протеста. Но – увы! – на этот раз все красноречие офицера осталось втуне: почтенный клерк ничего не хотел слышать. Напрасно Эриксон рассказывал про розольфскую стоянку разные ужасы и даже придумал ей название «бухты Убийств», уверяя, что здешние канаки всякого высадившегося на берег немедленно убивают, потрошат, начиняют картофелем и, зажарив на вертеле, съедают, – мистер Ольдгам нисколько не отступался от своего желания выйти на берег.

– Брр! – пугал его Эриксон. – Как это вы будете жариться в собственном соку... Бедный Ольдгам!..

Даже и это не действовало. Клерк непременно желал посмотреть на канаков, чтобы потом дома, в тихом семейном кругу, рассказывать по вечерам о своих приключениях.

Эриксон был разбит на всех пунктах. Добряк-счетовод был упрям и ни за что не хотел отступиться от того, что раз навсегда взял себе в голову.

Истощив все аргументы, офицер решился сказать Ольдгаму правду и объявил ему напрямик, что бриг «Ральф» находится вовсе не в Океании, а в Норрланде, около самой Лапландии, в тридцати градусах от Северного полюса.

Ольдгам не дал ему даже договорить – покатился со смеху.

– Рассказывайте! – сказал он. – На каком же это полюсе солнце может греть в течение восемнадцати часов?

– Да, ведь, чем ближе к полюсу, тем дни дольше, – возразил лейтенант.

– Если бы мы были на экваторе, то дни равнялись бы ночи, потому, ведь, экватор и называется равноденственною линией.

– Оставьте вы свои шутки, – твердил свое Ольдгам. – Не знаю, что у вас за причина не пускать меня на берег, но что мы в Океании – в этом я убежден. И капитан, и г.Надод, все вы говорили мне, что идете в Океанию. Тогда у вас не было причины меня обманывать. Да, наконец, я хоть и близорук, а все-таки разглядел и берега, и роскошную тропическую растительность... Как хотите, а на берег я съеду, не посмотрю на вашего часового. Вы узнаете на опыте, Эриксон, что англичанин никому не позволит насмехаться над собою.

Луи Жаколио ~ Грабители морейWhere stories live. Discover now