The rhythm

Не такой,как другие PT 2.

В полиции надо мной посмеялись, посоветовали мне смотреть меньше «корейских дорам» и идти домой, к маме. Удивительно, ведь так? Штат, выбранный моей матерью для жизни, оставался одним из самых либеральных, самых прогрессивных в стране, но когда дело касалось харассмента... Никому не было дело. Из участка меня отправили домой, сказав, что если моя фантазия все же не разыгралась, и рассказ – чистейшая правда, Чонгук все равно не сделал ничего дурного, и я горько расплакалась по дороге домой.

Он  ведь трогал меня, он заманил меня к себе домой, он угрожал мне "последствиями". Я кусала губы от досады, от бессилия. Подругам я не сказала ни слова, ведь те осудили бы меня уже за то, что я добровольно пришла к нему домой, что ответила на смс, что вообще решила поговорить с фриком. Маме я тоже не сказала ни слова, но лишь потому, что та все равно не смогла бы помочь мне или понять. Сейчас она работала в городском совете, только-только начинала карьеру в правительстве. Ее планы шли далеко, до самого сенаторского кресла, и я не могла расстроить их.

А жизнь текла дальше, будто ничего и не произошло, будто мой визит к Чону был только сном, игрой воспалившегося воображения. Первую неделю это казалось таким... Странным. Разве не должна была земля разверзнуться под моими ногами, разве не должна была я спуститься в самое пекло Ада, чтобы там вечно гореть, мучиться наедине с воспоминаниями о собственной слабости? В кино про жертв преследования все было не так. 

За ними тянулся печальный след страха, вечного страха погони. Я много видела таких картин. Женщины по тысяче раз проверяли дверные и оконные замки, уходя из дома, старались использовать разные дороги, добираясь до работы в самый час-пик, в уютной суете многоликой толпы. Почему же мне не было так страшно?

Я не помню, как это произошло, ведь я очнулась уже тогда, когда все случилось. В какой-то момент я перестала считать произошедшее реальностью. "Полицейские правы. У тебя очень богатое воображение", – говорила я самой себе, изредка встречая на улице Чонгука. Тот не заговаривал со мной, не здоровался, изредка кивал, встретив мой растерянный взгляд. Я же каждый раз стыдливо отводила глаза.

– Вы слышали, что этот придурок переезжает? – спустя месяц после моего" приключения" спросила Розэ толпу подруг, спешащих на урок алгебры.

– Чон? Он больше не придурок, – подала голос Мишель, платиновая блондинка, нервно грызущая ручку перед тестом. – Его стартап так хорошо поднялся, что Чонгук собрал штат из сорока человек и решил перебраться в Кремниевую Долину.