Рыжая

Глава 38

Когда я очнулась, в глаза почти что привычно резанул свет ламп Больничного крыла. Мадам Помфри, которая склонилась надо мной, с облегчением выдохнула:

— Дорогая моя, вот, выпей… — она подала мне стакан с бордовой жидкостью. – Представляю, что ты пережила…

— Дафна, — произнесла я, чувствуя, что сейчас зарыдаю. – Билл…

Кто-то оттолкнул мадам Помфри и крепко прижал меня к себе.

— Рыжая, рыжая, все хорошо, — хрипло сказала Дафна, и мы вместе с ней разрыдались, обнимая друг друга. Тео сидел рядом с нами, успокаивающе похлопывая нас по плечам и что-то бормоча.

Когда я пришла в себя достаточно для того, чтобы говорить, я, всхлипывая, спросила:

— Но тебя же убила Алекто, я видела…

— Пожирательница смерти в самом деле убила одну из учениц. Но это была не Дафна, — мрачно сказала мадам Помфри, утирая зареванное лицо и показывая на соседнюю койку.

Там лежала Ромильда Вейн, без сомнения, мертвая.

— Как? – только и смогла произнести я.

— Мы сами знаем мало, — подала голос плачущая Дафна. Это был первый раз на моей памяти, чтобы я видела её в таком состоянии. – Я помню только то, что когда я после ужина возвращалась в гостиную, Ромильда напала на меня со спины и оглушила. Когда я пришла в себя, то лежала связанной в туалете на восьмом этаже, а рядом со мной кипел котел, полный оборотного зелья…

— То есть, Ромильда приняла зачем-то твой облик? – переспросила я. Странно. Какие у неё могли быть мотивы для такого поступка? У меня было единственное предположение. Допустим, Ромильда завидовала Дафне из-за того, что её любит Гарри. Но достаточно ли это весомый мотив для того, чтобы напасть на неё и приготовить оборотное зелье? Этого я уже больше никогда не узнаю. Ромильда убита, и все её мотивы убиты вместе с ней.

Я обхватила голову руками. Тео мягко прижал меня к себе:

— Всё позади.

— А Билл? Вы так и не сказали, что с ним?! – снова начала паниковать я.

— Тише, Рыжая. Он жив, и относительно в порядке.

— Он станет оборотнем? Где он?

Двери больничного крыла резко распахнулись, заставив меня испуганно вздрогнуть: в палату торопливо вступили мои родители, а следом за ними Флер с искаженным ужасом прекрасным лицом.

Кажется, сначала они меня и не заметили. Мама бросилась к Биллу, который лежал в две кровати от меня; она отняла у мадам Помфри мазь и начала сама покрывать ею раны моего брата.

— Вы сказали, что на него напал Сивый? — встревоженно спросил профессора МакГонагалл, которая стояла тут же, папа. — Но ведь он не преобразился? Так что же это значит? Что будет с Биллом?

— Пока мы этого не знаем, — ответила профессор МакГонагалл, бросая беспомощный взгляд на Люпина. Ещё минуту назад мне казалось, что кроме меня, мадам Помфри и моих друзей в больничном крыле нет никого – сейчас я поняла, как ошиблась.

— Какое-то заражение, вероятно, произойдет, Артур, — сказал Люпин. — Случай редкий, быть может, уникальный… не ясно, как поведет себя Билл, когда очнется…

— А Дамблдор… — продолжал папа. — Это правда, Минерва?.. Он действительно…

Я совсем забыла о директоре. Его не было видно всю эту долгую ночь, но это же не значит, что он…

— Дамблдор погиб, — прошептал папа, а МакГонагалл только кивнула, подтверждая эту правду.

— Что? – я едва не вскочила с кровати. – Как?

Только тут родители поняли, что я здесь. Папа бросился ко мне и прижал:

— Джинни, девочка моя… с тобой все в порядке?

— Да-да… как погиб Дамблдор?

— Его убил Снейп. – Поразительно, как холодно и громко, с какой ненавистью произнес это Гарри Поттер. Тео спрятал лицо в ладонях и в молчании вышел из больничного крыла.

Битва окончена. Я жива. Но почему мне так хочется забыться?