Какой же ты потрясающий!!! Рэнгоку Кёджуро!

Девятая глава

Прошло несколько дней со стычки с Рокуро на празднике Бога Дождя.
      Гортензии расцвели в полную силу, украшая улицы, храмы и сады в поместьях. Сезон дождей охладил удушливое лето, люди с облегчением могли выполнять свою работу днём.
      В голове Аказы до сих пор стучали набатом слова Рокуро, подписавшие тому смертный приговор.
      "Сегодня он станет моей добычей"
От этих слов разум Третьей Высшей Луны помутился, и в результате он оторвал голову наглецу. Ха! Его добыча, как же.
      Кстати говоря, Аказа был очень удивлён тем, что сам он вообще ещё жив. Но раз уж господин до сих пор не убил его за устранение одного из титулованных, значит, Аказа всё сделал правильно, и нечего больше думать об этом. Рокуро был силён, но от жажды крови господина у него совсем поплыли мозги.
      Не помешало бы подумать о том, насколько он, Аказа, помешался на Кёджуро, если рассказал ему то, что вслух никому и никогда за все эти десятки лет не рассказывал. Если позволил себя утешать, как ребёнка. Подумать только, он позволил жалеть себя!
      На коленях... На коленях у Столпа сидел.
      Конечно, был шанс, что Ренгоку не столько жалеет его, сколько сочувствует (это было бы не так унизительно), но уже то, что Аказа мысленно переставлял эти слова, было очень плохим знаком. Жалкие отмазки, просто самообман.
Ты всё ещё хочешь сделать меня демоном?"
      Да. Да. Да! Чёрт подери, а какие ещё есть варианты? Какие ещё могли быть способы, чтобы остаться
с ним навсегда?
      Отступить, наплевать и сбежать, и в агонии провести следующие десятки лет, зная, что он стареет, умирает? Гадая, не умер ли он уже где-то под деревом или в поле, не дожив до рассвета, не загрызла ли его какая-то тварь? Не заморила ли хворь, не проткнул ли случайный пьяница?
      Сдаться на суд Столпов - тогда Кёджуро прекратит его осуждать? Может быть, да, но облегчение продлится недолго: эти фанатики во главе с Убуяшики его растерзают не хуже демонов.
      Стать человеком вновь невозможно. Да и не хотелось бы. Да и всё равно его бы казнили.
      Остается только лишь следовать договору. Чтоб его. Чтоб его!
      * * *
Им пришлось затаиться после появления Рокуро и на время прервать тренировки. Шинобу с наследницей прибыли в поместье бабочки через два дня после случившегося.       Появление Третьей Высшей Луны в такой опасной близости от поместья не могло остаться без внимания: Кочо готова была устроить переезд хоть сейчас.
      - В крайнем случае, мы можем переместить тяжело раненых в нашу малую резиденцию.
      По возвращении Столп Насекомого решила посоветоваться с Ренгоку. Они втроём, вместе с Канао, разместились на улице, перед покоями Кёджуро. Шинобу прибыла в середине дня, поэтому, сначала решив все срочные дела, она пришла за советом лишь в вечерних сумерках.
      - В малой резиденции не так много места. Я купила тот дом не так давно, и никто о нем пока ещё не знает. Мы можем укрыть там до восьми пациентов, двоих лекарей и четверых охранников.
Девушки переглянулись, и Шинобу устало вздохнула. Канао оставалась так же безмятежна, как и всегда. Ренгоку пролил чай, придвинув им ароматные пиалы и девушки будто бы слегка приободрились. Кёджуро часто игнорировал правила социальной жизни, и налить чай девушкам для него не было вопиющим нарушением традиций, как было бы для любого другого мужчины. Наверняка он даже не подозревал, насколько очаровательным выглядел в эти редкие моменты проявления простой заботы.
      После первой пиалы чая, когда настроение улучшилось, Кёджуро произнёс в своей излюбленной утвердительной манере:
      - Переносить поместье из-за Аказы не нужно. Во время переезда мы рискуем обнаружить себя перед другими демонами. Как старое поместье, так и новое. Будет безопаснее оставаться на месте.
      Канао тоже так считала.
Она не произносила ни слова без просьбы Шинобу, и даже её лицо не выдавало ни
единой эмоции: монетку она научилась подбрасывать мысленно.
      Но поместье её дорогих сестёр было их общим наследием, и она считала, что это наследие стоит защищать. Угроза везде угроза, сколько не переезжай, опасность никогда не исчезнет полностью.
      Нынешнее поместье было весьма удачно закрыто от улиц с помощью длинного ряда торговых лавок и домов, старейших и родовитых. Эти люди знали, кого они скрывают за своей спиной, и их мнение тоже учитывалось. Они точно будут против того, чтобы отпустить бабочку из-под своей защиты в неизвестность. Они гордились тем, что делали и искренне любили обитателей поместья.
      С другой стороны поместье прилегало почти вплотную к горе, частично лес был превращен в сады с фруктовыми деревьями, теплицами с лекарственными растениями.
Совсем немного дикого леса и спина поместья упиралась в гору. Местоположение было крайне удачным, оставлять столько обжитых угодий было бы жаль.
      Просто из-за того, что один из демонов двенадцати лун прошёл рядом.
      Они ещё немного поговорили и сошлись на том, что поместье остаётся здесь. Когда Шинобу собралась уходить, внезапно Кёджуро посмотрел на её наследницу.
      - Иди пока без меня, милая Канао.
      Столп Насекомого безошибочно прочла немую просьбу юноши и осталась на месте.
      Они сидели и пили чай, смотря на ночное небо. Кёджуро несколько раз перепроверил, не появлялся ли Аказа, но его аура не улавливала ни малейшей опасности поблизости. Видимо, сегодня охрана поработала очень хорошо. Или же Аказа просто не пришёл. Верно, они ведь отменили тренировки, приходить сегодня ему нет смысла.
      - Ты ведь и правда сильно отличаешься от остальных Столпов, милый мой Ренгоку.
      Тихий и мелодичный голос девушки смешивался с шумом ветра в кронах деревьев.
   - Каждый из нас отличается.
      - Да. Но есть одна общая черта. Почему ты стал Столпом?
      Кёджуро немного помолчал.
      - Моя сила должна служить во благо людям.
      - И это достойнейшее решение продиктовано твоим добрым сердцем. Все остальные, мы... Всё же начали свой путь к званию столпа с ненависти: каждый пострадал от демонов. И часто именно ненависть придаёт нам сил в трудные моменты.
      Шинобу коротко вздохнула.
      - Подумать только, ещё полгода назад я и не задумывалась о таких вещах.
   - Мицури Канроджи ведёт любовь.
      - Ох, милый мой Кёджуро, - Шинобу прикрыла губы ладошкой, - ты ведь обучал драгоценную Мицури дыханию. Неужели не знал, через какие трудности она прошла? Пусть девушка и не сталкивалась лично с ужасающим злом в начале своего пути, но иногда непринятие обществом может быть столь же злобным, как демон в ночи.
      Кёджуро знал об этом, но и не подозревал, что его ученица может сильно страдать от отношения людей к её необычным чертам: он, прежде всего, видел в людях именно хорошее.
      Да. Именно лучшие черты первыми проступали перед ним при более-менее близком знакомстве с человеком, даже если первое впечатление было отрицательным. Так было с Танджиро и Незуко.
      Так случилось и с ним.
      С Аказой.
      Перед глазами промелькнула ночь праздника Бога Дождя. Аказа, оторвавший демону руки и освободивший девочку, спас её от смерти. Что им двигало в этот момент? Слухи о том, что Третья Высшая Луна щадит девушек, это всё же правда?
Ренгоку поставил пиалу на доску, но не спешил отпускать, постукивая пальцем по краю.
      Очевидно, чай прояснил его разум: он смог выделить главное в произошедшем.
      "Пошли вон отсюда. Вы, пушечное мясо. Пошли! Отсюда! Вон!" - когда Аказа прорычал это, Кёджуро был захвачен его яростью и одновременно отвлечен пострадавшей. Но сейчас он мог спокойно подумать.
      "Пушечное мясо"
      Эти слова могут означать лишь то, что Аказа знал противника (тем более, что потом он назвал его имя) и знал, насколько он силен. Значит, он был силен настолько, чтобы Аказа сразу же понял: ни раненому Столпу, ни таким же потрепанным истребителям с ним не справиться. Поэтому он взял этот бой на себя. Было ли такое позволительно с точки зрения Кибутсуджи?
Аказа желал сделать Кёджуро демоном. Ради этого он мог просто унести Столпа в безопасное место - вряд ли пришлый демон мог сравниться с ним в скорости. И Ренгоку видел, что тот не мог.
      Аказа знал его способности.
      Аказа был способен построить тактику боя, даже будучи в истерике - он ведь испортил Кёджуро зрение на один глаз, по стилю его боя увидев, что Столп Пламени опирается в первую очередь именно на зрение и непрерывное наблюдение за противником.
      Лучшим решением для достижения цели Аказы было бы унести Кёджуро и оставить демона на истребителей - чем больше истребителей погибнет, тем лучше, в общем демоническом счёте.
      Так почему он принял этот бой?
      Почему он их всех защитил?
      - Никогда бы не подумал, - вслух произнёс Кёджуро, вернувшись к разговору о своей ученице и ощутив, что Шинобу ждёт какого-либо ответа.
- Ты так нахмурился, милый мой Кёджуро, - девушка, кажется, даже растерялась, - не переживай так сильно, драгоценная Мицури прекрасно справляется сейчас.
      - Она очень сильная. Но как учитель, я обязан помочь своему ученику победить все страхи. Если позволишь, завтра я хотел бы отправить ей письмо.
      - Конечно. Отправим с обеденными воронами. Дорогой Кёджуро. Ты ведь хотел о чём-то спросить?
      - Да. Но ответ уже открылся мне, пока мы беседовали. Благодарю тебя, Шинобу. Ты всегда открываешь для меня что-то новое.
      - Ах? Я очень рада.
      Когда Столп Насекомого оставила его, он сделал ещё один пролив чая и внезапно особенно сильно ощутил его сладко-карамельный вкус. Снова как будто гора спала с плеч. Теперь Кёджуро знал, что ему делать и был полон стремления воплотить в жизнь свои идеи.
  * * *
      Утром ветер ненадолго стих, принеся с собой тучи, полные влаги. До самого обеда они ходили в небе и мурчали раскатами грома: вот-вот должна была начаться гроза, чего Кёджуро ждал с нетерпением. Юноша очень хотел повторить опасное, но крайне эффективное упражнение.
      После завтрака он с помощью Шинобу написал письмо для Мицури Канроджи и наполнился жаром вдохновения. Ренгоку попросил ученицу поделиться своими страхами и опасениями, чтобы помочь ей победить их. Его сил хватит, чтобы помочь всем, к чьим сердцам он сможет прикоснуться: даже если это сердце демона-людоеда.
      Ещё посмотрим, кто кого!
Сломанная кость и почти потерянный глаз - всего лишь очередные препятствия, которые он преодолеет. Пока он жив, ещё ничего не потеряно. Идея ускорить заживление руки сформировалась окончательно вместе с первыми раскатами грома, ближе к вечеру. Кёджуро поднял голову, и мелкие капли дождя сразу легли на кожу.
      Предупредив Шинобу с Аой (ввергнув вторую в ужас), он получил от них лекарство, ускоряющее срастание тканей (хотя Кочо и отметила, что не уверена в его эффективности для сломанной кости), и принял его. Ренгоку было необходимо, чтобы лекарство циркулировало по его кровеносной системе - так оно будет ближе всего находиться к перелому в нужный момент.
А нужный момент можно было поймать на самой высокой точке, в разгар грозы, так что он дождался, пока поднимется ветер, срывающий листву с деревьев и ломающий ветви. Пока девочки и помогающая им охрана бегали, спасая от ветра вещи, Шинобу, Аой и новички стояли перед его покоями, наготове, в случае необходимости, спасти его жизнь.
      Ренгоку стоял на крыше.
      Ветер, закручиваясь, трепал его волосы, собранные в короткий хвост, кидал ему в
грудь мокрую листву и тут же смывал все дождём. Мечник заранее снял обувь и
юкату, оставшись только в хакама (прямо как Аказа).
      Обычно он даже на тяжёлых тренировках оставался хотя бы в лёгкой одежде - жар был ему не страшен. Кёджуро вовсе не страдал от скромности, просто он понял, что отвлекает людей от главного - от тренировок, если обнажает торс и все эти шрамы, о которых каждому хочется послушать. Поэтому обычно он закрывал тело, но сейчас было важно ни на что не отвлекаться, даже на одежду, срываемую ветром.
Ещё несколько лет назад, доводя до совершенства техники дыхания пламени, он заметил, что огненный дракон, рождающийся при использовании чистилища (девятой каты), имеет электрические глаза и полосы по всей длине. Он даже больше ощутил это, нежели увидел; чистилище - это его самая мощная техника, самая тяжёлая в исполнении. С тех пор он стал думать, откуда приходит молния в дракона, и может ли она уживаться в его теле, как в теле Столпа Молнии, к примеру. Он считал, что тип его энергии вполне подходит для этого и однажды решил попробовать.
Тогда он чуть не умер, конечно, но приобрёл интересный опыт. И вот теперь хотел сделать это во второй раз. Отчего-то он был уверен, что если молния пройдёт по его каналам, то сможет как-то спаять перелом кости или хотя бы поспособствовать более быстрому заживлению. Возможно, прошив его тело, разряд доставит лекарство из крови прямо в кость.
      Гроза усилилась, он почувствовал резкий аромат свежести в воздухе. Стоящий внизу Агацума принял стойку первой каты молнии, готовый, в случае чего, отвести разряд от Столпа Пламени. Отлично, значит молния совсем близко!
      Кёджуро едва успел притянуть разряд, опускающийся на крышу его покоев, левой рукой. Ужасно непривычно действовать не ведущей рукой, но выбора не было: необходимо, чтобы разряд выходил из тела именно через сломанную правую руку, так было безопаснее. Поэтому ловить пришлось левой.
Скорость молнии и правда была очень хороша: Кёджуро с непривычки едва успел перестроить дыхание на вдох, перед тем, как разряд коснулся его пальцев.
      Ох, как тяжело! Но здорово!
      Эту затею простой в принципе нельзя было назвать: пропускать молнию через свое тело. Вверх по левой руке, от плеча в низ живота, резко и решительно, не позволяя коснуться сердца, а затем вверх, к плечу и через сломанную правую руку на выход.
      Молния с оглушительном треском и рёвом ударила в землю - точно туда, куда он её направил правой рукой.
      Вокруг всё погрузилась в тишину: ветер словно испугался и затих, люди внизу застыли в немом шоке, потоки дождя полились ровно сверху вниз, перестав крутиться.
      Сердце колотилось как безумное, тело потряхивало от остатка электричества. Кёджуро строго контролировал свое дыхание и прислушивался к движению своей ки: та забирала иглы - остатки молнии и уносила в свой поток, увлекая в пламенный круг, который всегда циркулировал по телу мечника.
Неплохо.
      Мечник плавно принял базовую стойку для катаны, опуская кисть на воображаемую рукоять. Стойка отлично дисциплинировала всё тело и в какой-то мере служила проверкой правильной работы дыхания. Из базовой стойки он мог как атаковать любыми ударами, так и защищаться от них самым быстрым способом. Натренированная тысячами тысяч применений, эта стойка была изначальной позицией для чего угодно и проверкой для тела: Кёджуро точно знал, как оно должно ощущаться в этом положении.
      Сейчас Кёджуро ощутил разницу: от мощного удара мышцы окаменели - он не смог бы сейчас уклониться и от новичка с деревянным мечом. Остатки молнии вольно гуляли по его телу, покалывая болью, кусали кожу головы. Какая-то наглая энергия. Прямо как Аказа.
      Интересно, он это видел?
      Мечник запустил круговорот своей ки побыстрее, и пламя поглотило иглы электричества, обращая остатки этой мощи в подпитку для себя.
Ренгоку перетек в другую стойку, словно отражая невидимой катаной такой же невидимый удар сверху, прислушиваясь к телу. Очень хорошо. Он и правда чувствовал себя великолепно.
      Спустившись, он наконец обратил внимание на своих зрителей: Шинобу с Канао, Аой и трое новичков сейчас выглядели одинаково комично с застывшими лицами и округлёнными глазами. Кабанья маска не в счёт.
      Не сдержавшись, Кёджуро громко рассмеялся.
      - Друзья мои! Вы в порядке?
      Друзья немного отмерли и засуетились, пока Шинобу не скомандовала для начала укрыться от дождя: они все насквозь промокли.
Столп Насекомого повела всех в покои Канао: там был небольшой, но очень тёплый камин, растопленный заранее. Усадив всех на татами, девушки обеспечили гостей полотенцами, попросив помощниц принести сухую сменную одежду. Пока новички по очереди переодевались за ширмой, Кёджуро полностью высушил себя дыханием пламени. Почему-то вновь вспомнив об Аказе.
      Отогнав невольно пришедшие на ум бледные щёки с полупрозрачным румянцем, Ренгоку ещё раз проверил своё состояние и убедился, что всё в порядке.
      За разговором с новичками он не сразу обратил внимание, что помощницы расположили в центре комнаты круглый столик и заставили его закусками и десертами.
      - Что это, что это? - ахнул Зеницу. - Это чтобы снять стресс после увиденного?
      - Какие красивые... Что это вообще такое? - Танджиро присмотрелся к закрученным на палочке цветным сладостям.
- Какая разница, всё моё! - друзья едва успели придержать Иноске от того, чтобы он не начал разорять прекрасный стол и завозились с ним, пытаясь стянуть с парня кабанью маску.
      Неожиданно Шинобу за спиной Кёджуро отодвинула какой-то ящик и, чем-то прошелестев, подошла к нему. В следующий миг она опустила на его плечи тяжёлую, вручную расшитую ткань хаори, аккуратно задержав свои маленькие ладошки на плечах мечника.
      - Я знаю, что так не принято, милый мой Ренгоку. Но я хочу поздравить тебя с днём совершеннолетия.
      Кёджуро обернулся, заглянув в глаза стоящей за его спиной Кочо. Девушка ласково улыбалась.
      - Мы все очень благодарны за то, что у нас есть ты.
Это был один из тех редких моментов, когда Кёджуро не знал, как сдержать улыбку смущения и радости. Он никак не ожидал такого и вообще забыл о том, что этот день сегодня.
      - Шинобу, - с глубоким почтением и благодарностью произнёс он, - спасибо. Так красиво!
      - Надеюсь, что в будущем ты будешь носить такую одежду гораздо чаще, чем форму истребителя демонов.
      Коснувшись ткани, Кёджуро увидел, что его плечи накрывает действительно шикарная и, очевидно, жутко дорогая хаори, которая, видимо, была частью комплекта мужского кимоно. Угольно-чёрную ткань покрывали тонкие серебристые нити, которые вились плавными пересекающимися линиями от верха до низа, словно набросок, показывающий течение ручья. Чуть ниже середины они меняли цвет на золотой, и в самом низу на красный. Было ясно, что вещь шилась на заказ специально для Ренгоку. За его спиной лежали соответствующие части комплекта, в том числе оби, ничуть не уступающий по красоте хаори.
      Кёджуро даже не помнил, когда в последний раз носил такую одежду. Такое подходит, чтобы выйти к гостям у себя дома или пройтись по улице.
Эта простая вещь, наверное, была чем-то удивительным для всех Столпов. А в особенности для тех, кто жил от одной миссии до другой. Часто они не доживали до самого шанса уйти на покой. Сейчас Кёджуро чувствовал огромное воодушевление благодаря подарку Шинобу.
      Это кимоно отлично бы смотрелось рядом с тем, что было на Аказе.
      Ренгоку даже помотал головой, пытаясь вытрясти из неё эти мысли. И как этот демон сумел просочиться даже в повседневную жизнь?
      - М-может, вы примерите сейчас, господин Ренгоку? - непривычно робко для своего характера предложила Аой. - А то госпожа все пальцы исколола, пока шила, любопытно посмотреть, хорошо ли получилось.
      Дружный возглас сотряс покои Канао.
      - Аэ?!
      - Ого, госпожа Шинобу на все руки мастер?!
      - Это же как признание в любви, я тоже хочу получить такой подарок от милой Недзуко!
Кёджуро прикинул огромный объём работы Шинобу по управлению поместьем, миссиями и работой над ядами, удивлённо вскинул тёмную бровь и посмотрел на вздохнувшую девушку.
      - Аой! Конечно же, я не сама шила. Покрой сделали мастерицы, вышивку начала я, а закончила моя милая Канао.
      Наследница всё так же безмятежно и молчаливо кивнула, но лишь слегка зарделась, когда Танджиро переспросил, как давно она умеет вышивать.
      К этому моменту Кёджуро зашёл за ширму со всем комплектом в руках.
      - Впервые..., - едва слышно выдохнула Канао.
      Камадо подсел поближе, рассказывая, какие узоры его мама вышивала для одежды малышей.
      - Так это получается, что госпожа начала вышивку, а милая Канао закончила? Тогда к этому подарку приложили свои прелестные ручки сразу две прекрасные девушки?!
- Просто я была завалена делами, а у Канао так точно и ровно получалось... - развела руками Кочо.
      - Зачем вообще столько корпеть над какой-то тряпкой?
      - Иноске!!! - дружный окрик в несколько голосов перебил чей-то смех.
      Кёджуро, находясь за ширмой и сжимая в пальцах тёмную ткань, почувствовал себя настолько переполненным заботой, дружбой и счастьем, что ему было просто необходимо поделиться всем этим. С кем-то, кто, очевидно, скрывался сейчас в холодном лесу. Или лежал на мокрой после дождя траве. В одиночестве.
      Похоже, что у Ренгоку сформировалось встречное предложение для Аказы на это его "Стань демоном, Кёджуро".
      "Стань моим другом, Аказа"
      Пытаясь справиться с поясом оби, юноша припомнил поцелуй, прикосновения к шрамам, жгучее возбуждение демона в момент смешивания энергий... Другом?
      Не похоже на друзей. Любовником? Парой? Мужем? Как...?
"Как мне с ним соединиться?" - невинная мысль заставила юношу вспыхнуть смущением от неудачно подобранного слова. Но смысл оно передавало верно. Понять бы ещё свои желания. И учесть позицию демона.
      "Я должен чётко определить свои намерения", - твёрдо решил юноша, выходя из-за ширмы. Его появление вызвало новую волну оживления среди друзей. Аой с Шинобу синхронно ахнули, прикрывая лицо ладошками: они не ожидали, что юноше настолько пойдёт подарок. Шинобу опасалась, что холодного оттенка серебристые нити не будут смотреться на пламенном Столпе. Но они вились по ткани тонко и ненавязчиво, наоборот освежая и подчёркивая волосы и глаза Кёджуро.
      - Вот бы ещё эти кудряшки собрать поприличнее, - пробормотала девушка.
      - Никакие это не кудряшки! - уверенно заявил Ренгоку.
      Это был их давний дружеский спор.
Аой вскочила, чтобы поправить пояс на юноше, Зеницу тонко подметил, что рисунок нитей напоминает рисунок крыла бабочки на хаори столпа насекомого, остальные так же весело галдели и звали Кёджуро скорее присоединиться к столу.
      Счастливый, он поспешил к друзьям, забыв на эту ночь обо всех тревогах.