Каракурт

Глава 19

И вновь Настя очнулась от неимоверного желания пить.

Веки были словно сшиты. Настя помотала головой. Попыталась поднять левую руку, чтобы протереть глаза, но та не послушалась. Наверняка Настя сильно ее отлежала.

С трудом разлепила глаза. Буквально разорвала склеенные губы и облизала их сухим языком.

Ничего не видно. Совсем ничего, лишь по полу тянется тоненькая полоска света, возникшая от дверной щели. Ни окон, ни лампочек здесь не имелось.

Тут было очень холодно. Настя попыталась встать, но левая рука опять не послушалась.

Так хотелось пить, а здесь ничего не видно! Возможно, и скрылась где-нибудь в густом мраке заветная бутылка с водой?

За стенами что-то капало, и звук был, словно в пещере. Пахло какой-то гнилью, сыростью, тухлым мясом и спертой кровью.

А не тот ли это подвал, в котором Витольд когда-то держал Луизу?..

Левую руку вдруг пронзило тупой ноющей болью. С каждой секундой эта самая боль все увеличивалась. Настя сцепила зубы и сдавленно закричала. В конце концов рука заболела настолько, что Настя корчилась на полу, хрипло выла и пыталась деться хоть куда-то от этих мучительных ощущений. Чувство было такое, будто в руке сейчас дробят кости и сдирают кожу.

Настя хотела сжать больную конечность другой ладонью, но не могла нащупать левую руку. Да где же она?! Настя совсем ее не чувствует и не может поднять.

Дыхание вдруг перехватило. Настя яростно помотала головой и вдруг коснулась левой руки в районе локтя...

Животный вопль вырвался из ее глотки. Настя задохнулась от крика и плача. Изо всех сил впечатала затылок в бетонный пол и по-звериному взревела:

- Что ты со мной сделал, ублюдок?! Что ты сделал со мной?!

Крича, извиваясь, как попавшая на берег рыба, разбивая правую руку о пол и стуча ногами, Настя выла от бессилия и тупой ненависти.

- Сволочь! - срывая голос, визжала Настя. - Что ты сделал со мной?! Что ты со мной сотворил?!

Он, видимо, был рядом.

Ключ в двери повернулся, и она открылась.

На нем был фартук с каким-то рисунком. Каким-то - потому что рисунка не было видно вовсе из-за чернеющей крови, коей и был насквозь забрызган этот самый фартук.