Дурная кровь

Глава 14

Просторный кабинет собрал троих.После короткого разговора с Маркусом Аро моментально созвал всех соправителей. На повестке ночи стояло несколько важных вопросов: ход событий требовал немедленных, но обдуманных решений.— Поклянитесь мне, братья, что это последний раз, когда нас вынудят создать армию новорождённых, — высказался Кайус, восседая в кресле. В полумрачной тишине небольшого помещения его голос звучал грозно. Гладкие пшеничные волосы отдавали блеском, делавшим его вид совершенным.Все понимали, что эта тактика ведения боевых действий считалась одной из самых тяжело реализуемых, а также небезопасной как для людей — иначе как потом можно было объяснить обществу пропажу людей? — так и для вампиров, которые шли на риски.Перед ними лежала карта местности, на которой было отмечено множество точек — города, в которых были подвержены насильственному обращению люди для пополнения рядов Фейта.— Он не раз заставит нас подвергнуть опасности всеобщую тайну, если он уже не сделал это сам, — размышлял Маркус, глядя на карту. Сказанное повлекло затяжное молчание. Это была правда, которую они не желали принимать всеми фибрами души — Артур был уже на шаг ближе к тому, чтобы всполошить весь человеческий мир, а Вольтури предстояло это предотвратить.Ещё чуть-чуть, и Артур начнёт глубже проникать в среду обычных людей. Непростительная наглость и смехотворные амбиции делали его самым неоднозначным врагом, которого они когда-либо встречали. Все нутром ощущали, что его признание кем-то из влиятельных людей даст явную трещину режиму Вольтури: заручившись поддержкой смертных, достигнуть будет его непосильно.Аро привстал с места, обойдя кресло.— И для этого, как ни странно, мы будем действовать как Артур, — твёрдо заявил он, готовясь деликатно преподнести свою идею.Кайус оживился. Взгляд алых очей молнией переметнулся на карту.— Речь идёт о локации?— Не совсем, но я затрону это позже, — голос Аро оставался негромким. — Я о методах управления массами. Думаю, настал выход Корин, — наконец объявил он, загадочно улыбнувшись.Маркус сдвинул брови, но не стал ничего говорить. Кайус откинулся назад.— Браво! Многие потеряют голову от её дара, тем временем мы будем их сжигать, — ликующе провозгласил он. — Массовка нам будет затруднять действия, бедняг надо быстрее нейтрализовать.Со свойственной ему справедливостью и излишней жестокостью идея о приглашении древней микенки была встречена положительно, разве что Маркус даже взглядом не повёл. Он с нескрываемым возмущением возразил:— Дурман — не то, что сейчас нам нужно.Аро, предугадав его реакцию на объявленную новость, принялся, впрочем, как и всегда, всё сглаживать, не давая Маркусу ни единого повода подтвердить его подлинные подозрения.— Не нам, а Артуру и его врагам, как и отметил Кайус. Обезумевших новорождённых придётся утихомирить, и только Корин нам сумеет помочь, — поторопился он с объяснениями.В дверь постучались. Вампир-слуга с позволения вошёл поставить поднос со свежей кровью у входного столика. Аро тому кивнул. Ему мастерски удавалось сохранять невозмутимость и вместе с тем умудряться лавировать фактами, не теряя из поля зрения главную цель. Он подошёл к столику и схватил хрустальный графин, в которой теплился бордовый нектар.— А как же Челси? — баритон Маркуса стал звучать звонче обычного.Вопрос заглушил размеренный звук заполняемого фужера, ласкавший слух. Вампиры ощутили приятное покалывание в носу: запах такой манящей крови немного отвлекал от прямых рассуждений.— Челси тоже сыграет свою роль, — Аро подошел к Маркусу и вальяжно подал напиток, — но налаживание связей не сильно влияет на общий духовный фон, не так ли? — обернулся он теперь к Каю с той же целью. — Их внутреннее состояние будет расшатано, они не осознают, что произошло, и по большей части не будут готовы к новой ипостаси. Дар Корин успокоит их, не даст в порыве паники разбежаться и сотворить невесть что. Артур сделал подобное со своими последователями с помощью собственного дара. Однако он их слепо подчинил, тем как Корин — способна усмирить, а Челси — сплотить. Их ансамбль обладает более здоровым и последовательным воздействием, нежели безжалостная вербовка Фейта, — наконец, приведя убедительный довод, он позволил себе отхлебнуть немного крови.Говоря это, Аро безоговорочно был уверен в правильности размышлений, и как бы ему ни хотелось придержать Корин для Маркуса, но её помощь была неоценима.— Тогда нам понадобится специально отведённое место. Ни одна живая душа не должна о нём знать, — заключил Маркус, положив ладонь на колено.Аро с облегчением выдохнул про себя. Осталось только встретиться с Корин и лично договориться обо всём.Напротив размеренности речи Маркуса, Кайус моментально выпалил:— А самое главное, скольких нужно создать? Надеюсь, вы поняли, что количеством Фейт теперь компенсирует преимущество? — оглядел он всех. — Ведь одарённых последователей он навряд ли больше найдёт!— Мы скоро всё узнаем, — расслабленно заверил Аро. — В любом случае, лишь прибыв на место, мы сможем определиться со всеми деталями. Кто-то должен туда проникнуть.— Часть свиты будет дежурить в соседних городах, чтобы не допустить новых случаев пополнения армии, — продолжал мыслить Кайус. — Но в таком случае они могут заподозрить, что мы здесь.Все мужчины склонились над картой. Ванкувер являлся штабом Артура, а скопления небольших вокруг городов были местом подбора новорожденных. Разве что одарённые вампиры были собраны со всего мира.— Думаю, нам важнее то, что Артур не должен узнать о приближении врагов, — проронил Маркус.Кайус буравил взглядом карту.— Но в этом случае придётся молниеносно создавать армию, мы не успеем нагнать такое количество, — проговорив это, он обречённо опустил голову на поднятую ладонь. — Артуру я так и готов оторвать голову.— Эти проблемы вполне решаемы, — Маркус отодвинулся назад, закинув ногу на ногу. — Да и в конце концов, Артур не столь опытен, сколь амбициозен и ослеплён идеальной картинкой будущего. Как правило, такие близки к свершению ошибок... Впрочем, как и к грандиозным взлётам. Сейчас нам нужно решить, кто поедет туда.— Позвольте мне, — подхватил инициативу Аро, поставив осушённый бокал на стол. — Я возьму само собой Ренату и... Алека? — задумчиво пожал он плечами. — Мне нужно в ближайшие дни решить, что делать с Эстелой. Она не обрела бессмертия, — заявил он теперь официально. — Недавно я получил сведения, что она выжила и пришла в себя, несмотря на поражение ядом.Кайус замер и поджал губы.— И что им помешало? Ивонна же поклялась в исполнении, — вмиг посуровел он. У него не было оснований доверять этой семье, несмотря на понимание их пользы в общем деле. Он так и ожидал от них подвоха.— Аро, мы уже говорили с тобой об этом, — сказал Маркус, оборвав его. Он оставался неподвижным в гордом стане.— О чём говорили? — взгляд Кайуса перепрыгнул на Аро.— Маркус считает, что наша смертная сумела отвергнуть яд, — честно ответил он без эмоций.С Кайуса сорвался нервный смешок.— Такое невозможно. И всё же... Как ты поступишь?«Как я поступлю?» — этот вопрос не отпускал его ещё с момента, когда он остановил самосуд в тронном зале. Аро давно понял, что не сможет вот так просто решить, что с ней делать. Потому что не понимал прежде всего того, что происходило с ним самим. Почему новость о проваленной инициации его поначалу повергла? Даже если бы Эстела погибла, а такие случаи имели место быть, все карты оказались давным-давно раскрыты Ивонной, больше не было необходимости искать правду. Но Аро по-прежнему было нелегко на душе от неизвестности: если даже она выжила, всё равно была какая-то аномалия, не давшая ей стать бессмертной.Смерть, смерть...Для него это слово стало эфемерным, давно потерявшим своё сакральное значение, каким оно обладало у людей. Для них смерть — неотъемлемая часть жизни. Для вампиров она — лишь явное подтверждение тому, чью кровь было пить можно, а чью — нельзя. Аро видел, как люди приходили и уходили, рождались и умирали, его никогда не волновало, что происходило в их умах, все они были одинаковыми: за прожитые столетия на каждое был свой гений и свой изгой — такова константа круговорота общества.Но сейчас в нём всё будто перевернулось.Всё больше и больше в разум закрадывалось понимание того, что она не была одной из этих людей. Он проживал все чувства каждый раз, когда брал её руку, каждый раз, когда видел эти теперь уже бессмысленные страдания. И несмотря на нечеловеческий облик и мрак мыслей, она была самой живой из всех, кого Аро встречал, и поэтому не готов был смириться с её потерей.И поэтому только недавно он испытал облегчение оттого, что всё сложилось не самым худшим образом.— Сначала разберусь в ситуации. Отделю семена от плевел, найду правду... — задумчиво сказал он, глядя в пустоту. Под этим Аро подразумевал встречу с Ивонной, а потом с ней. Он хорошо помнил, как Эстела чувствовала себя перед отъездом: потерянной, нерешительной... Любопытство захватило его естество: не терпелось посмотреть, что было в голове у этой недалёкой по меркам бессмертных, но неглупой по меркам людей девушке. — А дальше будет видно.Громогласный говор Кайуса пошатнул отуманенную раздумьями отрешенность и вернул его в кабинет:— Это какая-то ловушка. Артур знает о них и использует, чтобы заманить! — огрызнулся он. Кайус не то чтобы имел основания, чтобы о чём-то подозревать, порой он сильно придирался к окружающим вплоть до того, что люди начинали верить в свою виновность. Но он, как преторианец, попросту не доверял никому, вот и всё.Аро утомлённо поднял ладони.— Братья, не бойтесь. Со мной будет моя верная телохранительница Рената. Алек сможет обезвредить кого угодно. Деметрий несколько раз прочесал территорию — он заверил, что люди Артура не появятся в ближайшее время в аэропорту. Пока остальные присоединяются в Канаде, мы сможем определиться с укрытием для новорожденных. С огромной вероятностью выбор падёт на промзону. Так что я вас уверяю, всё будет хорошо. Насчёт этой семьи мы уже с тобой, Кай, говорили. Нам нужен Фредерик, — он сжал кулаки, на лбу образовались складки, Аро вцепился взглядом в Кайуса, будто бы он был Фредериком и Аро молил о его вступлении. — Я не знаю всего его потенциала, но, если в конце он будет сражаться с нами, это принесёт нам победу. Ивонна может подправить кому-то память. Но чтобы скрыть от врага свой дар, ей тоже пришлось пойти на жертву — под страхом того, что дар мог всплыть наружу, она ни в коем разе не развила его. Помимо её самой только дочь и муж испытали его на себе. Возможно, не сразу, но мы поможем ей направить вектор силы, чтобы ещё ослабить врага.— Хорошо, — успокоился Кайус. — Будет хуже, если они потеряют смертную. Не будь строг с вердиктом, Аро.«Уж кто кого бы поучал», — посмеялся про себя он.— Будет очень забавно, если Маркус окажется прав, — усмехнулся тот вдобавок, допивая кровь.— Да брось, Кай. Последние полтора месяца вечность не перестает нас удивлять, — проговорил он, предчувствуя, что собрание подходило к концу. Однако с теми рассуждениями о ней, вкупе со сказанным, его начало осенять. Предвкушая, как посвятит время обдумыванию того, что ему пришло в голову, он тоже собрался покинуть кабинет, как вдруг его остановил ясный взор брата.— Ладно. Тебе предстоит это выяснить, — удовлетворённо произнёс Кайус, ставя осушенный бокал на стол так, что остатки напитка бордовыми бусинами оказались новыми точками на карте. — Поэтому собирайся в путь. Я же пойду к Афинодоре и прикажу стражникам прикрепить ещё одну армированную дверь — времена тёмные, — коротко оповестил он всех и тут же ушёл.Взгляд Аро переметнулся на Маркуса. Его выражение лица оставалось нечитаемым, словно на посмертной маске, но он сразу смекнул, что тот, будучи невозмутимым, внезапно оказался на самой вершине собственных чувств. И только сейчас ему бросилось в глаза, что наполненный бокал так и стоял нетронутым на столе, а губы Маркуса были сухими и едва зашевелились.— Счастливы обладающие... — обронил он отдалённо знакомое изречение — оно было выгравировано на обручальном кольце. — Артур намеренно так поступил с Кармиллой.Острая тема иголками прошлась по спине Аро, что тот собрал максимальную осторожность, прежде чем что-либо сказать. Словно он готовился погрузиться в ледяное озеро, которое предстояло переплыть.— Заперев и оградив её даже от клопа в заточении? — подхватил он с иронией.— Нет, — вмиг глаза сверкнули обжигающим пламенем, от которого Аро замер на месте. — Он любил её, но знал, что добьётся большего успеха в деле, если ему будет за что сражаться, вернее, мстить. Он обошёлся с ней так по прямому велению сердца, жаждавшего настоящей и жаркой любви, которую способно дать лишь чувство господства.— Мне известно, когда вампиры влюбляются навечно в других вампиров, в людей, чтобы сделать их бессмертными. Мы знаем о неразделённой любви. Но полюбить что-то абстрактное, нематериальное и ставить в один ряд с вышеперечисленным? Разве такое возможно? — изумлённо спросил Аро, подняв бровь.— Кажется, я открываю для себя что-то новое, — саркастично ответил Маркус. — У него нет Кармиллы, но осталась власть. Он сумел провернуть невероятную аферу: распланировал всё так, чтобы она была убита. Какая-то часть его невольно скучает по ней, но ему от этого не хуже.— Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре. Уж нам-то давно ясно, что Артур идёт напролом...— А теперь скажи мне, — звучание голоса приобрело жесткость, несмотря на тихий баритон, отчего Аро непроизвольно напрягся, не ожидав, что беседа становилась напряжённой, — хотел бы ты, чтобы твоя сестра была заперта в тени, лишь бы её не коснулось ни единое зло?Аро знал этот тон. Нарочито спокойный, тем временем внутри него буйствовали все чувства. Неожиданно озеро, которое он пересёк наполовину, резко превратилось в бескрайний океан, где бушевал шторм.— Маркус... — его язык в миг отяжелел. — Почему ты заговорил об этом... Нет, не хотел бы, но если бы это уберегло её жизнь...— Но не уберёг, — оборвал он его. Аро прочувствовал горечь его молви вдвойне, потому что знал, что тот напрасно винил себя.— Маркус, мы с тобой прошли через многое... И всегда держались друг за друга горой. Вспомни наши славные времена, когда мы только объединились, нашу битву в Мунтении, где мы впервые выстояли, забрав себе всё. И сейчас... — его голос оборвался — он не мог понять, случайно ли так вышло, — мне больно видеть тебя таким... — он замолк и после недолгой паузы выдал вслед. — И ей тоже было бы больно, — он положил ему руку на плечо. Продолжать эту тираду Аро более не мог. — Нам нужно преодолеть Артура, чтобы такие, как он, больше не смели перекраивать мир под себя, смотри, — кивнул он на карту, — сколько же их из-за него сейчас страдает. Нас ждёт множество потерь, — тихо продолжал он, — если не возьмём всё в руки сейчас.Аро поймал себя на том, что сказанное будет очередным ударом гороха о стенку — ничто не могло унять его боль. Но как ни странно, тот медленно повернул к нему голову и промолвил:— Ты прав. Прошлое бередит старые раны. Из него может всплыть что угодно в самый уязвимый момент, — его лица коснулся мутный проблеск — кажется, он смирился.Прозвучавший ответ заставил Аро сжаться в судорогах. Волны окатывали его с каждым разом все больше и больше, погружая его всё глубже и глубже, готовились вот-вот утопить в бездне. В уязвимом положении оказался именно он, а не Маркус, вспомнив убитую Дидим. Нужно было быстрее всё провернуть, иначе эти мытарства так и будут отвлекать его от достижения победы. В ту же секунду он собрался и решительно сказал:— Вот и славно, — улыбнулся он слегка, лежавшая по-прежнему ладонь на плече похлопала по ней, — сейчас нам нельзя давать слабину. Артур этого и ждёт.— Он будет искать любой повод, чтобы пошатнуть нас. И я обязан тебе сказать вот что, Аро, — теперь Маркус наклонился к нему ближе. И без того высокий лоб, на котором были складки, показался ещё большим. — Иногда лучшим решением будет не держать кого-то силой, а отпустить.— Что ты хочешь этим сказать? — Вольтури попытался предугадать его следующий вопрос.— Что ты собрался там делать? — резко отдалился Маркус, будто бы он о чём-то заподозрил.Аро усмехнулся. Он моментально испытал облегчение, что тяжёлая часть беседы окончена, и потянулся уже к чужому бокалу.— Искать укрытие, — поднял он его, пристально вглядевшись: от долгой простойки кровь начала расслаиваться. — Убедиться, что Эстела действительно не смогла обратиться.— По-твоему, они пытаются тебя обмануть? — Маркус тоже вдруг стал наблюдать за действиями Аро: тот, аккуратно держа бокал, принялся вертеть его по кругу в попытках размешать кровь.— Нет, но во всяком случае я обязан всё выяснить, — продолжал он мешать, наблюдая, как маленькая воронка вихрем захватывала тёмно-красные частички, поднимая их вверх.— А если выяснится, что этому поспособствовала некая сила? — не унимался он.— Сила? Её потенциальный дар? Эта версия слишком благостно звучит, — протянул Аро. — С меня достаточно. Так или иначе нужно соблюсти хоть какие-то формальности.— Аро, законы устарели, — сказал Маркус. — То, что Артуру пока так успешно удаётся пробираться на вершины, говорит о том, что наши стратегии дали трещину — рано или поздно придётся всё пересмотреть. Материнский кодекс пойдёт туда же. Поэтому сейчас самое время всё взвесить.Тот замер на месте.— Знаешь, через Ивонну мне довелось узнать, как они проводили массу исследований и пришли к выводу, что вампирам полезно пить именно красные частицы, люди их ещё называют эритроцитами, — он прекратил вращать бокал, вновь вглядываясь в водоворот алых вихрей. — То есть хочешь надолго оставаться сытым — имей где-то в запасе заранее собранные красные сгустки. Плазма только возбуждает наш аппетит.— И что это даёт? — спросил Маркус, глядя куда-то вперёд.— Я тоже об этом размышлял, — резко ответил он, воодушевившись тем, что наконец поделится мыслями. — И пришёл к тому, что... ничего. Порой не везде нужны эти новшества и разработки. Мы — вампиры. К чему эти достижения? Нам нужна свежая кровь и только. Это люди должны узнавать что-то новое, совершенствовать, а может даже уничтожать мир. Мы уже навидались всего и давно поняли, что единственная обязанность для нашего безопасного существования — тщательное сохранение тайны. Зачем лезть к смертным? Население с каждым днём неимоверно растёт. Но Артур... Чёрт бы его побрал, возможно, из-за него мы можем докатиться и до дефицита. И говоря о законах, я в очередной раз убеждаюсь, что мы всё делали верно, — твёрдо сказал он. — Да, теперь будем следить за всем основательно, какие-то изменения в юрисдикции нас ждут. А насчёт Эстелы, то она всё знает. Навряд ли мы будем следовать философии Фейта, — он одёрнулся от собственных же слов: когда он успел поставить его в один ряд с великими мыслителями?— Поменяем, — менее императивно повторил Маркус. Потом он оглянулся на Аро, его взгляд спустился до бокала. — То есть, не будь полезны её близкие, ты бы её вот так убил?Маркус сегодня был с норовом. Убить вот так? Если бы он знал, что она в себе скрывала с самого начала, наверное, он не раздумывая убил бы её. Столько стараний и сил было потрачено на поиски правды, а по итогу что? Всё перевернулось с ног. Терзаемый переживаниями он едва нашёл силы признаться себе, что снова едет искать эту правду, но уже не ради тривиального любопытства.— Не представляю, чтобы ей хоть кто-то навредил, — промолвил он, поставив бокал обратно на стол. — И бессмертие это гарантирует.— Тогда я больше не смею с тобой говорить об этом, — тихо сказал Маркус, поднявшись. — Помяни мои слова, как только окажешься рядом с ней.Его длинная статная фигура направилась к выходу. За долю секунды он уже был у двери. Аро тоже оторвался от кресла, восклицая вслед:— Неужели твой дар не позволяет тебе увидеть, как она нужна мне бессмертной?Маркус обернулся вполоборота. Он смерил его пытливым взглядом. Только сейчас Аро заметил, что тот забрал бокал.— Я не видел никогда такой связи. Её нельзя описать словами, потому что она противоречива. С обеих сторон. Поэтому-то я думаю, что, возможно, не стоит тебе торопиться. И запомни: когда сотворяешь Галатею, она может быть способна заговорить.Маркус на самом деле видел больше, что он только что и подтвердил тем, как его одолевали несовместимые чувства. Как бы это однажды не вышло боком. Эта беседа оказалась куда более изнуряющей, чем ожидалось.— Я понял, Маркус, — ответил он, слегка улыбнувшись. — Надеюсь, ты приедешь на следующей неделе сюда с Каем.Тяжёлая ладонь опустилась на замысловатую ручку двери, и на полувыходе тот лишь выдал:— Всенепременно.<center>***</center>Как называется то состояние, когда всё самое страшное позади и больше ничто не может напугать? Безразличие? Смирение?Она старалась больше не думать о будущем, всё, что ей хотелось — оправиться от последствий инициации и многочисленных переливаний крови, которые и без того привели к изнурению и лихорадке. Не сказать, что болезненные ощущения были для Эстелы открытием. За последние несколько лет она ощутила их вдоволь.Около недели Ивонна её выхаживала, как беспомощного птенца.Ведь действительно, обычные врачи не помогли бы так, как она: ей-то было известно, с чем они имели дело — последствиями неудавшейся инициации.Никто о таком не слышал. Эстела поняла, что больше не появится человек, который, оказывается, знал, в чём дело, и прямо сейчас расставит всё по полочкам. Нет.«Что будет со мной?» — этим вопросом она успела задаться много раз. Умирать ей явно не хотелось, хоть она чётко поймала себя на том, что жутко перетрусила, когда обращалась. До сих пор ей помнилась эта деревянная хижина, в которой пахнуло осиной. Шелест сухого льда, сохранявшей свежесть донорской крови. Внушительная фигура Фредерика, который прокусил ей руку.Она дрожащей рукой заглянула под марлю — мгновенно запахло мазью, показался шрам. Он больше не кровоточил, но покрылся рубцовой тканью. Эстела тут же отвела взгляд, сдвинув повязку на место. Покидать пределы палаты она даже и не думала, хотя атмосферу больниц она никогда не могла вынести. Но первые дни прихода в себя были слишком суровыми — понадобилось много усилий, чтобы более-менее прийти в себя.Более-менее — потому что параноидальный таинственный зов — тот самый, который перепугал её во время инициации, — до сих пор не покидал, мучая кошмарами. Не то голос, не то вой пробуждал Эстелу несколько раз за ночь, возвращая её к ужасающему одиночеству, которого она стала бояться больше: всю жизнь ей практически приходилось в одиночку проходить весь этот путь. Она почти уже ощутила этот могильный холод, ознаменовавший прекращение жизни. А пробуждение такой обессиленной, кажется, обернулось настоящей карой за быструю сдачу сил. Эстела могла лишь надеяться, что, окончательно выздоровев от лихорадки, кошмары прекратят её беспокоить и она сможет ухватиться за остатки рассудка.— Я больше не чувствую себя так, как раньше. Как будто во мне что-то поменялось, — глухо заговорила она после очередного кошмара.— Наверное, ты идёшь на поправку, — ответила Ивонна.— Я не об этом. Мне кажется, с меня оторвали часть мозга. Мне то хорошо, то плохо. Я боюсь сойти с ума, — откровенно призналась она, наконец, ожидая услышать что-то из разряда печальных прогнозов.— Не бойся, ты не сойдёшь с ума, — меря давление, удовлетворённо Ивонна посмотрела на индикатор, который показывал норму. — Ты просто приходишь в себя. И, честно говоря, я тебя понимаю. Порой мне раньше тоже казалось, что я теряю рассудок. Ты в этом не одна, — будто описывая бытовую проблему, обыденно открылась она.Выглядела Ивонна великолепно. Даже когда хмурилась, беря показания или делая очередную процедуру. Она, пожалуй, была единственной из всех медиков, на которого она смотрела с упоением, а не со скукой — дань вампирскому магнетизму.Она оживилась.— Когда? Когда такое было?Ивонна засунула изящные кисти в карманы халата и отошла к окну.— Когда меня заточили в темницу, разлучив с тобой. Меня мучили тревога и тоска, я не знала, что с тобой будет. Тогда я не способна была понять, что я бы только навредила тебе, — предалась она воспоминаниям, задумавшись. — Хотя о чём я...— Всё правильно. Я здесь, и мы вместе, — у Эстелы больше не было сил и желания обсуждать эту тему. Она уже несколько раз пожалела, что упрекнула Ивонну за содеянное в прошлом. На сегодня она уже сосредоточилась на том, что в конце концов предсказание не сбылось, и это было главным.И Эстела не спешила расстраивать Ивонну. У той источником безумия был материнский инстинкт и тоска по дочери, тем более на момент того времени она была новообращённой. А у неё... Она даже не стала вампиром, но с ума почему-то сходила. Ей было неловко осознавать свою неполноценность и даже уязвимость. Но вместе с тем она не чувствовала себя некомфортно или же заточенной с матерью. Отнюдь.Наоборот, Ивонна вовсю проявляла заботу, даже несмотря на то, что часто ворчала на себя и на неё за провалившуюся инициацию, когда кормила её жижей с высоким содержанием неизвестных Эстеле трудно проговариваемых компонентов, бормоча, что это поможет ей быстрее вернуть силы.Откровенно говоря, в этот момент она ощутила себя даже счастливой.А что произошло спустя пару дней...Всё началось с утра, когда Ивонна провела контрольное обследование.— Яда в теле нет. Ты абсолютно здорова, — кипа бумаг с результатами плюхнулась к её ногам.Вот теперь Эстела едва не лишилась рассудка. От растерянности она даже не знала, что сказать. Вместо этого она с изумлением посмотрела на Ивонну, которая, казалось, обрадовалась больше неё. Ошеломлённо она сдвинулась с места, ощутив волнение в груди. Через минуту ноги были свешены над полом. Она готовилась встать.С непривычки Эстела чуть не растянулась на полу.— Осторожно. Ты же сутки так пролежала, — успела её подхватить Ивонна.Но она уже не слышала её.«Здорова. Здорова. Здорова», — звенело в голове громом. Сплошное эхо превращалось в скандирование. Она моментально очнулась. Соприкосновение стоп с холодным кафелем бодрило. Первый шаг оказался робким. Второй и третий тоже не отличились по силе, но оказались более настойчивыми, чем первый.Эти ощущения, страдания, всё это вместе было сродни пресловутой инициации, но намного глубокой и значительной. Испытанная радость была ни с чем несравнима. Судьба отвела ей возможность остаться в этой ипостаси.Через полчаса они были готовы выйти на небольшую прогулку.Первым делом Эстела заметила, что, несмотря на остатки последствий лихорадки, её самочувствие значительно улучшилось: больше не было той ломоты и слабости, наоборот, ей хотелось двигаться, вдыхать с жадностью воздух, есть. Есть. Она вспомнила, что последнее время почти не ела, разве что Ивонна держала ложку перед ней, но это было не похоже на обычную еду, которой ей вдруг очень захотелось.Они оказались в небольшом заведении. Как всегда, Ивонна для вида заказала кофе. Через несколько минут перед Эстелой оказалась тарелка с чем-то похожим на бульон. И тут она ощутила, как её горло было будто ободрано наждачкой. Сама не замечая того, Эстела принялась пить огромными глотками.— Не спеши, — говорила Ивонна.Но она не могла остановиться. Голод, как воронка, заставлял её пожирать, поглощать всё, что бы не принесли.— Я хочу ещё.— Тебе станет хуже.— Пожалуйста.Обманчивое чувство голода пожирало её изнутри. Ивонна вздохнула. Какой-то молодой человек за соседним столиком оживлённо наблюдал за ситуацией.Но Эстеле было плевать. Она настолько голодна, что готова была целиком поглотить всю пищу, которой ей не хватало за эти несколько лет.Новую порцию Эстела поглощала медленными глотками, ощущая бульон на вкус. Он был столь божественен, что миска быстро оказалась пустой.Она отпрянула от неё и отклонилась назад. Никогда ей не было столь хорошо. И еда была прекрасной, и само ощущение сытости, которое придавало сил. Правда, это состояние длилось несколько минут. Вскоре она начала испытывать дискомфорт в гортани, но Эстела моментально попыталась подавить неприятное ощущение тошноты, которое являло собой отголосок прошлого. С ним она больше не хотела иметь ничего общего: с этого дня в её жизни больше не было места ни боли, ни страданиям.Всё страшное позади.На Эстелу вдруг обрушился поток мыслей. Теперь ведь у неё была масса возможностей жить как нормальный человек. Она могла бы начать с еды: попробовать всю еду, что её окружала вокруг, потом насладиться природой, сходить куда-то, может, даже пойти учиться или работать, но затем она спустилась с небес, вспомнив, с чего вообще началась вся эта история, и поникла.Она должна была стать вампиром, но у неё не вышло.— Что с Вольтури? Что-нибудь присылали? — наконец, спросила она, расслабившись. Краем глаза она искала того, кто наблюдал за ней, пока та уплетала обед, но этот человек ушёл.Пальцы Ивонны постукивали по чашке, отбивая ритм. Она вовсе даже и не заметила, что дочь параллельно кого-то выискивала. Несмотря на то, что удача была на их стороне, она не могла дать себе расслабиться — со всех сторон на неё оказывалось давление — Фейты, Вольтури, — она пыталась балансировать, держа в поле зрения главную цель.— Нет. Пока притихли. Думаю, Деметрий им всё передаёт. Понятное дело, они поймут, что это какой-то сбой, — фыркнула она, резко убрав руки и достав результаты.— Да... Сбой, — растерянно кивнула Эстела, ощутив подходящую тошноту.— Пойдём в уборную, — в глазах Ивонны мелькнула тень беспокойства, чувствуя, как врач и мать, что происходившее не предрекало ничего хорошего.— Нет! — упрямо возразила та. Ей отчаянно хотелось управиться с неприятным ощущением. Это состояние невольно возвращало её в те дни назад. Она только встала, чтобы одеться, как вдруг желудок отреагировал на минимальную нагрузку и сжался в спазме. Эстеле пришлось на скорости света бежать в уборную. У входа она столкнулась с человеком, кажется, тем самым, который глазел на неё с усмешкой. Съеденная пища готова была вот-вот вырваться наружу, поэтому она даже не успела хорошенько рассмотреть его. Единственное, что ей пришло в голову — то, что потом этот человек будет ещё сильнее смеяться над ней.Откашлявшись, она, шатаясь, подошла к раковине и поспешила умыться холодной водой. Ощущения были странными. Всё будто сняло рукой. Освежившись, Эстела устало подняла взор на своё отражение в зеркале и непроизвольно отошла. Хоть и организм не поблагодарил её за произошедшее накануне, лицо залилось румянцем. Неужели отсутствие яда так повлияло на её организм?Вернувшись на место, она обнаружила стакан воды.— Я же говорила, — вкрадчиво сказала Ивонна.— Мне казалось, я была голодна. Никогда еда не была столь прекрасной на вкус.Ивонна слабо улыбнулась.— Я думаю, тебе будет лучше, если ты поешь позже. Разгоревшийся аппетит после выкачки яда — нормальная реакция. Твой организм восстанавливается, и ему нужны силы, — закончила она, задержав взгляд на её лице. От Ивонны тоже не ускользнуло благоприятное изумление. — Не всё так уж и плохо.— Ты тоже заметила? — улыбнулась она, но тут же её лицо приняло ошеломлённое выражение. — Но подожди, почему нельзя было так же подождать какое-то время после выкачки яда, может, поэтому у меня ничего не вышло? Мы же рисковали!Она даже готова была разозлиться, ведь это было действительно так. Навряд ли Ивонна могла ошибиться. Та только буравила взглядом листки, пытаясь разглядеть в них что-то невидимое.— Нет, это неправда, обычно когда выкачивают КФР, желательно сразу провести инициацию, иначе восстановление может затянуться на долгие месяцы. В этом-то и выгода, что инициация избавляет от последствий мучительного восстановления. Но на удивление твоя картина имеет куда лучшие прогнозы.Ещё вчера балансируя между жизнью и смертью, а сегодня дивясь новым открытиям, Ивонна окончательно потерялась в догадках, а материнское сердце уже не знало, что испытывать, потому что каждый день удивлял больше предыдущего. Ответ дочери окончательно заставил её выпасть в осадок.— Было бы здорово, если бы я ещё немного веса набрала, — проронила она как ни в чём не бывало.— Вот теперь я точно вижу, что ты поправилась. Обычно после таких событий люди думают, сколько им ещё осталось, а ты думаешь о том, как выглядишь! — воскликнула она, отчего та даже слегка напугалась, дёрнув локтём, вода в стакане заколебалась. — Так держать.От сказанного у Эстелы всё затрепетало внутри. Мало того, что выжила, выздоровела, так ещё и вернёт себе былую миловидность? Да всё вместе взятое — в стократ лучше инициации. Она снова предалась мимолётным грёзам, пока поток мыслей не возвратился в здравое русло — она приехала сюда не за этим. Трепет сменился волнением.— А что за люди? Которые были подопытными? — у неё всё сжалось, память моментально стала подкидывать воспоминания недавнего с Ивонной диалога. — А вообще, когда вы обратно выкачивали яд, хоть они долго восстанавливались, они же жили дальше?Ивонна вздохнула.— Вот именно что восстановление было очень долгим, Артур посчитал это невыгодным и приказал уничтожить.Эстела поджала губы. Осмыслив услышанное, она громче обычного спросила:— В чём смысл всего этого? Какую пользу принесло это дело? Мне просто интересно.— Проект назывался «Дурная кровь» и в своё время приносил огромную пользу. Артур приказывал создавать таких липовых больных, чтобы потом их «случайно» подавать жертвам на обед. Жертвами были интересовавшие его вампиры, некоторые из которых представляли из себя сильных кандидатов. Например, Ючи. У него дар, похожий на Джейн, только поражает высокочастотными волнами.— Ясно, — кивнула она, допивая воду. — Что мы скажем Деметрию? — бесцветно спросила она.Ивонна переметнула взгляд в сторону, в полураскрытых глазах можно было прочесть озадаченность, перемешанной с решимостью.— Они не имеют право делать что-либо против нас, не убедившись в причинах, — уверенно сказала она, обратно переведя взгляд на неё. Эстела прониклась её чарующим взором. — Предлагаю сфокусироваться на восстановлении.— Аро...— Да, они в этом убедятся, только если Аро прочтёт твои мысли. Вопрос в том, приедет ли он сюда, если вы договорились общаться на расстоянии. Может, ты им что-нибудь отправишь?Она так и представила, как Аро по одному беглому взгляду поймёт, что всё провалилось, если уже не знал... Он говорил ей, либо инициация, либо смерть. Они вот так приедут и убьют её? Нет, хуже. Они попросту пошлют посыльного, чтобы он быстро расправился с ней. Не верилось, что они пойдут на такое. Может, стоило запутать Аро, выбрав сложно поддающееся расшифровке полотно? Эстела с шумом выдохнула. Теперь если Аро придёт за ней, то он прочтёт эту мысль.— Уж до «Мира Кристины»<footnote>Ссылка будет дана в конце. У картины очень интересная история.</footnote> мне далеко. Подумаю, что отправить, — отрезала она, скрестив руки. С удивлением она отметила, что натиравший до боли под повязкой шрам перестал болеть.Ивонна откинулась назад.— Ты всё равно под нашей с Фредериком защитой. Тронут тебя — значит, прострелят себе колено. И я не боюсь, что Аро это прочтёт, потому что он уже об этом в курсе.В эту же секунду Эстела просто не могла перестать смотреть с восхищением на мать. Вернула к жизни, позаботилась, теперь ещё и готова выстоять за неё. Она знала её от силы неделю-две, но уже считала её чуть ли не идеалом своего стремления. Удивительно, тут же в памяти всплыл момент их первой встречи, где она была готова пойти на всё угодно, лишь бы не знать её — женщину, сошедшую со старых фотографий, красивую, сильную и готовую на всё ради своей цели. А её целью была она — ослабевшая перетрусившая дочь, которая не то чтобы побоялась инициации, а даже их первой встречи, осмелившись лишь пожелать себе разбиться в самолёте.От прежних мыслей ей стало не по себе. Как вообще в голову могло такое прийти?— Извини за то, что я так ужасно вела себя в начале. За эти дни что только ты не сделала для меня, — тихо призналась Эстела, взглянув на неё из-под чёрных ресниц.Показалось, что сидевшая смирно Ивонна как будто бы слегка колыхнулась, брови невольно поднялись, открывая взор изумлённых золотисто-красных глаз. Пару секунд она и не знала, что говорить, потому что, скорее всего, вовсе и не ожидала услышать такое от дочери. Она грустно улыбнулась, опустив глаза, и взяла её ладонь в свои руки. Прикосновение больше не отдавало тем холодом, хоть и покалывало.— Долг перед тобой не восполним. Все эти годы, что ушли... Ты их могла прожить иначе.— Это всё из-за Артура Фейта. Не знаю, как его остановят...— Это всё потом, — отмахнулась Ивонна. — Давай сосредоточимся на восстановлении до поры, пока они сюда не прибудут.