Хуа Чэн мрачным тоном ответил:
— Нет. Это мир людей.
И в самом деле, мир людей — на стене теснились друг к другу домики, деревья, люди… Вот только всё это поглотило бескрайнее море огня и лавы. Размытые красные мазки, которые увидел Се Лянь, являли собой цвета пламени.
Дома и деревья горели, люди, охваченные огнём, кричали. Исказившиеся лица изображались настолько живо, что Се Лянь почти слышал жуткие стенания.
В центре картины возвышалась ярко-красная гора, подобная раскалённой докрасна огромной печи, чей вид наводил ужас. И всё пламя, все потоки лавы извергались прямо из её жерла.
Се Лянь спросил:
— Картина означает… что извержение вулкана погубило государство Уюн?
Хуа Чэн:
— Да. И нет.
Се Лянь понял.
— Не совсем так. Потому что это… сон.
Страшное зрелище внизу, должно быть, изображало сон наследного принца.
Принца Уюн и его четверых божеств-покровителей окружал золотой свет, а значит, на тот момент они уже вознеслись. И принца мучил кошмарный сон, поэтому содержание этого сна изображалось цветами и линиями более «иллюзорными», нежели «реальность».
Некоторые небожители, чьи магические силы достигли невиданной мощи, обладают редким даром — предугадывать будущее во снах, улавливая малейшие знаки в настоящем. Иными словами, они видят вещие сны. Как узнать, стал ли сон Его Высочества явью? И действительно ли государство Уюн погибло именно так?
Поразмыслив, Се Лянь заключил:
— Кто-то наверняка хочет нам что-то рассказать. История на этой картине, должно быть, является продолжением сюжета прошлой. Думаю, когда мы в конце концов достигнем «медной печи», получим ответы на многие вопросы.
Тем временем Линвэнь, посмотрев за окно храма, подала голос:
— Господа, должна спросить вас кое о чём. Вам это не кажется странным?
Пэй Мин спросил:
— Что именно?
Линвэнь:
— Не знаю, померещилось ли мне, но… кажется, скалы по обеим сторонам ущелья раньше располагались не так близко.
