Тёмным вечером машины с ветром проносились по широким трассам, небо было беззвёздным, а музыка красивой и лиричной. Сяо Чжань сидел в позе лотоса на черепичной крыше пошарпанной заброшки в окружении каких-то неприятных глазу четверых пацанов и спокойно перебирал тонкими пальцами звонкие струны гитары.
Ван Ибо подошёл и сел с ним рядом, только вот наткнулся на… Очередного себя. Себя, с таким едва ли не хищным лицом, одетого в броскую одежду проходных дворов.
Песня Сяо Чжаня была на английском языке, но он неизвестно откуда понемногу понимал её. Кажется, что-то про небо, про печаль разлуки. Вроде как слащаво, но в то же время душевно.
А потом глаза застил неизвестно откуда появившийся белый свет. Ибо на секунду ослеп, но когда свет так же быстро рассеялся, он увидел в метре от себя Ван Ибо, с телефонной камерой в руке и нечитаемым выражением лица. И где-то впереди него — троих страшных парней, которые насмехались и издевались над прежде улыбающимся светлым мальчиком.
У Ибо перехватило дыхание, и он кинулся к ним в попытке разогнать и оттащить, однако руки неощущаемо проникли сквозь них, будто призрачные. Ибо не слышали, не видели, не чувствовали.
— Нет, нет, нет! Отойдите, не трогайте его, уроды!!!
Его не слышали, словно он орал это в пустоту.
А потом он чуть ли не в слезах обернулся на самого себя. И до похолоднения ужаснулся этой своей безразличной гримасе.
— Ван Ибо! — злобно окликнул он юношу, однако снова остался незамеченным. На негнущихся ногах приблизился к нему и что есть мочи заорал в лицо:
— Ван Ибо, останови их!!!
Но тот и ухом не повёл, перескакивая глазами то на это отвратное зрелище, то на экран телефона.
У Ибо разрывалось сердце. От этих жалобных криков Чжаня о помощи, от этих режущих слух хохотаний, от этого бездействия самого себя и проходящих внизу людей. Как в забытье, он взвыл как волк, рухнул на колени и начал сильно стучать об острую черепицу кулаками, но как таковой боли не почувствовал. Конечно, он — всего лишь жалкий призрак в этом тревожном сне.
Но вдруг кто-то сверху похлопал его по спине. Как оживлённый, он в надежде поднял округлённые слезливые глаза наверх, но встретился с ужасным полыхающим взглядом Ван Ибо.
— Ван Ибо! , — умоляюще вцепился руками Ибо в низы худи прежнего себя, — сделай же что-нибудь! Пожалуйста, я умоляю тебя! Останови их!.. Сделай хоть что-нибудь!
Каждое слово давалось с трудом, ведь он задыхался от надрывных плачей.
Он сказал это в надежде на то, что он изменился.
