— этому белобрысому я задолжал огромную кучу денег. Пиздецки, какую огромную. Эта мразь требует их прямо сейчас. А ты, мальчик мой, ему очень приглянулся. Поэтому.., — он замолкнул на секунду, смотря в мои запуганные. С его стороны доносится тихий смешок, он продолжает.
— ты должен его отвлечь, чтобы он забыл о моих долгах, — он ведёт себя словно сумасшедший блять, мужчина встаёт со стула, подходит ко мне вплотную, берет за шиворот и слегка поднимает наверх, мне стало тяжело дышать. Он хочет убить меня прямо тут?
— а если я не захочу, — его взгляд выглядел так, будто отец придушит меня прямо на этой кухне, у стенки.
— а не захочешь, я сделаю с тобой то же, что и с матерью, — он опять берет в руки нож и тонким острым лезвием плавно проводит по моей шее, отчего на том же месте остаётся порез. Я чувствую, как по кофте начинает стекать струя крови.
— понял меня? Я не слышу ответа.
Отец начинает делать порез глубже, надавливая ножом все больше и больше. Я хотел заплакать, но не мог. Он обязательно врежет за такое, я уверен в этом.
— мне похуй, как ты будешь это проворачивать, но сделай так, чтобы эта тварь забыла о моем существовании навсегда, — батя убирает с моего горла нож и швыряет меня в стенку, придерживая за шиворот. Я чувствую, как могу дышать. Хуево, но могу, и боже, этому я очень рад.
— даю тебе ровно месяц, не больше.
Он оставляет меня одного, в тишине, а сам уходит в другую комнату, матерится себе под нос и бубнит что-то.
Должно ли это значить, что я могу идти домой? Он отпускает меня? Позволяет уйти? Он не сказал ничего, ни слова.
Но, надеюсь, он не будет злиться, если я оставлю его нюхать травку одного? Я не могу больше оставаться тут, это напрягает, и пугает до жути, до мурашек по коже.
Я даже не сказал ему ничего в ответ, не попрощался, а просто постарался поскорее выйти из дома и побежать домой, чтобы поспать и забыть об этом случае, как о страшном сне.
На улице темно, порой даже, страшно немного, а подъезд освещает лишь еле живой фонарик, что моргает отчасти и не позволяет оглядеть все вокруг.
Меня смущал один вопрос. Лёша все это время ждал меня? Или сразу ушёл после того, как проводил? Или все же, ждал, но заебался сидеть один, и поэтому уже дома спит?
Сейчас, знаете, совсем не в кайф идти домой одному, везде темно, а фонари перестали работать давным давно. Сколько прошло времени, пока я был у отца? На часах уже три ночи, страшно. Ну, скорей, намного страшнее идти одному, потому что, если и спиздят тебя, уволокут за уголок и выебут там же, а ты будешь стонать в тряпочку и плакать, кричать. Один, совсем один, потому что тебе никто не поможет.
— все хорошо?, — чья-то рука сзади трогает моё плечо и отдергивает назад резко, блять, боже, казалось, я чуть не умер от страха.
Какое было моё спокойствие, когда я увидел Лёшу. Лёшу, с которым я был бы не против пойти до дома, потому что боялся один.
— блять.. напугал, сука.
— как все прошло? Что он сказал, Дань?, — Лёша мигом приобнимает меня и дышит в мою шею, блять.. Иногда мне кажется, что этот белобрысый добивается, чтобы мой мозг постепенно сходил с ума. И так медленно, пока Лёша будет увеличивать контакт между нами все больше и больше, быстрее и быстрее, обнимая и касаясь каждого миллиметра моего тела.
— что он сказал? А.. он говорил, что очень соскучился и хотел встретиться.. пойдём лучше домой, — он не стал расспрашивать, дальше мы шли ко мне, в тишине, и оба молчали, потому что разговаривать было особо не о чем. Или, скорей, я не хотел этого. А лишь обдумывал ситуацию с отцом, и как поступить с Лешей. Можно ли быть в отношениях с человеком ради своей выгоды? И правильно ли это?
