Парни из старшей школы || Олег Шепс || Дима Матвеев || Влад Череватый || Т/и

часть 29

До моих ушей доносится крик Т/и,и я несусь по коридору в гостиную, где она стоит, ошарашенная, без следа сна на лице.

Ее взгляд встречается с моим, и на нее тут же накатывает шквал эмоций, а тело обмякает.
Она знает, что я приехал за ней.

Я разворачиваюсь и быстро перепрыгиваю через столик – прежде чем Коллинз успевает открыть свой чертов рот.

Из-за спины до меня доносится скрип шин, но я не оборачиваюсь.

Я хватаю его за горло, поднимаю и швыряю ублюдка прямо на стеклянный стол рядом с ним.
Он стонет, откуда-то хлещет кровь, но мне все равно.

Я размахиваюсь и бью кулаком прямо в его гадское лицо.

Он колотит руками, одной попадает мне в челюсть, а другой задевает скулу.
Моя голова даже не вздрагивает – я вообще ничего на хрен не чувствую.

Коллинз пытается поднять ноги, чтобы обхватить ими меня, но я обрушиваюсь на него, не оставляя ему ни единого шанса сделать то, что он задумал, и бью его локтем в нос.

Кровь теперь повсюду, он едва может открыть глаза – они оба распухли.

– Олег! – кричит Т/и.
– Пошли, пора отсюда...
Я рычу, вскакиваю и бросаю яростный взгляд на Бишопа.

– Отвали от нее, мать твою!
Я поворачиваюсь. Коллинз пытается повернуться на бок, но я сую руку ему под горло, опрокидывая его на спину.

– Ты решил, что тебе позволено лапать ее? И даже не один раз? – Я наношу удар ему под ребра. – Подкарауливать в туалете? – в челюсть слева. – Шантажировать, мать твою? – справа. Он сплевывает, его грудь раскачивается подо мной.

– Иди на хрен, – хрипит он, и я бью головой – его глаза закатываются.
Я наношу один удар за другим. Снова и снова и снова.

Пока он не перестает сопротивляться.
Пока не прекращает даже пытаться.
И еще после того, как его тело обмякает.
Я не помню, как останавливаюсь. Просто в какой-то момент я моргаю и понимаю, что меня тащат по траве. Т/и пихает меня в грудь, Дима тянет правую руку, а Влад левую. Пока наконец я не оказываюсь на пассажирском сиденье мой собственной машины.

Бишоп за рулем, Т/и у меня на коленях, а задние габаритные огни машины моих братьев мелькают перед нами.

Где-то вдали слышится вой сирены «Скорой помощи».
Нежная теплая рука скользит по моей груди, и я опускаю взгляд.
Моя рубашка разорвана. Ее маленькие пальцы оставляют отпечаток на крови, которой покрыта моя грудь.