За тобою

Глава 17

Анна-Мари
– Доброе утро.
Повернувшись и оторвав от окна взгляд, обернулась и улыбнулась подруге.
– Доброе. А… завтрак? – Удивлённо показываю на её пустые руки.
– Милая, нам надо поговорить, – вздохнув, опустилась на кровать в этой идеальной спальне голубых тонов.
– Мили, – качнув головой, поджала губы.
– Анна, три дня прошло, а ты ни разу не вышла. Так нельзя, – закатила глаза на тему, которую давно хотела она начать.
– И что? Не хочу. Мне тут довольно комфортно, – фыркнув, села в кресло, полюбившееся мне больше всего. Мягкое и уютное, тут очень удобно рисовать углем и пастелью, пока другого не имею.
– Ему тоже, – хмыкнула подруга.
– Вот и прекрасно, – пробубнила в ответ.
– Каждый вечер спускается на шоу, а они тут очень красочные. Вокруг него полно девок…
– Замечательно. Я рада за него, – перебив, подскочила с кресла и повернулась к окну.
– И он такой шикарный всё же. Одна улыбка и они кончают от неё…
– Это отвратительно и пошло, – вставляю.
– Они буквально предлагают ему себя. Тают под его взглядом. Ладно вечер, а утром. Уже второй день женщины собираются у главного бассейна, когда выходит он…
– Мне безразлично…
– Капельки воды на его загорелом теле. Невероятное тело, и все облизываются. Он обязательно со всеми здоровается…
– Ну да, как же без этого…
– А потом поднимается на своих мускулистых руках, брызги воды и взгляды всех прикованы к его…
– Глазам, надеюсь?
– Кстати, Анна, это всё твой муж, – залилась смехом Мили и подошла ко мне.
– Он вежлив с персоналом, иногда вижу, как помогает молодым мамочкам с детьми…
– Ты следишь за ним?
– Можно сказать, и так.
– Всё. Ты закончила? Прекратила описывать мне, каким бывает Рикардо не со мной, – зло прошипела, бросив на подругу быстрый взгляд.
– Нет. Ещё не закончила. Не рассказала главного, – хитро улыбнулась подруга.
– Как все растекаются перед ним? Или он, вообще, супергерой? – Язвлю.
– Нет, – растянула слово и, ещё шире улыбнувшись, подошла ко мне и склонилась к уху. – Он никогда не снимает кольцо. Ни разу не ушёл с кем-то и даже не дал повода девицам на большее. Он уважает тебя.
– Он грубит. Это всего лишь закалка. Он же старый, Мили. Ему тридцать четыре, к этому возрасту уже должен соображать о своей репутации, – сухо ответив, отошла от подруги и села на постель.
– Анна, да брось. Ты не выходишь отсюда, не разговариваешь с ним…
– Ты знаешь, чем закончился наш последний разговор, – напомнила я.
– Да, но люди привыкают друг к другу долго. А вы незнакомцы. Ты даже шанс дать ему не хочешь. Может быть, он это тот, кто судьбой тебе предназначен, – в её глазах столько надежды, что это приводит меня в ещё худшее расположение духа.
– Какую же ерунду ты несёшь, – только вот с горечью ответила.
Три дня наблюдаю, как мы плывём у берегов Италии. Быстрые разговоры с Мили и еда, которую она мне приносит. Рикардо ни разу не вошёл ко мне, а я не делала попыток выйти. Ну, разве не унизительно, когда у тебя берут кровь и заставляют пописать в баночку, потом слюну, да и пытаются тебя осмотреть? Нет. Мало того, что не терплю новых людей, особенно врачей, да ещё и он со своим меняющимся настроением. Я не знаю его тоже. И не желаю даже сделать шаг к нему. Потому что мы – разные. Он привык к такой жизни, где его все любят и восхищаются его «доспехами», вроде мускулатуры и глаз. А я предпочитаю одиночество и тишину. Хотя… очень бы хотела взглянуть одним глазком на города, которые мы проплывали. Мили приносила оттуда всякие сувенирчики, пока я делала вид, что мне неинтересно. Безумно. И с каждым часом мне всё хуже и хуже. Ведь в Ирландии знала, что будет со мной через месяц. Сейчас же не представляю. Это угнетает. Как прожить с Рикардо совместно год, если разговаривать нормально мы не можем? И Анна… эта незнакомая мне девушка появляется внутри с особой настойчивостью. Но я Мари. Хочу быть Мари и дальше.
– Ты слышишь меня? – Мили щёлкнула у меня перед глазами пальцами, и я сконцентрировала взгляд на подруге.
– Ты принесёшь мне завтрак? – Недовольно спросила.
– Нет, – спокойно покачала она головой.
– Что? – Переспросила её.
– Дорогая, тебе пора хотя бы выйти из этой комнаты. Пройти на балкон, там накрыт завтрак, – она начала отходить от меня.
– Мили…
– К тому же я опаздываю на шоу, которое твой муж устраивает для нас каждое утро, – хихикнув, она дошла до двери.
– Мили! – Уже возмутилась я.
– И если ты не поторопишься, то останешься голодной. У тебя есть минут двадцать, пока он будет сверкать своим телом, – с этими словами она выскочила за дверь, оставив меня с приоткрытым ртом.
Как она могла так поступить со мной? Она же знает, что вчера у меня не было аппетита, и я даже не ужинала. А сейчас голодна. Но не выйду. Вот не выйду, и всё.
Глянув на закрытую дверь, плюхнулась в кресло и сложила руки на груди. А ещё эта вся одежда, которую она купила. Невообразимое количество платьев и туфель, слишком вульгарных сорочек. И мало ведь этого, Мили забрала практически всю мою одежду, пытаясь превратить в Софи. Вот и пришлось надеть ту же самую футболку. Это обидно.
Живот заурчал, и я скривилась. Но ведь успею быстро позавтракать за двадцать минут, пока мой фиктивный муж сводит с ума всех женщин на лайнере.
На самом деле до сих пор прокручивала в голове то, что Рикардо сделал это сам. Это же столько усилий, терпения и умений. Хотя бы он не глуп, уже хорошо.
Вздохнув, подошла к шкафу и распахнула его. Самым простым оказались брюки и блузка. Но в этом даже дома ходить неудобно. Почему Мили не купила обычную одежду? Вроде джинс и маек или же джемпера. Ноги практически зажили, благодаря мази и средству, что оставил врач. Поэтому переодевшись, я смогла, уже не терпя физическую боль, надеть босоножки.
Осторожно открыв дверь, выглянула и крикнула:
– Рикардо!
Тишина означала, что ещё сверкает «доспехами». И я вышла в гостиную. Удивительно, мне сложно было скрыть восхищение тем, как обустроена каюта. Это квартира, самая что ни на есть квартира с диванами, небольшим баром и буфетом, холодильником и журнальным столиком. Даже телевизор был, хотя я не представляла, что может ловить на воде.
Заметив на террасе уже засервированный стол, медленно прошла к нему. Виды, на которые смотрела третий день, тут казались намного ярче, что хотелось схватить полотно и запечатлеть красоту. Но подавила в себе это желание, опускаясь в кресло. Мне Мили приносила каждое утро кашу, а сейчас же на столе было полно изысков: фрукты, тосты под прозрачным куполом, разнообразные джемы.
– Я могу присоединиться? – Неожиданно раздавшийся, уже практически позабытый голос, заставил вздрогнуть и одновременно вскочить с места. Резко обернувшись, встретилась с Рикардо, стоявшим в паре шагов от меня с ещё влажными волосами, завивающимися на концах.
– Хм… привет. Да… конечно, – кивнула, хотя в уме корила себя за желание своего желудка.
– Благодарю, – сухо ответив, он повёл к противоположному креслу и сел в него. Только тогда позволила себе тихо опуститься и спрятать взгляд. Но сейчас, сама того не желая, отметила про себя, что было на что посмотреть. Хотя он был одет, это не умаляло его мужественности и неизвестной мне ауры, окружающей его.
– Могу поухаживать за тобой? Чай? Молоко? Кофе? – Разрушил тишину он, и я подняла голову.
– Чай, – тихо согласилась и перевела взгляд на его руку, которой он аккуратно разливал по кружкам тёмный напиток.
– Это моя работа, – заметила я.
– Что? – Приподнял брови, отставляя чайник.
– Говорю, что обслуживать мужа это моя обязанность, как жены, – пояснила ему.
– Но мы фиктивные муж и жена, посему это к нам не относится, – довольно резко ответил он. Это означало, что Рикардо явно не желал со мной говорить. Да и по его виду не заметила жажды общения. Ещё бы, столько девушек тут и все обливаются слюнями. Не знаю отчего, но стало неприятно.
В молчании мы завтракали. Если я старалась быть тихой, то он наоборот. То гремел чашкой, то у него падала вилка, то бубнил что-то себе под нос, явно ругань. Поглотив последний тост, отставила чай и решилась.
– Я не пью молоко, – произнесла, ожидая вопросов, но Рикардо даже не подал вида, что услышал.
– У меня аллергия, – сделала новую попытку.
– Как на розы. Верю, – язвительно усмехнулся он, подняв на меня взгляд.
– Прости за обман, но на молоко действительно у меня аллергия, – скривилась от его упрёка. Он только цокнул, отодвинув от себя тарелку с глазуньей.
– Когда была маленькой, я этого не помню, конечно, мне рассказали. У матери не хватало молока для меня, и поили обычным. К году была похожа на шарик, а к двум, из-за козьего молока, у меня нарушился обмен веществ. Меня едва спасли, и организм больше не принимает ничего, где содержится молоко, – всё же сделала это. Конечно, частично приврала. Ведь меня не хотели кормить, мама отдавала всю свою любовь и питание Софи. Она первая, старше меня на пару секунд, и это решило наши судьбы. Мне давали обычное, жирное и коровье, а поэтому не наедалась. Поменяли на козье, хотя пора было уже питаться другой пищей, но всем было плевать до тех пор, пока не начала задыхаться. Гортань отекла, но врачи спасли, и теперь же, ненавижу даже вид молока, как и лишилась возможности попробовать мороженое.
– Занимательная и бессмысленная информация, – произнёс Рикардо, и я моргнула, быстро скинув с себя неприятные воспоминания.
– Расскажи о себе, – предложила я. – Как поняла, что конструировать такие махины это твоё?
Недовольство так и сквозило в его взгляде, что для меня было непонятным. Я ведь пыталась, а он словно переступал через себя.
– Мне нравилось это, так и решил, что моё, – наконец-то, ответил.
– С пелёнок? Ты рисовал или…
– Прости, Анна, у меня нет желания говорить с тобой. Ты просидела три дня в спальне, даже не удосужившись выйти, а теперь как ни в чём не бывало рассказываешь о детстве и спрашиваешь о моём? – Прищурившись, буквально шипел он.
– Я…я привыкаю, – прошептала, опустив голову. – Свадьба была стрессом для меня…
– Знаешь, а ты всё же эгоистка. Думаешь, я счастлив? Ни черта. Так вот, фиктивный брак, о котором ты напоминала мне, не обязывает к общению с фиктивной женой, которая лжёт на каждом шагу. Посему желаю приятного заточения в спальне, которое ты выбрала, – подскочив с места, он бросил салфетку прямо на еду и ушёл. Так просто обидел меня, оскорбил и скрылся в своей комнате.
На глазах непроизвольно появились слёзы, но сморгнула их и поднялась. Теперь Мили не имеет права говорить, что я не хотела и не пыталась. Но разве можно строить даже дружеские отношения, когда тебя явно ненавидят. И даже причин нет. Ведь я не сделала ему ничего дурного, а он буквально винит меня за эту свадьбу. Лучше б никогда ни рождалась или умерла от отёка, чем сейчас залететь в свою спальню и разрыдаться. Горько. Взахлёб. Заглушать рукой стоны. Никому не смогу довериться, даже ему. Хотя в душе бы очень хотела.