Мафия

Каждый по отдельности

— Амара, можно я сегодня не выйду в лавку? Просто что-то плохо себя чувствую... — Еле говорила я.

— Всё в порядке? — Она смутилась.

— Да, просто какая-то слабость и лёгкое недомогание.

— Вернусь вечером, не скучай! — Она поцеловала меня в щёчку и ушла.

С той самой ночи прошло около месяца. На утро я сбежала из дома Висконти и оставила ему лишь записку. Видимо, это моя фишка: оставлять письма, прежде чем сбегать.

"Дорогой Берто Висконти, я так больше не могу. Возможно, на самом деле ты и хороший человек, с которым у нас могло бы что-то и получиться. Но ты – убийца моего брата. Каждый раз, когда смотрю на тебя, я вижу лишь боль моего брата. Я хочу иметь семью – такое место, где всегда уютно и тепло. Но ты – мафия, и нашим будущим детям всегда будет угрожать опасность. Я так не смогу. Прости."

После этого Висконти больше не видел меня. Бартоломео позаботился обо мне и попросил Амару присмотреть за мной какое-то время. Она с удовольствием согласилась пожить вместе.

С этого момента мы, как сёстры. Она всегда была мне кем-то большим, чем подруга.

Последние пару дней я чувствую себя просто ужасно. Со мной давно такого не было. Боль в голове, животе и тошнота. Слишком многозначные признаки болезней.

Амара уговорила меня пойти к врачу. Спустя час меня отправили к нужному врачу.

— Поздравляю! — Врач улыбалась.

Нет. Только не говорите этого. Умоляю, скажите, что у меня какое-нибудь расстройство тонкой кишки!

— Вы беременна!

Я больше не могла стоять и бессильно упала на стул. Моё лицо вмиг накрыла мертвецкая бледность, а руки затряслись. Я была готова прямо сейчас упасть в обморок.

Нельзя же так спокойно произносить такие вещи! Этого просто не могло быть. Я ещё слишком молода, чтобы иметь детей. И сейчас совсем не то время. Всё не то!

Мать – психопатка, которая сожгла собственный дом и несколько месяцев жившая с маниакальными мыслями об убийстве, кстати, отца этого ребёнка! Отец – глава мафии и наркобарон, который убивает направо и налево. Повезло так повезло!

Но ничего, я справлюсь одна. Берто Висконти никогда об этом не узнает. Он не должен знать, что это его ребёнок.