Между нами химия. Ира и Лиза

Глава 17. Слёзы. Безразличие.

Я молчу.

— Потому что, — продолжила она, — если ты надеешься, что врач прикроет тебя и солжёт о главном, то ты ошибаешься. И лучше мне узнать правду от тебя, чем от незнакомого человека.
Я смотрю на неё, не в состоянии придумать вразумительный ответ. Сказать сейчас? Чтобы сразу же развернуться и поехать домой к отцу? Или я всё же использую возможность потянуть время и не оставлю надежду на то, что выкрутиться всё-таки удастся?

Подумав, что мама права и, если она узнает правду не от собственной дочери, а от врача ей будет еще больней. Хотя не все ли равно? Она, наверное, как и отец считает меня позором семьи.
— Мам… — вторую руку я опускаю поверх ее, стараясь смотреть куда-то выше глаз, — прости меня, — невольно я упускаю взгляд вниз, рассматривая бетон под ногами. Честно, мне стало легче, но теперь я представить не могу, что на это скажет папа, а уж тем более сделает.

Слышу, как мама тяжело вздыхает. Кажется, она все поняла.

— Мы все равно идем к врачу, — она на меня даже не смотрит, стучит и заходит в кабинет.

Ничего нового гинеколог нам не сказал кроме того, что никаких болезней у меня нет. Мама тяжело вздохнула, когда мы вышли из кабинета. Она даже не кричала на меня, видимо, все-таки пыталась понять.

— Извини, пожалуйста, — мне стало перед ней стыдно, хотя, казалось бы, ничего особенного не случилось. Мне уже почти 19.

— Ирочка, — мама меня обняла, а я уткнулась в ее плечо, почувствав себя маленькой девочкой, словно окунулась в детство, и нет никаких сейчас проблем и недопониманий, — скажи мне, пожалуйста, зачем? — голос мамы был тихий, но взволнованный.

— Мам, я люблю её, правда люблю… Вы с папой просто не понимаете меня. Она хорошая. Лиза тоже меня любит. И это было с моего согласия, я сама захотела. Она даже не намекала, — ну, с последним я немного приврала, конечно.

— Но не в 18 же лет? Ты понимаешь, что ты еще ребенок. Это первая любовь, а что будет, когда вы расстанетесь?

— Мы не расстанемся, я люблю её, а она любит меня!

— Маленькая моя, — я чувствала, что мама еле сдерживает слезы.

— Мам, пожалуйста, давай не будем говорить папе. Я боюсь.

— Я не буду ему врать, но так уж и быть, если что я тебя прикрою. Но учти, если он меня спросит, то я скажу правду. Договорились?