Ты ненавидишь дождь?

Ночь. Тёмная и мрачная, она полна своей невероятной прелести и таинственности вперемешку с запахами мокрой, пожухлой травы, влаги и чего-то невозможного, но присущего любой осенней ночи...

Шёл дождь. Холодный, неуютный дождь ноября. Сверкнула молния, озаряя всё вокруг своим неестественно ярким светом, а вслед за ней последовал громовой раскат. Но даже они были прекрасны этой ночью. Для многих, кто любит ночные дожди, и даже для тех, кому не слишком приятны сочетание этих двух чудес природы: дождя и ночи, ночи и дождя... Это было прекрасно и захватывающе для кого угодно, но только не для Фёдора.

Он ненавидел дождь. Ненавидел его всей душой, всем сердцем, всем своим существом. Дождь напоминал ему слёзы, слёзы напоминали об одиночестве, одиночество - о боли...Дождь и боль, слёзы и одиночество... Всего этого в жизни Достоевского было слишком много, и он ненавидел всё это с одинаковой силой. Его слишком чуткий слух улавливал шорохи в другой комнате, раскаты же грома и музыка капель дождя, которая многим кажется такой красивой и чарующий, становилась для него невыносимой пыткой. Его сон, нервный и беспокойный, нарушал даже слегка моросящий дождик, этой же ночью разразилась гроза, ужасающая своей силой.

Фёдор вздрогнул, и резко распахнув глаза, уставился в потолок. Гроза. Он только-только смог уснуть, и тут же начался этот чёртов дождь, что так раздражающе заполняет всё пространство своим плачем. Черноволосый несколько раз моргнул и нервно поморщился, стряхивая неприятное оцепенение, и повернулся на бок, лицом к Дазаю. Тот мило посапывал, даже не подозревая о ливне за окном. Шатен всегда спал крепко и беспробудно, русский же просыпался от каждого шороха и часто проводил дождливые ночи сидя с книгой в руках на кухонном подоконнике. Эту ночь ему, очевидно, вновь придётся провести без сна...

Достоевский тихо встал, стараясь не разбудить Осаму, и отправился на кухню. Устало потирая переносицу, он не глядя взял с дивна в гостиной клетчатый плед и какую-то книгу. Ему было абсолютно всё равно, что читать, лишь бы хоть как-то заглушить звук капель в своей голове. Устроившись на подоконнике и читая при свете нескольких свечей, заботливо купленных Дазаем, русский постепенно погрузился в сюжет книги, почти не обращая внимания на дождь за окном. Капли зло ударялись о стекло, пытаясь достать Фёдора, и будто понимая абсурдность своих стремлений, в бессильной злобе скатывались на карниз и шумно срывались вниз.

-Федя?

Русский вскинул голову и взглянул на дверь кухни.

-Федь, ты опять не спишь?

Осаму, заспанный, с растрёпанными каштановыми локонами, слегка сползшими бинтами, обнажавшими белые полоски шрамов, в растянутой розовой пижаме стоял у стены и пристально смотрел на Достоевского. Сейчас шатен выглядел не взрослым, а скорее 15-ти летним подростком, и черноволосый невольно улыбнулся, глядя на своё двухметровое чудо в розовой пижаме.

-Дождь.-вяло оповестил он Дазая, откладывая книгу в сторону и прислоняясь головой к ледяному стеклу. Капли с новой силой забарабанили по окну, в надежде достать наконец Фёдора, но безуспешно.

-Федь, пойдем спать - снова позвал шатен.

-Я не могу спать во время дождя,- устало отозвался русский.

-Но ведь ты даже не пытался...

-Не могу, и ты это знаешь - упрямо, но без видимого напора ответил черноволосый.

-Не Феееедяяя..... - кареглазый подошёл к Достоевскому, и присев на край подоконника, уставился на русского.

-Нет.

-Не пожалуйста...

-Ты же знаешь, что я всё равно не усну.

-А ты попробуй.

-Нет.

Дазай тихо вздохнул и молча уставился в окно, думая о чем-то своём. Какое-то время они оба взирали на дождь. Осаму смотрел на капли равнодушно, но в душе он восхищался их красотой и изяществом, их музыкой, что полна безответный любви и лёгкой тоски, их запахом... Достоевский же смотрел на дождь, не скрывая своей ненависти. Была б его воля, он бы и вовсе никогда не видел и не слышал его. Но природа есть природа, и ей не укажешь, увы.

Наконец кареглазый оторвал свой взгляд от окна и неожиданно заявил:

-Если ты не хочешь спать со мной в спальне, я буду спать с тобой здесь!

На непонимающий взгляд русского шатен положил голову на его колени и забрался под плед, не сводя при этом взгляд с лица Фёдора. Русский, нарочито громко вздохнув, закатил глаза, но всё же провёл несколько раз рукой по волосам Осаму, вызвав его тихий смех.

Достоевский продолжал гладить локоны кареглазого, пока тот не заснул, и лишь потом вернулся к чтению. Незаметно для него дождь кончился, черноволосый устало прикрыл глаза, утомлённый бессонницей и недавней грозой. Книга выпала из ослабевших пальцев, но её тихий стук об пол не потревожил их сон.

Они так и остались в своих не слишком удобных позах, но зато рядом, в объятьях друг друга...