— Кто она, эта девчонка? — тонкие пальцы, скользящие по обнажённому плечу, на секунду останавливаются, а затем легонько очерчивают маленький шрамик, полученный в очередной драке. Лизу передёргивает, и она сама не знает, почему. Просто в её руках становилось слишком жарко, слишком-слишком. Она просто не такая хрупкая, как нужно, и от этого так сильно что-то внутри сопротивлялось.
Елизавета замирает. И даже, кажется, дышать забывает. От жара, клокочущего в глотке, ничего невозможно произнести, но она с каким-то отчаянным бульком выдавливает смешок.
— Какая ещё девчонка?
Елизавета, лёжа с ней на диване, потягивается длинным изящным телом и усмехается. Она белая-белая, фарфоровая и гладкая. Её кожа идеально чистая — знак того, насколько она жестока со своим соулмейтом и как сильно щадит Кристину она сама, соулмейт. Лизе становится горько. Она старается не обращать внимания на то, какие мёртвые у неё глаза. Зелёные — такие же, как у неё.
— Та самая, из-за которой ты не можешь меня отжарить, как следует. Как раньше. Твой соулмейт, да?
Елизавета. Такое же имя, как и у неё. Такие же зелёные глаза, такие же каштановые волосы, изящная красота. Они не потерянные в детстве близнецы, просто совпадение. Лиза всегда закрывает глаза, когда целует её, потому что ощущение, будто она прикасается губами к собственному отражению, не покидает её.
Она не знает, зачем приходит, если целовать её всё равно не получается.
— Какой еще соулмейт? — смеётся Лиза. Она трясётся, потому что до этого сняла толстовку в надежде на что-то (да кого она обманывает — даже целовать её не получается), а отопление Лиза, видимо, не включает. В её маленькой квартирке, где она живёт одна (родители и брат отдыхают на Бали где-то лет пять уже), было чертовски холодно. Она не знает, каково ей тут жить всё время, но на её коже нет даже мурашек.
Здесь столько людей побывало. В основном, парней. Но и девушек. Лиза шаловливо ухмыляется, когда она намекает на что-то подобное, — говорит, хочет попробовать втроем. Но Лиза знает, что губы её по уголкам чуть дрожат, а когда она уходит, она долго ревёт, а потом пьёт радужные горстями, надеясь на успокоение.
Она знает, потому что они носят одну и ту же маску, а о том, что под ней, нетрудно догадаться. Ничего.
ŞİMDİ OKUDUĞUN
Лемниската
Random- В этом мире девяносто процентов людей умирают, не встретив своего соулмейта, пять процентов проводит всю свою жизнь в больницах, забыв, что это такое, когда у тебя тело не ноет от бесконечных ран. Бог наказывает нас за то, что мы не умеем любить...
