Genshin impact reactions /завершено/

Вечерняя звезда

   Смеркалось. Первые звезды зажигались на небосводе, а яркое солнце скрылось за скалами, возвышающимися над золотой гаванью, освещая просторную долину тёплыми ораньжево-золотыми лучами. Их свет нежно ласкал прогретые крышу и балконы постоялого двора, посетители которого постепенно готовились ко сну. Большинство гостей – странники, предпочитающие продолжать путь в сопровождении первых робких лучиков бодрого солнышка.
   Но были и те, для кого с наступлением темноты все только начиналось. Последний Якша, например. Исполнение его основной обязанности – оберегать землю Властелина Камня – приходится как раз на время, когда сгущаются тени и нечисть высовывает свои богомерзкие сущности. Или (Т/И), загадочный компаньон не менее загадочного адепта. Многие, встресаясь с ней впервые, называют её богиней, особенно, если они застают её на болконе при нежном свете луны. О, сколько же сердец ею покорено и разбито! Путник часто пытались растопить её сердце, но всех, какие бы методы ни были задействованы, ждал один исход – поражение.
— Вы хотя бы примите эти цветы? – с надеждой спросил авантюрист, юный, желторотый, не удивительно, что его сердце дрогнуло перед прекрасной (Т/И).
— Нет, даже их не возьму. Подари их лучше матери.
— Но... я ведь... так старался...
— Раз старался, то отдай их кому-нибудь действительно дорогому, а не девушке с постоялого двора, которую знаешь всего два дня, – не скрывая раздражения, порогоняла (Т/И) очередного поклонника.
   Искатель приключений хочет сказать ещё что-то, но под острым, как бритва, взглядом возлюбленной, раздосадованный оставляет её одну. В его сердце скребется обида, такая сильная, что он не замечает её пристального взора, провожающего его фигуру, когда он бежал домой.  Наконец (Т/И) осталась наедине с собой и снова может наблюдать за умиротворяющей картины смены дня и ночи.
   Постепенно золотые просторы Гуйли тускнеют и сереют, а потом и вовсе чернеют, ещё больше выделяя на своём фоне сизые руины. Все засыпало. Не доносились больше сладкие трели певчих птичек, не курлыкали у водоёмов журавли, перестали болтать о своём неизвестном хиличурлы, только редко и тихо переговаривались миллелиты на ночных постах или патрулях. Тень на Каменных вратах все больше оттесняла полосу света, пока не захватила скалу целиком; стало холодать. Звезд на ясном синем небе становилось все больше, и по мере того, как они и луна разгорались все ярче, кулон на шее (Т/И) тоже начинал мягко сиять.
   Она с грустной улыбкой провела пальцем по прозрачном камню в центре украшения, напоминающем о далёком доме и нежных маминых руках. Спустя десятилетия, насыщенных событиями, в сердце все ещё живёт воспоминание о том дне, когда драгоценный оберёг оказался на её шее под слова матери: «Лик луны всегда будет направлен на тебя, Zirael». Взгляд (Т/И) поглощает тягучая тоска, и она отводит взгляд от украшения, концентрируя внимание на густой кроне могучего дерева. От пристального взора не ускользает фигура нелюдимого адепта, который, без сомнения, сидит на одной из самых верхних ветвей уже несколько часов к ряду.
— Алатус, – зовёт Якшу к себе.
   Он оказывается перед (Т/И) всего за мгновение. Сяо, как всегда, хмурится и выглядит несколько устрашающе, но в глубине его янтарных глаз с узким зрачком плещется удовлетворение вперемешку с любопытством. Первое – от отказа авантюристу, второе связано с тем, как именно она отвергла паренька. Сяо знает, что от неё не скрылись его эмоции, и поэтому не ходит вокруг да около, а прямо спрашивает интересующую информацию.
— Ты была с ним жёстче, чем с другими. Он обидел тебя?
— Нет. Просто меня вывело из себя его отношение к матери. Мальчишка её, конечно, любит, но уделяет ей слишком мало внимания, он часто уходит в экспедиции, оставляя старую одну на недели, а то и месяцы! Да как он вообще может так поступать!
   Сяо внутренне хмыкнул, отношения с матерью – больное место для (Т/И). Она много рассказывала Якше: мнение насчёт увиденного сегодня, о родном мире, о пантеоне из дома и своей роли в нем. Алатус часто путался в родственных связях богов из её рассказов, и спустя двадцать минут сделал для себя вывод: она – дочь богини луны, юная владычица звёзд. Хотя, он поверил не сразу (только после демонстрации божественных сил) подобный ответ объяснял многие, недающие покоя алепту аспекты жизни (Т/И).
   Например, то, как она узнает все про человека, не покидая постоялого двора или как без труда обходится без сна, еды и воды столько, сколько угодно ей.
— Ты ведь пойдёшь за тем демоном? – успокоившись, (Т/И) меняет тему на более насущную, чем рассуждение на тему: «Каким должен быть идеальный ребёнок».
Ответ Сяо очевиден – да, он пойдёт. Так как это его работа, потому что это – долг, который выполняет даже во вред себе, и богиня звезд знает об этом. Поэтому на сердце у неё неспокойно, когда Якша в очередной раз проливает кровь демонов или когда груз прошлых грехов давит на него с новой силой. Его карму никак нельзя контролировать, по крайней мере так казалось раньше. Решение пришло оттуда, откуда совершенно не ожидалось: милый сердцу кулон, если не очищает душу от тьмы и грязи, то точно облегчает страдания.
— Тогда возьми его с собой, – с тяжёлым сердцем (Т/И) передаёт украшение Сяо, опасаясь, что в бою оно сломается.
— Зачем мне твоя Звезда? – не видя в простой побрекушке смысла, протягивает её назад хозяйке. Но она отказывается принимать вещицу назад, осторожно зажимает кулон в его ладони.
— Это не просто украшение, это – оберег. Он спасал меня бесчисленное количество раз, так поможет и тебе. Помнишь, на меня напали духи павших архонтов? - Адепт кивнул, — Сам понимаешь, что с простыми царапинами от них не уйти; от скверны меня как раз спасла Вечерняя Звезда. Возьми, хуже не будет.
— Ладно, – неохотно соглашается Сяо после раздумий.
Он видит, как украшение дорого (Т/И) и не понимает: зачем отрывает кусок от собственной души, отдавая ему кулон – но от искренней, жертвенной заботы его сердце, кажется, готово пуститься в пляс.
   Повисло неуютное молчание. Пора идти. Якша осторожно, будто боится, что Звезда сломается из-за его прикосновенй, вешает её на шею, спрятав под ритуальный нож. На прощание кивает богине и растворяется в черно-зелёной дымке. (Т/И) остаётся на балконе в одиночестве, один на один с предчувствием беды и тревогами.
   Тихо перешептывается игривый ветерок с мудрой листвой. С равнины доносятся трели ночной птицы. Везде тихо и спокойно. Но богине звёзд кажется, что ночное безмолвие - вестник беды, пока не понятно какой: большой или маленькой, но одно ясно точно – что-то страшное гредет. (Т/И) обращает тревожный взор на луну, ярко сияющую на тёмном небосводе, и отчаянно шепчет:
— Мама, защити его.