Рисуя чувства |18+

Глава 28

Юджин О'Кеннет

Был ли я безумцем? Слепым влюбленным идиотом или отчаянным романтиком? Тем, кто ради одной улыбки той самой готов совершать необдуманные поступки? Да, черт возьми! Но разве сама любовь не безрассудство? Впускать кого-то в свое сердце, соглашаясь со всеми последствиями. Терпеть боль, тоску и грусть ради мига счастья? Даже если время ему секунда, он не будет краткосрочным. Если ее улыбка мимолетна, а фраза брошена не тебе, ты подумаешь об этом после, сейчас довольствуясь великим.

Ее вниманием.

Нет одинаковой любви – миллиарды людей и миллиарды чувств каждые не похожие друг на друга. У кого-то пылает сердце сумасшествием; кто-то много лет плачет в подушку, не в силах забыть особенного человека; кто-то строит мост через пропасть огромной разницы в возрасте; а другой бросает вызов оппоненту, принимая их зависимость силой.

Моя любовь была слепой. Три года назад Анита завязала мои глаза чувствами к ней. Где бы я ни был, с кем бы ни проводил время, всегда мыслями возвращался к Лиси. Уже и не счесть, сколько было попыток добиться ее и открыть взгляд на происходящее. Я бежал, спотыкался, падал, еле оправлялся от травм и вновь повторял все по кругу. Тогда мне казалось, что уже не будет другого и, рано или поздно, я устану вставать, но...

Анита шокировано смотрела на меня. Из-за мрака первого этажа я не мог увидеть выражения ее лица. От волнения бешено колотилось сердце, ощущаясь пульсом в горле. Пытаясь справиться с головокружением, я закончил свое представление, дождался, пока официанты расставят ведра с бутылками шампанского и лобби пронзит точечный свет настенных торшеров. Прожектор все еще продолжал траекторию моего движения, но на него больше никто не обращал внимания. Гости начали смаковать игристое, Сибил играла роль хозяйки поместья, строя глазки всем у кого на запястьях были золотые Rolex.

Спускаясь по лестнице, я смотрел только на Аниту. Окружающие растворились: где-то там остался Янковский, ради партнерства с которым я устроил театр, Дезмонд, явно не понимая моего поступка, хмурил ледяные глаза, а Тереза своднически хихикала.

Сейчас они не имели значения.

Мои шаги затихли на последней ступеньке, обитой сукном. Я ступил на паркет, сделал два шага и поймал в объятия обескураженную девушку. По залу разливалась медленная музыка, и, чтобы не привлекать много внимания, я просто закружил Ани в танце. Она едва переставляла ноги на высоких каблуках и сжимала пальцы на моем предплечье.