Река скорби

8.

— Сигареты, — Чимин бросил на прилавок деньги, встречаясь глазами с продавщицей. — Кэмел.

Она нахмурила брови и чуть приподняла подбородок. Взгляд её задержался на его губах, точнее, на свежей ране в уголке рта, потом скользнул ниже и остановился на руке, держащей две красные гвоздички. В прошлый раз она отказалась продавать ему продукты, но сегодня колебалась, а может быть, ей просто нравилось видеть его таким.

— Блэк? — спросила она снисходительным тоном.

— Сильвер, — ответил он, не отводя от неё глаз. — И зажигалку.

Женщина положила на прилавок пачку сигарет с зажигалкой и бросила несколько монеток сдачи. Чимин сгрёб их в ладошку и сунул в карман.

— Мать твоя в гробу наверно перевернулась, — сказала она и поджала губы.

— Наверно, — спокойно ответил Пак и едва заметно улыбнулся, заметив испуг, промелькнувший в глазах соседки. — Как только попаду в ад — обязательно перед ней извинюсь.

Хотя на самом деле он не был уверен, что все самоубийцы попадают в ад, как и в том, что ад вообще существует. Восприятие его было настолько искажено всем случившимся, что мысль о том, что где-то есть место худшее, чем его преисполненная страданиями жизнь, просто не могла уложиться у него в голове.

На кладбище было тихо. Чимин снял кепку и, положив у надгробия цветы, сел рядом на пригретую солнцем лужайку.

— Как ты там, мам? Я вот здесь что-то не очень…

Он достал пачку сигарет и осторожно её вскрыл. В тюрьме он не курил, потому что сигареты стоили дорого, да и вообще быстро смекнул, что быть некурящим там — большое преимущество, не нужно было занимать и выкручиваться, как делали это другие. Чимин поджег сигарету и закурил, вдыхая вместе с её дымом свою свободу, горечь и одиночество. Но по старой памяти он затянулся слишком глубоко и с непривычки закашлялся. В голову ударило, а к горлу подступила тошнота, но он знал, что его не вырвет. От курева его и раньше частенько подташнивало. Пак расслабленно вытянул ноги и запрокинул голову.

— Однажды ты сказала мне, что жизнь похожа на карточный домик. Я только сейчас понял, что это значит, — он горько хмыкнул и, сделав ещё одну затяжку, затушил сигарету. — Строишь… Строишь… Вроде бы как, после долгих мучений, всё начинает получаться, но нет… Одно неловкое движение, и всё опять рушится. В такие моменты, знаешь, хочется всё бросить…