Часть 1

672 16 1
                                    

У неё нет веснушек.

В остальном девушка перед ним — вылитая Хельга: ее синие глаза и улыбку он узнал бы и во сне.

В этой жизни она чистокровная. Как забавно: Хаффлпафф, так отчаянно скрывавшая свой статус грязнокровки в прошлом, сейчас принадлежала к одному из самых известных аристократических родов. В остальном она не изменилась: та же наивность, смех, голос… и совершенная доброта.

Ханна Эйвери — так ее зовут в этой жизни. Имя Хельга ему нравится гораздо больше, что, впрочем, совершенно не проблема.

Как и уговорить ее присоединиться — он знает девушку, знает, что она предназначена ему, и что ради любви способна на все.

Проблема в том, что сам Салазар Слизерин не был готов. Точно не ради любви.

Но он не мог спокойно жить, зная, что Хельга — его Хельга — целует кого-то другого, живет с кем-то другим и, возможно, даже любит… ни в прошлой жизни, ни в этой, такого он позволить не может.

— Здравствуй, — он подходит в своём стиле — тихо и незаметно, отчего хрупкие плечи девушки вздрагивают. Сколько ей? Шестнадцать?

— Простите… Мы знакомы? — Хельга щурится, вглядываясь в лицо собеседника, а Салазар отмечает, что ее мимика совершенно не изменилась.

— Не в этой жизни.

Она неловко улыбается и поправляет волосы, отсаживаясь подальше.

— Ты ведь Том, староста Слизерина? — кивает на значок. — Обычно не такой разговорчивый. Мало кто знает тебя, как друга.

— Люди переоценивают дружбу, Ханна, — он склоняет голову набок, сосредоточиваясь на пухлых губах собеседницы. — Привязанность… это слабость.

***

— Люди переоценивают дружбу, Хельга, — он склоняет голову набок, сосредотачиваясь на ее голубых глазах. — Привязанность — это слабость.

— Чувства делают нас сильнее, глупый, — Хаффлпафф улыбается и заправляет локон волос за ухо. — Придёт время, и ты вспомнишь о моих словах.

***

— Что ж, у нас разное мнение на этот счёт, — семикурсница захлопывает книгу и поднимается, когда парень прерывает ее:

— По-прежнему считаешь, что чувства делают нас сильнее, Хаффлпафф? — она застывает на месте, а слизеринец продолжает: — Ты по-прежнему наивна, как ребёнок.

МояWhere stories live. Discover now