Дурная кровь

Глава 17

Ивонна стояла у окна своей деревянной хижины. Гаснущий свет сумерек обрамлял её силуэт и окутывал волосы медным сиянием. В глазах тлела негасимая пустота, словно тёмная бездна, поглотившая в себя всё светлое.За её спиной на столе одиноко лежала ампула с ядом бессмертия. Рядом с ней покоился блестящий шприц.В этот раз не придётся заморачиваться с перекачкой крови, однаколегче от этого не становилось.С тяжёлым сердцем она ожидала эту инициацию. Если Эстела её не переживёт... Каждый раз, когда эти мысли настигали её, всё внутри переворачивалось. Откуда в Аро Вольтури столько смелости и риска отправлять её дочь на это снова? Недавно он здесь расхаживал, беседуя об их положении и дальнейших действиях.— У вас обеих таланты волевого толка, провоцируемые аффективными целями. Желаниями то есть, — заявил он часами ранее перед ней. После недолгих расхаживаний по комнате он наконец сел за стол, вовсе не чувствуя скованности, свойственной гостям.— Что это значит? Говорите нормальными словами.Ивонна была не рада гостю, даже голос зазвучал резко. Она стояла поодаль, опершись о подоконник туловищем, скрестив руки.— Уж не вам на это, Фейтам, указывать. Придумали всяких терминов — КФР, секторы, — протянул Аро, откинувшись на спинку стула. — Мы помним, что ты с Фредериком не из его круга. Однако ещё на поле боя я уловил в тебе одну интересную мысль.— Какую же? — на секунду вокруг глаз Ивонны образовалась сетка морщин — та натянула улыбку, подхватив напускную приветливость Аро. Но как только она расслабилась, на место вернулось суровое выражение лица с хищным прищуром и сжатой челюстью.— Значит, примкнёшь к Артуру, если твоя дочь погибнет? — спросил он, вынув из рукава козырь в самый уязвимый для неё момент.В пространстве, пахнувшем лесом, нависло напряжение. Ивонна молча стояла, её взгляд встретился с его. Аро расслабленно восседал, сложенные ладони в замок лежали на столе. Со стороны по этой картине действительно можно было сделать вывод, что он в ней хозяин, а Ивонна — если не гостья, то заложница в безвыходном положении.— Если нам снова придётся пойти на обращение, — тишина, прерываемая её охрипнувшим голосом, оборвалась, — она не выдержит.Аро отвёл взгляд, сдерживая смех.— Она тебе так сказала? — он вновь обратил на неё взгляд, улыбнувшись.Ивонна не могла понять, к чему была эта хитрая улыбка, но в ней читалась не насмешка, а толика гордости за провинившуюся. С чего бы? Она не спешила с ответом, а только вопросительно подняла бровь, ожидая дальнейших пояснений.— Не беспокоит, что твоя дочь подлила масла в костёр, который сама же разожгла?На мгновение в глазах Ивонны промелькнуло осознание, что происходило в Эстеле последнее время. Какие-то догадки подтвердились, развеяв иллюзии относительно чистоты её намерений. За долю секунды выстроилась логическая цепь: в определённом смысле та, правда, поддалась эгоистичным порывам. Моментально после осмысления негативные эмоции погасли, затмлённые её первичным стремлением — защитить своего ребёнка.— Даже если это её рук дело — пусть, — отозвалась Ивонна, пожав плечами. — Вы же сами подметили, насколько нами повелевает дух стремления. А где стремление, там и интуиция, верно?Аро никак не отреагировал, хоть и понимал, что в этом она была права, как бы противоречиво это ни звучало. Несмотря на настигшие трудности, они обе по наитию сумели бессознательно применить свои силы, чтобы выжить, а затем создать такие условия существования, чтобы обеспечить дальнейшую возможность совершенствовать свои таланты и улучшить нынешнее положение. И если подоплёка их желаний кроилась исключительно в предчувствии и инстинктах, то нежелание Эстелы обращаться о чём-то говорило. В ту минуту Аро не мог полностью признать, что это было некое предопределение, предвестие неизбежного. Желание сделать её бессмертной после всех потрясений взяло верх над ним.— Прикрытие материнскими инстинктами — не самая мудрая стратегия для спасения. Однажды она может сыграть с тобой злую шутку, — изрёк он строго, — как сейчас, к примеру.Ивонна нахмурила брови и отошла от окна. Безмолвный вопрос «что вы имеете в виду?» застыл на лице. Аро не стал томить ответом, ведь даже преследуя своё, он всё равно зрил в корень и выдавал правду.— Она тебя одурила в два счёта. Сознательно или случайно, но ей удалось подстроить ситуацию под себя, — сказал Аро, наблюдая, как Ивонна поменялась в лице — от изумления до осознания. Следующее ожидаемое выражение — ярость. — Хочешь снова её потерять?Но вместо неё он только увидел, как Ивонна закрыла рот, решив не возражать, уголки губ опустились. Это была горькая досада.— Я запуталась, — сдавшись, промолвила Ивонна. — Мне кажется, что мои инстинкты уже давно меня погубили.Аро непроизвольно поднял брови. Слова Ивонны частично откликались и ему. Более того, теперь он начинал искренне понимать, как ей удалось решиться на столь рискованный способ защиты. Обезумевшая от инстинктов она делала всё ради того, чтобы та была в безопасности. А теперь он сам чувствовал, как погружался в тот же омут вслед за собственными инстинктами, манившими его пойти на риск — поспешить с инициацией.— Я сам посвятил не один час на изучение ваших талантов, поэтому нет нужды беспокоиться, — вкрадчиво он изрёк, невольно тем вызвав у Ивонны доверие. — И пришёл дать чёткое распоряжение: делай Эстелу бессмертной. К Фейтом она вступать не будет.Она растерянно кивнула. Рука скользнула в карман, извлекла оттуда пустую ампулу и поставила её на стол.— Яд вампира, прожившего тысячелетия, подойдёт?Аро ловко схватил её и повертел в руке. Он бы с радостью и сам прокусил Эстеле артерию, но дело требовало наблюдения и сноровки Ивонны.— Пусть будет твой яд, — он встал с места и подошёл к ней. — Продолжение твоего «я» теперь не только в геноме, но и в вечности... Это будет невероятно крепкая связь, — он вложил ампулу ей в ладонь и сложил её.Серебристый блеск ампулы в руках так и отражал одноразовость своего назначения — таким и было положение её дочери. Но Аро был единственным, в кого она была готова вложить свою веру. Она слабо кивнула, осознание, что шансы были, медленно восстановило в ней уверенность.— Можно задать вопрос?Аро безмолвно поднял брови в ожидании.— Артур приказывал колоть ядом всех подряд. Естественно, никто из новообращённых не знал, чей яд сделал его бессмертным. Но я слышала, что связь всё равно образуется, особенно, если оба — возлюбленные.— Нет ничего более пленительного, чем момент, когда твой избранник дарует тебе бессмертие, вонзая клыки в шею. Эта связь несокрушима и вечна. Жизни обоих неразрывно переплетаются, даже если они не являются избранниками. Тот, кого обратили, остаётся в вечной благодарности. Именно поэтому я стремлюсь к тому, чтобы в вашем союзе царила равноценная отдача.Ивонна нервно приложила ладонь ко лбу, проведя по волосам.— Конечно, ей было бы легче, если бы она нашла себе избранника. Вряд ли нашу связь полноценно что-то восстановит.— А как, прежде всего, ты отнеслась бы к нему? — губ Аро коснулась лёгкая улыбка.Ивонна поджала губы.— С пристальным вниманием. Особенно, если он имеет отношение к политике, — бросила она, не придав серьёзного значения сказанному, словно для неё такой расклад был априори невозможным.Такая мать, как Ивонна, тяжело примет новость, что её драгоценная дочь стала объектом чьих-то чувственных переживаний. Малейший намёк на интерес выведет её из себя. Аро, естественно, с его тысячелетним опытом умело маскировал эмоции, этого требовала не то чтобы этика, а его деятельность — никто не должен знать о слабостях владыки. Слова, взгляды были давным-давно отточены, однако сейчас он понимал, что был в плену своих пылающих чувств, которые были не похожи на испытываемые ранее. Это было сплетение заботы и отцовской потребности оберегать её.Однако вместе с тем его забавляло то, как Эстела умело скрывала свои интересы от матери. Всё же их последний вечер в галерее превратился в великое откровение. Мгновения истины вспыхнули, осветив их души ярким светом.— Нисколько в этом не сомневался, — усмехнулся Аро, схватив перчатки со стола. — Однако сейчас такие времена, когда политика поимеет дело с каждым. Поэтому сделай всё возможное, чтобы твоя дочь была неуязвимой, а насчёт связи не сомневайся. Она будет крепкой. Нет ничего лучше безусловной любви, закреплённой вечными узами.— Спасибо вам, — облегчённо произнесла Ивонна. От первоначального порыва отчуждённости, который окутал всё вокруг тёмной тучей, теперь не осталось и следа. — Специально достала одноразовый телефон: позвоню, как мы будем готовы.— Нет, не рискуйте, — возразил он, — мы сами это выясним. Звонить только в чрезвычайных случаях.— Тогда, надеюсь, телефон мне не понадобится.Аро с пониманием кивнул и без слов покинул её, оставив ту наедине с собственными размышлениями.Ивонна принялась готовиться к инициации. Через минуту ампула стояла наполненной эликсиром то ли неизведанных возможностей, то ли смерти. В отдельно лежащей емкости покоились запасы донорской крови, ожидавшие своего момента, — они станут живым источником силы, как это было в прошлый раз, либо пропитанием, на что она больше всего надеялась. Медицинские инструменты выстроились на столе, как в операционной, — действия Ивонны были автоматическими, однако в голове томилось волнение.Неотступной тенью легло странное предчувствие. Ивонна пыталась отогнать неприятные мысли, оправдывая это тем, что предстояло сделать серьёзный и страшный шаг. Более того, оставшись одной лицом к лицу со своими сомнениями и страхами, она вспомнила, что ей не хватало рядом Фредерика, который был на смене в буднях Фейтов. Сейчас бы ей не помешала его поддержка.Прошел час, прерванный гулом мотора и внезапным звуком захлопывания двери. Тихие шаги, почти незаметные, беспокойно зашуршали по земле и траве, становясь всё отчётливее. В окне мимолетной мозаикой мелькнул силуэт Эстелы. Примчалась она быстро, словно за ней шла погоня. Слегка растрёпанные волосы, покрытая испариной кожа, обеспокоенный взгляд и лёгкая отдышка говорили о том, как она спешила. Однако Ивонне это вовсе не добавило лишнего повода для волнения, учитывая, что ещё совсем недавно её дочь выглядела вялой, долгое время она находилась в оцепенении, в глазах так и зияла тоска.— Пришла. Ну как, напугана? — тихо спросила она с искренним любопытством, пытаясь одновременно собрать в голове пазл того, как Эстеле была преподнесена новость с инициацией. Судя по внешнему виду, её взбудоражили.— Нет, — ответила она с поразительным спокойствием, — а ты?— Я запугала Аро, — обернувшись, Ивонна усмехнулась. — Он думает, я буду сражаться за Фейта, если ты погибнешь. Упрашивал об обращении, — ехидно говорила она.Сколько раз Ивонна врала, притворялась перед лжесоратниками, накидывая на себя образ уверенной и смелой вампирши, что вскоре он стал неотъемлемой частью её личности, однако именно сегодня в самый ответственный момент, ради которого ушло пятнадцать лет, Ивонна чувствовала, как в ней таяла храбрость. Из последних сил она держалась, чтобы не напугать дочь, — знала, что сейчас важно быть опорой для Эстелы.Однако от той странное поведение матери не утаилось: она догадывалась, что послужило причиной — Аро, успевший поговорить и с ней. Волнение переплелось с мандражом в страхе неопределенности будущего, но всё же Эстела решилась на откровенность — с кем ей быть такой ещё, кроме как не с ней?— А он меня запугал. Сказал, что эта инициация может оказаться последней. Ты знаешь, что у меня есть дар?— Последней... — Ивонна замотала головой, выдохнув. — Она в любом случае будет последней, но исхода два.— Я стану бессмертной, — безапелляционно выдала та в ответ.— У меня плохое предчувствие.Эстела с шумом вдохнула воздух, и она изумлённо посмотрела на мать.— Ты серьёзно? Вы же все этого хотели, и сейчас последний шанс.— А ты этого хочешь?Она сглотнула, переведя взгляд на пол.— Я виновата. Особенно перед тобой. И хочу исправить эту ошибку, — произнесла она, вспомнив слова Аро, которые он говорил ей только что в галерее, — но сейчас ты мне сбиваешь настрой.Ивонна поджала губы, в глазах залегло горькое осознание. Эстела не ответила прямо на её вопрос.— О каком настрое идёт речь?— Аро говорил со мной, — с непоколебимой спокойностью произнесла та, — помог мне разобраться во всём. В этот раз мой дар поможет мне, а не остановит обращение. И я совершу другой выбор.Улыбка исчезла с лица Ивонны. Всё встало на места. После того, как она окунулась по локоть в крови в управлении Фейтов, она не сомневалась, что идеалы Вольтури ничем не лучше, из-за чего, собственно, до сих пор те успешно держали в руках власть. Верить в абсолютную искренность намерений Вольтури, особенно после её предательства, пусть и вынужденного, было неимоверно глупо.— Он так говорит, будто нужно выбрать между сном и пиром! — воскликнула она. — Всё понятно.— Да что же?— Не было бы у тебя дара или не будь мой муж источником яда, нас бы давно казнили, — с горечью произнесла Ивонна, разгадав жестокую загадку. Слова были пропитаны смесью обвинения и отчаяния оттого, что их спасение было обусловлено наличием потенциала, ставшего предметом интереса вождя вампиров. — Именно поэтому он никогда не отдаст тебя Фейтам, — заключила она сокрушённо. Будь Аро здесь, она бы, не колеблясь, высказала ему всё это в лицо.Что-то внутри Эстелы колыхнуло. Разум отказывал полноценно принять это открытие, хотя в логике и рассудительности Ивонны она не могла отказать. Как и в опыте, которого у Эстелы было ничтожно мало.Прошло всего лишь от силы полчаса с их последнего с Аро разговора, но она уже успела погрузиться в раздумья, чтобы распознать новые чувства, которые он в ней пробудил. Они не поддавались легкому объяснению, и ей казалось, что находилась на грани чего-то нового и неизведанного. Диалог между разумом и эмоциями было труднее выстроить.Внутренний мир наполнился непривычным трепетом и волнением. Слова, что Аро произнёс накануне, прошибли её, она не могла отрицать, что от него исходила искренняя забота, но вместе с тем часть разума понимала: он, как лидер, был заинтригован её даром.Однако, несмотря на душевные противоречия, Эстела решила не позволять сомнениям овладевать ею. В сердце громче играла мелодия, мягко заглушая шум сомнений и тревоги. Да, возможно, Аро искал способы осуществления своих целей, однако тепло и забота, так трепетно выдаваемые им, затмили всё. Его старания помочь с инициацией, выживанием наполнили уверенностью, что он действительно стремился к решению её проблем. Она предпочла погрузиться в эту мягкую обитель безмятежности, вкушая каждый момент тёплого умиротворения, который окутывал её, как нежное покрывало.— Мы должны это сделать. Ты же знаешь, у нас нет другого выхода, — вкрадчиво выдала она.Ивонна вопреки всему до сих пор боролась волевыми поползновениями.— Ты понимаешь, что у нас дар срабатывает на интуитивном уровне? Может, все складывалось верно, и нам пока стоит повременить?Эстела поджала губы. Она уже обсуждала это с Аро. Но он отмахнулся, это добавило решительности подавить свою неуверенность и окончательно довериться любимому наставнику, чтобы сосредоточиться на выполнении того, что он от неё требовал. Внутренний голос, который подсказывал другое, был заглушен.— Приходило. Но это было связано с недоверием поначалу. На моём месте ты бы тоже не решилась на такое.— Никто на такое не решился бы, — омрачённая, Ивонна с неохотой схватила со стола ампулу и, как Аро, смерила её задумчивым взглядом. Уголки губ опустились, взгляд был опустошённым. Кажется, теперь Ивонна была на грани — подозрения окончательно впились в голову и перемешались с сожалением, что была вынуждена вовлечь в это дочь.Этот полный омрачения взгляд перевернул в Эстеле всё. Не прошло и месяца с момента их воссоединения, её первого осознанного контакта с матерью (даже с Аро она была знакома дольше), можно было сказать, они приходились практически чужими друг другу людьми, однако этот разочарованный, взволнованный взгляд Ивонны тронул её: переживания с каждым разом вихрем кружились в голове. Та то ли с осуждением, то ли с суровым испугом рассматривала содержимое ампулы, задумываясь, как было бы лучше, если бы она не появлялась в жизни дочери. Но не появиться она не могла — всё началось с того предсказания.— Что бы Аро там ни задумал... Я сама теперь хочу этого, правда. И не нужно себя терзать. Ты сделала многое для меня, так что давай начнём, — с этими словами Эстела принялась расстёгивать манжеты на рукаве блузки и с ожиданием на неё посмотрела.Внутри она не ощущала столь сильного желания становиться вампиром, но разговор с Аро заставил её задуматься. Она осознала, что была готова пойти на инициацию ради него и ради Ивонны. Тем не менее внутри неё начинали пробуждаться чувства к самому Аро, и это приносило ей неопределённые переживания.С другой стороны, она была изнурена безысходностью и абсурдностью ситуации, а разочарование Ивонны только усугубило её состояние. Вступление в мир вампиров изменит её жизнь навсегда, но даже в этом изменении ей хотелось остаться верной своим принципам — пообещать себе, став бессмертной, питаться исключительно донорской кровью. Увиденное в тронном зале лишь укрепило её решимость не приближаться к людям ни на метр. Животных ей тоже было жаль использовать в качестве источника питания, хотя она признавала, что в определённых обстоятельствах могла бы попробовать «животную диету». Тем более, что Каллены и сама Ивонна придерживались этого принципа. Но это требовало особого уровня сознания и дисциплины, которые ей предстояло выработать в себе.Ивонна в смиренном принятии кивнула и отошла к столу с разложенными инструментами. Она ловко справлялась с действиями — вскоре игла втянула в шприц яд. Стук каблуков раздался по деревянному полу — она нерешительно подошла к дочери.Эстела в ожидании инъекции протянула оголённую руку.Но вместо того, чтобы испытать в плоти острие иглы, она ощутила на себе обвитые вокруг себя её руки.— В мире бессмертных всё иначе, — прошептала Ивонна, не разрывая объятия. — Нужно уметь принимать молниеносные решения, потому что когда ты рискуешь, то становишься уязвимее смертного, оказавшегося перед хищником, — говорила она полушёпотом, не разрывая объятия.Слова пронзили её сознание, сердце заколотилось так громко, что казалось, оно могло выскочить из груди. Эстела осознавала, что находилась на краю пропасти, и всё то, на что она надеялась, чем жила, испарялось на её глазах. В голове пульсировало, отдавая эхом мысли, ощущения расплывались, превращая восприятие в калейдоскоп сильных ощущений, наполнявших решимостью.Теперь действительно можно было начинать.Никто не нуждался в дополнительных словах и пояснениях, они шли готовыми в этот бой. Эстела заняла место на краю тахты, пока Ивонна возилась с шприцем.— Ну, готова? — обнадёживающее спросила Ивонна.— Да.Всего лишь одно слово, а сколько понадобилось, чтобы в нём заложился тот самый смысл.Игла проткнула кожу. Эстела закрыла глаза.Ивонна сосредоточила взгляд на просветившейся вене. Кожа плотно обхватила иглу, яд медленными дозами вводился в организм.— Всё будет хорошо, — промолвила она, вытащив шприц.Яд вобрался в жилы, с каждой минутой приводя тело в напряжение. Эстеле хотелось верить, что всё сложится хорошо, но ощущения, которые настигли её, становились болезненнее. До неё громче доносился шум, она пыталась распознать, откуда он шёл, но это был шум в ушах, напоминавший вой сирен, словно ей пытались донести, что в её здоровое естество проникло что-то чужеродное.Сегодня ей оставалось только смиренно принять свою участь. Она пыталась сфокусироваться на Аро и их обмене полотнами. «Воскрешение Лазаря» Ван Гога хранилось у неё где-то на страницах книг и всегда напоминало, что даже в самый тёмный и смертельный момент существует надежда на новое начало. Как раз об этом они рассуждали тогда в галерее, рассматривая этот эпизод в картине....Отдалённо голос воззвал: «Иди вон!»Этот голос был сравним с рокотом грома, с трублением в рог, с чем-то до ужаса страшным и того, что её давным-давно ожидало. Но в этот раз ей не было страшно, она, напротив, пошла на это. Вооружившись мысленным порывом, она шла по следу неизвестного зова....И вышел умерший...Ивонна не стала масштабно готовиться к этой инициации, так как кровь Эстелы была очищена.Однако в контейнере покоилась донорская на случай, если всё же придётся снова прочищать организм. Но Ивонна была уверена, что в этот раз такой вариант отпадёт. Каждую минуту она следила за состоянием Эстелы. Показатели скакали в пределах нормы, но это не расслабляло.А спустя некоторое время Ивонна услышала шум со двора.Она подбежала к окну, и в её глазах мгновенно промелькнул гнев. За сто метров на фоне сумеречного неба виднелись силуэты трёх фигур, медленно приближавшиеся к её уединённой хижине: две мужских в чёрных костюмах и копна длинных белобрысых волос в бордовом плаще — женщина.— Твою мать, — прошипела она сквозь зубы и со злостью пнула стул.Но счёт шёл на секунды. Оказавшись подле постели, она подняла тело дочери и расположила его на полу, между окном и тахтой — так, чтобы скрыть из виду. Если бы Ивонна могла, она бы спрятала тело под кровать или даже в шкаф, но запах человека от вампиров не утаить. Они однозначно обнаружат находку. А вот скрыть то, что обе как-то связаны, — ещё было возможным и жизненно необходимым. Нужно максимально показать, что девушка на полу — очередная жертва, кадр для вершения дел Фейта, поэтому место на полу идеально отразит чуждость и низкое положение жертвы.Затем за доли секунды атрибуты, связанные с особенностью проходившей инициации, были затолканы в дальние полки мебели, хотя, обнаружив их, вряд ли у гостей возникнут вопросы — Ивонна объяснила бы наличие этих предметов профессиональной деформацией.Наконец, она оказалась около контейнера и принялась будто бы перемешивать сухой лёд.В ту же секунду дверь в хижину отварилась. Вот уже третий раз за день.«Тоже мне, сегодня все решили устроить здесь паломничество», — проворчала она про себя.Параллельно с этим Ивонна успела направить все силы, чтобы скрыть часть воспоминаний, компрометировавших её с Эстелой. В режиме стресса и спешки это было тяжело сделать, но она заблокировала всё возможное и оставила только воспоминания, связанные с посещением музея: когда она проходилась по залам, и Эстела оживлённо рассказывала ей что-то про картины.Ивонна сдержала напряжённый выдох.В дом вошли они.— Надеюсь, мы не пожаловали в неудобное для тебя время, — зазвучал знакомый елейный тон. Шинейд. Она прошлась, бесцеремонно села за стол, скрестив ноги. Из-под плаща оголилась ножка, обтянутая дорогими капронами, прямоугольный носок её кожаных ботильонов закачался в воздухе. Тем временем телохранители стояли колоннами позади неё. — Как твои дела?Ивонна перед тем, как обернуться, натянула на себя безразличное выражение лица и оставила в покое лёд, который, казалось, уже начал таять, несмотря на её мертвенно холодные руки.— Мои дела, как обычно, в тени, — проронила она, не обратив внимание на нахальство Шинейд. Её подмывало спросить, с чего это они сюда пожаловали, потому что Ивонна уже давным-давно не была в том положении, чтобы к ней вот так врывались. Однако встречная агрессия могла только вызвать у них подозрения, поэтому она с усилием предпочла сдержать молчание.— Пора уже выходить из панциря, это только макаронники и их шестёрки типа Калленов могут скрываться ото всех, хотя их владения, нужно признать, впечатляют, — от упоминания врагов Шинейд скривилась. — Когда вы с Фредом поменяете эти хоромы на что-то более... современное? — на лбу образовались линии.Как и в разговоре с Аро, пропитанным негативом в начале, Ивонна предпочла прибегнуть к театральности. Только с Шинейд она не доведёт всё до откровений. Она сдержанно усмехнулась и схватила пакетик крови из контейнера.— Мы пока не дошли до уровня, когда нужно уживаться с соседями в округе, — бросила она и тоже заняла место за столом, буднично возясь с клапаном донорской крови. — Но идея с переездом мне нравится.— Пора-пора, — парировала Шинейд, глядя, как та попивала кровь. — Тем более скоро вернётся шеф и даст новые поручения. Ситуация накаляется, нужно быть готовым ко всему.— Он уехал?— Именно поэтому я сюда пришла, — разведя руками, заявила она, — он сказал, это делегационная поездка, но, когда вернётся — неизвестно. Так что все вопросы на данный момент решаются через меня.— Что ж ты сразу не сказала, а то я даже тебя не угостила, — усмехнулась Ивонна, собираясь обратно встать.— Нет уж, спасибо, лучше свежую, сразу из-под особи, — Шинейд поморщила нос, на что Ивонна только пожала плечами, вновь развернувшись.Несмотря на открытость к миру смертных, в клане Фейтов так называли людей в значении пищи — всё-таки в их понимании человек всегда будет ниже по рангу по сравнению с бессмертными из-за положения в биологической цепи.— Справедливо.— Кстати говоря, именно её я чувствую, — Шинейд изумлённо свела брови и принюхалась. — Ты прячешь от меня десерт? — в красных глазах блеснула любопытная искра.Она резко встала и пошла по запаху.«Проклятье», — подумала про себя Ивонна, но не смела сдвинуться с места, не показывая лишнего волнения. Шаги прекратились, Ивонна тяжело хлопнула ресницами. Повисло молчание. Она поспешила его прервать.— Уже нет, — цинично произнесла Ивонна, бросив пустой пакет в урну, и, не торопясь, подошла к Шинейд, — она — не человек.— Но откуда и зачем? — спросила та, обернувшись.Ивонна собиралась было произнести сочинённую легенду, но Шинейд победно улыбнулась.— Можешь не говорить. Лучше покажи.С этими словами она приблизила ладонь ко лбу, предвкушая погружения в визуальные воспоминания. Ивонне в этот момент хотелось закатить глаза от избитой театральности. Однако она смиренно стояла, подавляя внутреннее отвращение, в то время как Шинейд проверяла каждый фрагмент информации.Ивонну всегда раздражало высокомерие и спесивость Шинейд. Её дар, так похожий на дар самого Аро Вольтури, а вследствие стремительный взлёт в иерархии Фейта сделали её именно такой, какой она сегодня была. Шинейд стала важничать и демонстрировать своё превосходство в каждом жесте и слове, словно она была недосягаемой королевой в царстве, где остальные были просто подчиненными.К Ивонне, внесшей свой вклад в развитие движения Фейтов и получившей своё место в иерархии, она ещё проявляла каплю уважения. Несмотря на спесивый нрав, Шинейд всё же лично пришла её проведать и доложить об изменениях.Спустя мгновение она убрала ладонь и снова впала в напускную растерянность.— Работница музея? Зачем она нам? — прозвучало с оттенком недовольства в голосе, но в тоне было место и любопытству.На самом деле Ивонна знала, как параллельно с её рассказом Шинейд начала внимательно анализировать каждую деталь полученной информации, сгенерировав чуть ли ни десяток версий насчёт происхождения Эстелы.— Один из пациентов подарил лишний билет на экскурсию. Ничего особенного не ожидала, но, попав туда, девушка своими историями увлекла меня...— Думаешь, она одарена?— О даре абсолютно не думала, но кто знает, — Ивонна свела брови, изобразив задумчивость. — Артур проник во все сферы человеческой жизни. Экономика, здравоохранение, политика... Но мир искусства до сих пор нетронут. Я уверена, что там есть масса влиятельных личностей, которые заинтересуются его идеями.Глаза Шинейд засияли хитрой искрой. Она скрестила руки на груди и наклонила голову, оценивающе разглядывая лежавшее перед ней беспомощной куклой тело Эстелы.— Неплохая задумка, — резюмировала она, не отрывая от неё глаз. — Искусство — непаханое поле для замыслов шефа. Может быть, создадим собственное течение, новый жанр, или как там они говорят... Ну что ж, как только она придёт в себя, отправь ко мне. Заманим по старой схеме.Сокрушённо сжав челюсти, Ивонна погрузилась в свои мысли, осознавая, что смелые фантазии, в которых она растерзала бы Шинейд, могли только оставаться лишь фантазиями. Безумные планы с уст той прозвучали бы обыденно для Ивонны — лоббирование и масштабное внедрение во все сферы были основными целями в обществе Фейтов. Однако сейчас услышанное вызвало оцепенение.Всё это означало только одно. Приказ Аро утратил силу, и Эстела не сможет жить спокойно, уехав куда-нибудь далеко. Минутами ранее Аро говорил, что настали дни, когда политика коснётся каждого. Вот она добралась и до её дочери, но уже напрямую. Если раньше Эстеле приходилось терпеть неудобства в виде разлуки и ослабленного физического состояния, то теперь ей предстояло внедриться в общество тех, кто выступили зачинщиками нарушения законов бессмертных и представляли угрозу мировой безопасности.Их вновь настиг злой рок. Интуитивные порывы, которые беспокоили Ивонну ранее, были неошибочными, она чувствовала, что-то пойдёт не так, и вот оно произошло. Она опять невольно заманила дочь в капкан. Вместе с тем Ивонна не могла понять, почему отголосок дара не сработал у Эстелы, а наоборот, та вовсе настояла на обращении.Времени на размышления уже не было, требовались молниеносные решения. Она жалела, что её дар не обладал широким спектром воздействия, и ей не удастся повлиять на всех присутствовавших, чтобы стереть в памяти следы этой странной встречи. В глубине души она жаждала возмездия, жаждала разрушить зловещие планы Фейтов, но здравый смысл и понимание своей ничтожности перед всеми ними в данный момент заставляли её признать свои ограничения. Оставалось только тщательно обработать внутренний мир Эстелы, прежде чем та пойдёт в штаб Артура.— Обязательно, — невозмутимо изрекла она, посмотрев на Шинейд. Раздражение и негодование уже завязались в крепкий узел в душе, раня её изнутри.— Славно, — отрезала та, с удовлетворением покинув вместе со своей свитой Ивонну. Они оставили её с тайнами и спящим телом Эстелы, в котором расцветало бессмертие.Она с унынием проследила за удалявшейся троицей, которая постепенно исчезала в горизонте, — словно вместе с тем и остатки спокойствия с концами испарились в ней самой. В давным-давно затвердевшем сердце томилось нетерпение и гнев, но, когда она обернулась к бездыханному телу Эстелы, лежавшем на полу, словно ненужный манекен, её гнев сменился тоской.Взгляд скользнул по очертаниям лица Эстелы: они были не такими, как в последнее время. Румянец сошёл, но губы по-прежнему имели алый оттенок. Черты обрели большую утончённость, по ресницам словно прошлись угольком, как на мольберте, они ещё сильнее почернели, подчеркнув жемчужно-белый тон её кожи.Не в силах сдержать волнения Ивонна приблизилась к ней, понимая, что больше не слышала стука её сердца, бурления крови в венах.Она медленно нагнулась, чтобы опустить Эстелу на кровать, но опомнилась — вдруг кто-то вновь заявится, хотя это уже было маловероятным. Вытащив тонометр, она по привычке решила замерить давление прямо на полу. Однако прибор не показал ничего — он пригоден только для измерения показателей человека с витальными функциями. Кожа Эстелы приобрела твёрдость, свойственную бессмертным. С невероятной осторожностью Ивонна подняла ей веко, направив луч фонаря, и её сердце замерло: красный зрачок с бордовыми крапинками.Ивонна с облегчением приземлилась на пол. Спина скользнула по стене тахты, и она выдохнула. Её голова тяжело опустилась на матрац, и она закрыла глаза, чтобы на миг погрузиться в спокойствие.Скоро Эстела очнётся, и тогда она обязательно позвонит Аро. Сообщит, что всё прошло успешно, но чрезвычайная ситуация всё же произошла: Эстела будет вести не тихую размеренную жизнь где-то вдалеке, а будет представлять перспективы Фейта в сфере искусства.