Хранители леса

8 глава.

Саске был в ярости, когда проснувшись ранним утром, заметил под боком спокойно спящего Узумаки.
Куда же вдруг подевалась его железная выдержка и непревзойдённое самообладание? В какой момент они пересекли незримую грань дозволенного? На языке почувствовался отчётливый вкус вязущей горечи, стремительно растекающейся по гортани и разом выедающей давно прогнившее нутро. Впрочем, куда уже может быть хуже? Однако нет, оказывается, может. За грудной клеткой противно засвербело, отдаваясь болезненной пульсацией в висках. Ветер, сравни бущующему в Учихе шторму, беспрестанно бесновался, качая могучие стволы высоких деревьев. Поднявшийся вихрь протяжным воем прогонял прочь, грозно размахивая развесистыми ветвями. Сам лес не желал, чтобы он находился здесь, рядом с лисом. Ведь знает, что он может лишь навредить ему. Знает, что он давно мёртв, и в полном состоянии затянуть к себе этого до сих пор невинного, слишком доверчивого хранителя. Природа оберегает его, словно родная мать своё беззащитное, ещё совсем глупое дитя...
Равнодушное заострённое лицо исказилось в кривой ухмылке. Он давно свыкнулся с мыслью о вечном одиночестве. Такова его исконная суть. Ничего не изменить. Учиха более не стал испытывать терпение распалённого леса и, обратившись в чёрного ворона, за считанные мгновения скрылся среди свирепых крон елей. Он не намеревается больше подпускать кого-либо близко к себе.
Но он даже не подозревает, что уже сделал это. Что сам безнадёжно увяз в этом липком дерьме с головой. Снова.
....

Глупый, глупый кицуне, легко поверивший в искренность демона. А ведь именно так он и зовётся. Это сам Наруто считал их равными, схожими своими судьбами и общим предназначением. Теперь-то парень отчётливо понял, что они совершенно разные сущности. Не то, что бы Узумаки не замечал этого раньше, просто ему казалось, что душевно они одинаковы, что делят свою участь на пополам и подсознательно понимают друг друга. Как оказалось, блондин совсем не знал Учиху. Лишь ту его самодовольную, немного глумливую сторону, изрядно любившую выводить его на негативные эмоции. А что, если эта вычерченная в разуме характеристика не является даже одной составляющей его настоящей личности? Кто же тогда на самом деле Саске? Только сейчас Наруто понимает, что толком и не знает ничего о своём «вечном сопернике», «друге»,«товарище»... Лишь ту немногословную оболочку, созданную сугубо для него. Это блондин, наивный простачок, рассказывал всё самое сокровенное и тяготящее, совсем не замечая, что в ответ не слышит ничего стоящего, что хоть как-то могло касаться жизни самого тенгу. И тут был виноват только сам блондин и его неудержимый страх остаться одному. Своим трепетом он надеялся удержать молчаливого собеседника, добиться его уважения и стать для него кем-то значемым, больше, чем просто мешающим соседом хранителем. Перебирая в голове моменты с Саске, кицуне грустно хмыкнул, понимая, насколько же он был слеп и глух.
Ведь брюнет напрямую ему говорил, что буквально ненавидит всё, что его окружает, в том числе и его, вечно лезущего не в свои дела.
Как иронично.
Сам придумал несуществующие вещи, а теперь страдальчески изнывает по ним.
Бредя в неизвестном направлении, пустым взглядом смотря под ноги, он внезапно заприметил тропинку, аккуратно выложенную плоскими камнями, меж которых не виднелось ни единой трещинки. Несколько минут потупив на ней взор, он быстро оглянулся, и не заметив кроме деревьев ничего подозрительного, с некой интригой ступил вперёд. Тропа была зауженная и извилистая, из-за пышных крон и сплошных зарослей нельзя было разглядеть, куда именно она ведёт. Широкой походкой идя на очередном поводу своего вездесущего любопытства, лис размеренно покачивал в руке кувшин спиртного, который каким-то чудом до сих пор остался полным. Идея спиться чёрт знает где, сравни безобразному алкоголику не сильно устраивала высококлассное божество, но залить душу определённо хотелось, поэтому Узумаки надеялся, что эта дорога приведёт его в хорошее уединённое местечко, где он сможет хорошенько разгуляться. Там, где никто не увидит его побитое вдребезги состояние.
Сам того не заметив, парень быстро вышел из дремучих дебрей в абсолютно незнакомую ранее местность. Взгляд сразу зацепился за огромные красные ворота, в которые его вела подозрительная дорожка. Почему-то у юноши только сейчас возник вполне логичный вопрос о том, кто собственно выкладывал эту длинную полосу. Ведь эти глубокие леса фактически закрыты для людей, а кроме него и Саске духов тут больше не водится. Несмотря на сомнения, уходить кицуне не спешил. В притык подойдя к вратам, он с интересом стал разглядывать громоздкую конструкцию метров так пяти, если не больше. Она представляла из себя два массивных столба, сверху соединённых двумя горизонтальными перекладинами. Деревянные брусья были вдоль и поперёк исписаны энигматическими иероглифами и причудливыми абстрактными узорами. В радиусе нескольких метров от загадочной находки возвышались дружные ряды деревьев, взгромоздавшиеся вдоль всей последующей дороги. Возможно здесь была приложена рука верховых, однако для чего, Узумаки не понимал. Заметно напрягшись от своей догадки, Наруто на всякий случай низко поклонился, перед тем, как медленно пройти внутрь. Но вопреки смутным опасениям ничего не изменилось, и ни в какой потусторонний мир он не попал. Всё осталось прежним, кроме тропы, которая спустя несколько метров гладко перешла в каменные ступеньки, длинным чередом тянущиеся по возникнувшей возвышенности. Хранитель успел прилично запыхаться, агрессивно ступая по бесчисленным выступам треклятой лестницы, а достигнув вершины, невольно замер, во все глаза рассматривая представший перед ним храм. Нехилое святилище занимало огромную площадь всей территории холма, включая в себя огороженную часть в виде ухоженного сада. Красиво выложенная дорожка оканчивалась у единственного проёма в дощатой стене, попутно устремляясь в сторону небольшой часовни. Тяжёлое строение для поклонений соответствовало характерным чертам архитектуры Японии и придерживалось минимализма. Изогнутая крыша сделана из свежего бамбука, на её клонах вырезаны волнистые линии. Здание светлое и открытое, местами обвешанно потёртыми табличками и высвеченными ленточками. В самом центре над входом чинно висела скрученная симэнава*, немного провисающая под своей тяжестью. Вокруг пестрили ухоженные кусты и низкие деревья, контрастно сливающиеся с ярким травянистым покровом. Рядом с постройкой, на вертикально стоявшей каменной плите рельефом вырисовывалась надпись с названием храма, которая напрямую заверяла о его высшей духовной степени. Боковым зрением парень заметил под старым, заросшим пологим мхом деревом углублённую каменную чашу с водой, окружённую крупными булыжниками. В нём призывно поблёскивала кристальная вода, изредка колыхающаяся от сильных порывов ветра.