Дети лечебницы Квин

Глава 13. Слова, которые что-то значат

Не важно, как много сладостей ты получаешь на завтрак или ужин, ты не испытываешь в них недостатка, ведь таблетки (или, как я их называю, леденцы), которые дают нам медсестры, заменяют их с лихвой. Приторные, сладкие, они так и тают на языке.

Я аккуратно положила очередную порцию под язык, взяв у медсестры воду. Интересно, а что, если бы Пейна тоже положили на лечение? Разве считается нормальным среди котов разговаривать с людьми? Может, где–то в другом городе есть такая же лечебница, только кошачья? Пейн лишь почесал своё ухо лапой в ответ на мои вопросы. Но, думаю, попав в своё кошачье окружение, он мало бы чем отличался от меня.

Рассосав свою порцию, я прошла дальше по коридору. Дети, уже получившие таблетки, строились на ужин.

– Алан! – я помахала ему рукой, вклинившись в очередь. – Ты как?

– Отлично, – слабо улыбнулся тот.

– С тобой точно всё нормально? – от меня не ускользнуло, что после процедур мой друг двигался как–то странно, будто его ударили чем–то по спине.

– Да, всё хорошо, – кивнул он, открывая дверь в столовую.

Суп, хлеб – всё уже стояло на столе. Как и всегда, когда я ела, я не могла не смотреть на то, как аккуратно это делает Алан. Вот он берет ложку, вот дует, вот подносит ко рту, вот... прислоняется к спинке скамейки и неожиданно проливает суп на стол, сморщившись от боли.

– Эй, да что с тобой такое? – с ним явно что–то не так!

– Не волнуйся, это побочный эффект от процедур. Надо было всё время сидеть. Проверяли тонус мышц, спина поэтому слегка побаливает, – отшутился он, хотя до конца ужина так и не прислонился к спинке сиденья.

После еды я ещё немного поболтала с другом о всякой всячине, а потом, как никогда быстро, ещё до отбоя, побежала к себе. Маленькая настольная лампа сегодня ночью станет моим фонариком. Я ставлю её поближе к краю тумбочки, свесив провод с выключателем таким образом, чтобы быстро дотянуться до него, если зайдёт медсестра. Книгу и лист с карандашом кладу на простынь, откинув в том месте одеяло.

Завершив нехитрые приготовления и почистив зубы, я наконец–то залезаю в кровать. Что там дальше? Страница 59. Синяя... организмы... Зевая, я продолжаю выводить слова в два столбика... В этой время Пейн, мой мохнатый страж, караулит каждый шорох. На слове «меня...» в комнату заходит медсестра, но она видит лишь как я, одной рукой прижав к себе плюшевого кота, дремлю.

Последний обход и стук каблуков по больнице сменяется потягиванием невидимой дымки по полу. Она ползет, как туман по траве утром, медленно проникает в палаты через щель между дверью и полом, поднимается по кровати и заползает через ноздри спящего в соседней комнате ребёнка. Сопение сменяется чихом, но оно уже внутри. Спокойствие прикрытых веками глаз сменяется бешеным вращением зрачков. Ресницы начинают трепыхаться, а голова – мотаться на теле, как прикрученная пазом шарнира. Она раздувается так, что волосы начинают вылетать из неё, как, растревоженные ветром семена одуванчика. В конце концов, голова отлетает, приземлившись на пол, и сверху вниз, находясь на полу, в мозгу той самой головы, я вижу, как из шеи начинает карабкаться нечто. Фиолетовые пальцы высовываются первыми, сдавливая шею до красных синяков, следом показывается длинный, как у жирафа, язык, а потом – узкий яйцевидный череп. Я не дожидаюсь, пока монстр вылезет целиком, и начинаю кричать...

Кричу и просыпаюсь, подскакивая на кровати. Руки сразу тянутся к шее. Всё на месте. Я облегченно вздыхаю. Это всего лишь кошмар... Глупый, но реалистичный сон. Я просто уснула: листки со словами смялись, очутившись в ногах, а книга и вовсе упала на пол. Дремлют... не.... найдут... ветер... опасные... меня... Пряча страницы под подушку, я посмотрела на набор выписанных слов, немного разочарованная. Что это всё должно значить?