Силентиум

Глава 3.

Спустя 5 лет.
– Вы понимаете, что это вынужденные меры предосторожности, доктор?
– Да, понимаю.
– Этого достаточно. Ждите в лаборатории, я привезу пациентов.
– Мы ходим по краю пропасти, если в этот раз...
– Все получится, доктор Форд! Все получится.
Прямо с порога я ощутила до боли знакомый и родной запах. Запах сырости. Манящий сладкий запах коктейля. Естественно, этот запах чувствовался только до вечера. По вечерам запах спиртного кажется таким неприятным, как запах солярки и бензина, что даже до дома преследует запах алкоголя, что-то мерзкое и неприятное. В это время, люди напоминали грудукопошащихся червей. Напивались до жути. До той стадии, когда от алкоголя становится веселее, и в конце напиваются до беспамятство. А ведь всё началось мирно, когда это место только открылся четыре года назад. Не было громких музыков, никаких безумно танцующих людей на танцполе, никаких чересчур пьяные клиенты, а тихий уголок, где можно было посидеть с тишине, пить любимый коктейль, знакомиться с новыми людьми.
За стойкой бара приветственно помахал газетой Фрэнк:
– Ты услышала новости? Зацени-ка!
Усмехнувшись, подошла к нему, посмотрела на вечерний выпуск, на котором красовалось фотография Эмбер со своим возлюбленным. Крупные черные буквы заголовка кричали: "Наследница крупной компании и светская львица нашла вторую половинку!"
– Скоро и до тебя доберутся, – на его лице сложилась улыбка.
В этот момент зазвонил телефон. Я сняла трубку и услышала заботливый голос Памелы:
– Деточка, ты как там?
В её голосе чувствовалось переживание.
– Не волнуйся, Пэм, всё хорошо. Я как раз читаю статью. Когда мы говорили последний раз по телефону, она намекала мне об этом.
Общались мы редко, но все равно держали связь. И с мамой тоже. Эмбер рассказывала обо всем без тормозов, а я просто соглашалась, охала и смеялась, где нужно. Все-таки, она моя сестра.
Фрэнк положил руки на стол и с интересом наблюдал за нашим разговором.
– Хорошо. Я так понимаю, ты возвращаешься? – мягко проговорила она, и могу поклясться, что услышала облегчение в её голосе.
Поначалу, работать в нашем доме для неё было необязательным, и когда её единственная дочь Эми родила, Памэла с облегчением уволилась. Стала нянчиться с внучкой и валяла таким образом дурака довольно долго. И до сих пор валяет. Я видела Офелия только раз, когда она родилась. Теперь мне удастся загладить свою вину перед этой чудесной малышки.
– Да, я и так собиралась сделать тебе сюрприз, так как закончила здесь свои дела, – затем я посмотрела на Фрэнка. – Слушай, Пэм, тут тебе один замечательный мужчина передает горячий привет. Он хочет поговорить с тобой, но никак не признает это. Успокой мальчика, он невыносим, – громко рассмеялась я. – Сейчас передам ему трубку.
Он вытаращил глаза на меня, потом сделал несколько глубоких вздохов, пробормотал что-то, и вновь озарившись спокойствием, сказал в трубку:
– Здравствуй, Памэла. Как твои дела?
Дальше не слушала их личный разговор, чем бы я больше смутила кого-то. После всего событии в Дорнбирн, когда уехала, я стала совершенствовать, развивать то лучшее, что у меня есть. И постепенно стала меняться. Достигала больших успех, стала более радостной, свободной, счастливой. Потому что, то время, которое я раньше тратила на выяснение отношений, были бессмысленными. Теперь же изменила ту часть, ну и в итоге сейчас я имею то, чего хочу. Менялось время, менялась жизнь, менялась и я.
– Думаю, придется прощаться здесь, – прервал мои мысли Фрэнк. – Меня не будет на этой неделе.
И на меня обрушилась грусть.
– Я не люблю прощаться, Фрэнк. Но, знаю, что иногда приходится: тихо закрывать за собой дверь, неторопливо спускаться по лестнице и выходить в свет.
– Вот и умница.
Он присел рядом, обнял за плечи.
– Буду скучать по всем этим людям, со своими недостатками и тараканами в голове, – продолжала я. – Буду скучать по ласковому морю, которое подпитало меня силами. Я надеюсь, что увижу тебя с процветающим бизнесом в моем городе. В крайнем случае, подожди года два. Обещаю стать твоим спонсором, – хохотнули мы оба.
Мы так и простояли несколько минут, пока не устали от драмы.
   Упаковывая вещи в чемодан, пришло  сообщение от Дюк. Когда я училась в университете, Дюк Робинсон был всеми известным профессором, которого все любили. На его счету было много наград и номинации, что и вправду уважение к нему было заслуженное. Познакомились мы с ним в очередном научном проекте, после чего начал предлагать создать крутой проект, учитывая то, что получила я третье месте в том проекте. Написав ему, что я возвращаюсь, склонилась ко сну.
– Мисс, – услышала я сквозь туман в голове. – Мисс, мы приземлились.
Кто-то осторожно коснулся моего плеча. Я растеряно огляделась, не сразу сообразив, где я нахожусь.
– Хм, спасибо большое.
Затем отстегнула ремень, достала чемодан и покатила за собой. Не успела я включить телефон, как он тут же завибрировал у меня в руках.
– Привет, – я закрыла глаза и прислонилась к стене.
– Ты где? Я столько вкусного наготовила, так что бегом сюда! – радостно завизжала Памэла.
Как же все-таки хорошо, когда кто-то ждет твоего возвращание.
– Уже чувствую запах! Скоро буду, целую.
Я так устала после перелета, меня даже поташнивало. Мне пришлось проковылять несколько кварталов, прежде чем нашла такси. На повороте улицы образовалось небольшая пробка. Я торопилась и взяла такси, вернее, даже не взяла, а села.
– Мэдиссон, – назвала я адрес.
Водитель не обернулся, смотрел куда-то в сторону:
– По-моему, вы ошиблись. Я Джек.
– Очень смешная шутка, но я сегодня настолько устала, что не смогу на неё отреагировать.
Я откинула голову назад, вздохнула и едва ли не замурлыкала, как довольный котенок.
– Мисс, на данный момент я не работаю. Может, вы найдете себе другое такси?
– Что значит "не работаю"? – краем глазом посмотрела на подозрительного водителя.
– Вот так. Просто не работаю, – ответил тот. – Надеюсь, в Дорнбирн это не последнее такси, – добавил он, и я уловила в его голосе раздражение.
Какой безответный водитель, что ни разу не взглянул на клиента? Меня возмутили его слова, но я слишком устала, чтобы вступать в перепалку. Ругаясь про себя последними словами, решительно открыла дверь, и уже хотела полезть наружу, как услышала бормотание водителя:
– Господи, они все маньячки.
– Что ты сказал? Ты меня назвал маньячкой?
Тот непроизвольно и резко обернулся на мой голос и замер. Я попыталась лучше разглядеть обидчика. Даже подвинулась на краешек сидения, но увидела только спину, затылок, часть лица и руки.
– Нет-нет, я ничего не сказал, – ответил он после молчания.
– Не выйду, – обратно закрыла дверь. – Ты обязательно отвезешь меня, иначе я подам жалобу, – водитель не двинулся с места. – Может, поедем уже? Давай, зеленый горит.
Он опять устремился вперед, и опять тихо пробормотал:
– Во что я вляпался?
Джек лихо поддал газа, и мы полетели вперед. Я с интересом вглядывалась в местность, открывающуюся за окном машины. Это была безлюдная часть дороги. Проехали "Бонсай" – так называемый суши-бар, которые стали излюбленными местом отдыха горожан. Далее маленькие кафе и закусочные.
Прибавив скорость, прошли через тоннель, и после моста повернули направо.
Направо.
А ведь нам надо было налево.
– Минутку, мы куда едем? – спросила я, когда мы опять повернули не туда.
– Мисс, если вы пристегнете ремень безопасности, будет лучше, – сказал он, проигнорировав мои слова.
– Зачем это?
– Потому что, спустя несколько минут мы совершим небольшую аварию.
Резко врезались в машину впереди, не сильно, но я ударилась головой. Первая мысль была о том, что он полнейший идиот, который хочет нажить себе множество проблем. Прежде чем я хотела крикнуть на него, он вышел из машины, бросив мне на ходу, чтобы я дождалась его, не высовываясь.
Я подалась вперед, чтобы увидеть происходящее крупным планом. Джек смотрел на вмятины, когда появился хозяин другой машины. Отсюда ничего такого попросту не может быть слышно, отсюда можно только смотреть и ждать, кусая губы, когда две мужчины переговариваются о чем-то, не сводя глаз с друг друга. Вряд ли моё появление чем-то улучшить ситуацию. Джек стоял спиной ко мне так, что мне не удается разглядеть того мужчину. Вдруг я почувствовала что-то неладное, потому что мужчина в этот момент тот мужчина сорвался с места и бросился на Джека. Хотел ударить кулаком в лицо, но он от удара увернулся, перехватил руку и как тисками сжал его запястье. Вывернул его руку за спину и поднимал вверх до тех пор, пока лицо его не стало красным. Затем повалил его на землю и застегнул на них наручники.
Скоро я услышала характерный звук сирены. Это был уже всем знакомый сигнал полиции, преследующей преступника. Увидев, как замелькали огни полицейских машин, даже подпрыгнула от радости. Из одного автомобиля вышел офицер, и я заметила, что держал руку на кобурах. Они перекинулись парой фраз, после чего Джек рывком поднял лежащего мужчину и потащил к машине.
Я не собиралась сидеть тут и ждать, пока встречу очередного водителя, который окажется чуть ли не с органа.
– Офицер, – окликнула я его, который провожал взглядом машину увозящего преступника, когда вышла с машины.
Уверенное выражение лица, строгие и усталые глаза. От него веет какой-то особенной энергией и добротой, но в то же время ощущением серьезности и ответственности. Услышав меня, улыбается и протягивает руку:
– Вы оказали нам огромную услугу, мисс...
– Просто Лили, – пожали друг-другу руки. – Если моя огромная услуга состоит в том, что от безвыходности сидела не высосываясь, как просил Джек, то...
– Он не должен был так поступать, не было выхода, – начал оправдаться офицер.
И поняла, что они хорошие приятели.
– Нет-нет, ничего страшного. Я так понимаю, что у него работа под прикрытием, а тот мужчина преступник? – спросила я.
Офицер кивнул удовлетворенно.
– Раз оказала вам услугу, то вы должны подвезти меня, ибо я очень опаздываю, – говорю я, вспомнив, что мне полагается торопиться.
Он, нахмурившись, задумчиво смотрел сквозь меня.
– Наши ребята подвезут вас. Полицейская машина и сирена. Вам обеспеченно дорога без пробок.
– Разве копам можно так говорить? – я говорила весело, но тихим голосом.
– Уверен, вы надежный человек.
Это был аккуратный небольшой дом под большой крышей. Памэла не любила большие дома, в чем я разделяю её мнение.
Эми, дочь Памэлы будет отсутствовать целые два месяца без своей дочери в связи с переводом на работу. Она уехала ещё на прошлой неделе, но и Эми, и Пэм привыкли к тому, что Офелия остается надолго без матери.
– Пришлось побороться с какой-то теткой, чтобы достать это, – указала на шоколадный торт, украшенный фруктами.
  На вкус торт и вправду был просто божественен.
Мы сидели за столом в маленькой передней, которая была одновременно и кухней, и столовой.
Офелия разглядывала меня долго, как интересный музейный экспонат, будто я и не живой человек. Она очень красива, с родинкой на щее, пухлыми щеками и губами. Памэла говорила, что она застенчивый ребенок. Думаю, при мысли, что ей придется разговаривать с незнакомыми людьми, застенчивая ... почувствовала трепет.
   С Пэм мы разговаривали и разговаривали обо всем на свете, будто разлученные мать и дочь. Да, вокруг глаз и губ появились морщинки, слегка отвис подбородок, но в остальном пухленькая и добрая Памэла ничуть не изменилась. При виде меня она грузно села на пол, смеясь и плача одновременно. Нет, дело не в том, что мы не виделись. Мы виделись, но чаще всего переписывались, разговаривали по телефону и по скайпу.
   Она наготовила еды на целую армию. Я ела все подряд и чувствовала себя неплохо.
– Лилианна, – предупредительным тоном говорит она.
Она знает, что я бывший булимилик. Знает, что мне когда-то вскрывали живот несколько раз. Знает, что я лежала между жизнью и смертью, но это уже другая история. Но, это не самая страшная часть. Самая страшная часть впереди, от которых бегут мурашки по коже.