Рисуя чувства |18+

Глава 14

Анита Хейзел

Один... Два... Три...

Сердце несмело запорхало в груди. Робкие, такие тихие, испуганные толчки пронзили тишину внутри меня. Мне казалось, оно затихло. Разлетелось на осколки, как хрустальная ваза, и его не собрать. Мне казалось, свет померк и теперь везде непроглядная темнота, но это я ослепла. Когда тебе делают больно, мир вокруг не меняется. Все те же эмоции, чувства, события, улыбки, просто ты не впускаешь их в свою душу. Закрываешь на замок дверь, заколачиваешь окна, прячешься в самый дальний угол и страдаешь.

Я не понимала, что со мной происходит. Все такое острое, настоящее, притягательное. Словно, ты погрузил ладонь в самое жерло вулкана, но лава не обжигает. Она ласкает. Вытесняет твою кровь, наполняет каждый сосуд и запускает все заново.

Так приятно.

Мягкие губы Юджина ласкали кожу на шее. Он оставлял влажные следы, когда слегка облизывал, отчего я каждый раз вздрагивала. Пальцы перебирали волосы на затылке, ладони сжимали талию. Жар его тела окутывал собой, а этот горьковато-пряный аромат парфюма завораживал мысли.

Только он никогда не находил шрам безобразным. Помню, как в детстве, О'Кеннет дрался с ребятами, которые меня обижали. Я была маленькая: плакала и стеснялась, пряталась в своей комнате, натягивая ворот гольфа к самому подбородку, а Юджин, только увидев мои слезы, срывался на улицу. Он никогда ничего не говорил, просто приходил спустя час сам с царапинами на лице, но сияя улыбкой. Я обрабатывала его ссадины и прикрывала перед Сибил и Эрнестом, говоря, что друг сорвался со стены собора, когда мы на него лазили.

Юджин был моим детством, а сейчас он превращался в настоящее.

— Ани... Оттолкни меня. Скажи «нет», и я больше не посмею осквернить твою чистоту. Предотврати каждое возможное действие, — сейчас в его голосе не было ни капли наигранности. — Потому что, если ты ничего не сделаешь, если ты своим молчанием ответишь «да», я не остановлюсь, пока не получу тебя. Гребанных три года ты носила кольцо моего брата, улыбалась ему и принадлежала, но сейчас... Сейчас я ближе, чем он, — этот шепот, эти губы, эти руки, даже, если бы я хотела, ничего бы не сделала. — Анита, убей меня сейчас или давай же умрем вместе...

О, Боже.

Что мы делали? Уединялись в заброшенной церкви, в исповедальных кабинках и разговаривали о грехах? Я позволяла мужчине прикасаться ко мне, так разговаривать и целовать? Да. Господи, да, и это было лучшим в моей жизни.