Фиолетовый шарф и яблочный пирог

а).

Так как на ваттпаде нет «примечания автора», укажу всё здесь. 

что ты сделала с концовкой?|проебала

обоснуя нет, идите нахуй

мораль думайте сами

ладно, скажу

каждый человек может измениться

господиблятьчтоэтотакоеякачусьнадно

я также опубликовала эту работу на книгу фанфиков; это не плагиат. 

буду рада критике.

...............................................................................................................................................

 Вечно холодные серые глаза упрямо смотрели на Алису, будто выискивая недостатки. Алиса не была идеальной девушкой, не была подобна прекрасным ангелам из Рая, чью красоту расписывали свидетели Иеговы, не была фарфоровой куклой с полки антикварного магазина в нескольких кварталах отсюда.

 У Алисы было ассиметричное лицо, россыпь прыщей и чёрных точек на носу, волосы, похожие на солому – такие же жёсткие, ужасная фигура и отвратительная манера речи.

 Мерзко, отвратительно, противно. От любого её слова хотелось блевать; сбежать в ближайший тёмный угол переулка и блевать там, выражая неприязнь. Фраза «Полторы тысячи за час, господин» засела в голове, заставляя невольно содрогаться при его повторении; будто на репите предложение занимало все мысли и было почти несопоставимо с шестнадцатилетней Алисой.

 Алиса пялилась на него с вызовом и немой просьбой. Марк не знал, какого хрена выпускнице понадобилось подрабатывать проституткой и предлагать свои услуги в тёмном переулке. И, если честно, знать не хотел – от причины наверняка стало бы только хуже. Отвращение бы усилилось в разы от тихого «Да мне на кофточку». Марк никогда не понимал стремление торговать телом ради новых шмоток, телефона или элитного алкоголя. Смотря на молодых девушек, стоящих на обочине трассы М-33, у парня появлялось дикое желание остановить машину и врезать каждой из них, а затем написать на лбу «шлюха» перманентным маркером эффектного чёрного цвета. Если уж они учатся, то при ярком дневном свете все увидят ужасную позорную надпись прямо на лбу – навсегда мерзкое клеймо прилепится к «ночной бабочке». И Марк никак не мог понять, почему он всегда просто проезжает мимо – из-за спешки или же из-за некой извращённой жалости. Жалости к этому скоту, который следовало бы сжечь за городом.