Она не могла прогнать его образ из головы, а он её - из своих снов.
Увидев Гордея в церкви, Ксения и подумать не могла, что её жизнь превратится в сущий кошмар с преследованиями и ужасающим наследством прошлого. Но жребий уже брошен, а они являются...
Oops! This image does not follow our content guidelines. To continue publishing, please remove it or upload a different image.
Увидев его в Казанском соборе, Ксения не могла прогнать его образ из головы. Молодой, безбородый церковнослужитель невольно приковывал к себе взгляды прихожан, удивлённые — молодёжи, озлобленные и недоверчивые — стариков и людей среднего возраста. Бритый, ухоженный и с копной кудрявых русых волос, одетый в чёрный греческий подрясник, юный иподиакон* выглядел чужим. И такими же чужими были его глаза. Глубокого изумрудного цвета. Инквизиция могла бы сжечь его за такие глаза, родись он в Средневековье. Мужчины прошлого, да и настоящего подняли бы его на смех за излишне изящные руки. И только черты лица его были жёсткими, будто омрачёнными чем-то: орлиный нос, узкие скулы, густые брови, невольно добавлявшие что-то злое взгляду тёплых глаз, обрамлённых длинными, неестественно-тёмными для светловолосого юноши ресницами.
Он стоял за одной из колонн, по тонким бескровным губам его блуждала робкая полуулыбка, а глаза бегали от одного прихожанина к другому. Нос щекотал запах ладана и благовоний, и Сеня зажмурилась, стараясь не чихнуть. В соборе было тихо, люди говорили полушёпотом, некоторые молились или ставили свечи перед иконами, и нарушать эту картину чем-то безнравственным и мирским не хотелось.
Подняв голову, Ксения принялась вновь рассматривать расписанные иконами и евангельскими сценами потолки.
— Вы смотрите на «Взятие Богородицы на небо» кисти Брюллова, — тихий голос заставил вздрогнуть, через тело будто пропустили разряд электрического тока, и Ксения обернулась. Диакон, — кажется, он был в сане диакона! — незаметно подошёл ближе к сидящей девушке, и Сеня в очередной раз поразилась ему. Голос юноши оказался приятный, тягучий, сочный на звучания, слова он произносил не спеша и с явным удовольствием, речь его была правильно поставлена, будто он готовился стать актёром или певцом.
— Я знаю, написана в 1836-м году, — не осталась в долгу Ксения.
— Предположительно, в 1836-м году, — поправил её священник.
