Сотканные из времени

Глава 15. Нейт

Кэтрин безжалостно выпустила пулю мне в сердце, даже не держа в руке пистолет. Легкие горели от недостатка кислорода, в то время как я не мог осознать увиденное. Стоя в толпе учеников и смотря, как Тайлер Гилл страстно целует Кэтрин. Семечко ревности проросло и теперь сносило все на свое пути, оставляя лишь пустоту. Я пытался совладать с эмоциями. Сохранять бесстрастную маску. Потому что Кэтрин прямо заявила, что спит с Тайлером. Их поцелуй не должен был так отразиться на мне. Не должен был.
— Занятие начнется через десять минут, — громко сказал я, привлекая всеобщее внимание. Вот только двое проигнорировали мои слова, продолжая изучать рты друг друга.
— Фокс. Гилл.
Кэтрин медленно оторвалась от Тайлера, смотря на меня невидящим взглядом. Губы блестели от поцелуя. Румянец красовался на щеках. Она сморгнула, возвращаясь в реальность.
— Мистер Эндрюс, — воскликнула Кэтрин, вновь вовлекая в свою игру. Вот только мне не хотелось больше играть.
— В мой кабинет. Оба.
Толпа загудела. Одни разочаровано, вторые в предвкушение. Они хотели продолжения концерта. Чтобы я прилюдно распял этих двоих и отхлестал словами. Но я никогда не велся на такие провокации. Взрослые разговаривают наедине и за закрытыми дверьми. Никакой публичной порки.
Парочка вальяжно шла передо мной, взявшись за руки. Оба с гордо поднятой головой, словно я вел их на награждение. Я сверлил спину Тайлера, пытаясь понять, почему. Что свело этих двоих, полярно не похожих. Какие точки соприкосновения они нашли? Смогу ли я найти такие же?
Собственный вопрос выбил воздух из легких. Я в очередной раз напомнил себе, что не могу быть близок с Кэтрин, пока ее задница учиться в моем университете. Но ни одна здравая мысль не могла унять эмоции, что вспыхивали при виде нее. Ничего. Словно я намерено шагал к огню, надеясь, что языки пламени не опалят кожу. Словно в разгар цунами стоял в пяти метрах от волны, будучи уверенным, что не утону. Окровавленное сердце болезненно ныло в груди. Кэтрин рушила во мне все. Все правила, устои, выдержку.
Я распахнул дверь кабинета. Кэтрин нарочно остановилась, с прищуром смотря на меня. Пухлые губы изогнулись в соблазнительной улыбке. Она все прекрасно поняла и теперь наслаждалась этим.
— В приватной беседе не нужен третий.
— У нас не приватная беседа, мисс Фокс.
— Жаль. — Кэтрин беззаботно пожала плечами и перешагнула порог кабинета.
Тайлер Гилл проигнорировал кресло и первым делом направился к книжным полкам.
— Можно? — Он указал пальцем на книгу. Я кивнул.
Парень решительно потянулся к корешкам. Длинные пальцы медленно скользили по твердым переплетам, пока не вытащили одну из книг. Джон Стейнбек «О мышах и людях». Я перечитывал эту книгу трижды, но все равно ощущал, что не добрался до самой сути. До скрытого смысла, который автор вложил в произведение. Тайлер открыл первую страницу и погрузился в чтение. Строчки унесли его в вымышленный мир, где малыш Ленни жаждал безостановочно гладить кроликов. Я не был уверен, что Тайлер ранее читал эту книгу, но уже хотел обсудить ее с ним.
Кэтрин запрыгнула на стол, складывая руки на груди. Кровь медленно отливала от щек и шеи. Карие глаза заинтересовано смотрели на Гилла.
— Я не собираюсь читать нотации и, конечно же, наказывать. Вы взрослые люди, которые должны понимать, в каком месте находитесь и что здесь разрешено.
Кэтрин безразлично моргала. Я направился к своему креслу и сел.
— Соответственно, я прошу вас двоих соблюдать дисциплину и не подрывать учебный процесс. И, пожалуйста, слезь со стола.
— А если мы продолжим нарушать? — Кэтрин повернулась. От ее открытого взгляда табун мурашек пробежал по позвоночнику. Мне хотелось сорвать с шеи галстук, а заодно и пиджак. Я не моргал. Выискивал в глубинах глаз ответы на вопросы. Их отношения с Тайлером казались куда сложнее, чем повесть Стейнбека.
— Зачем?
— Чтобы вновь оказаться в этом кабинете, — приглушенным голосом ответила Кэтрин. Вот только Тайлер был настолько увлечен книгой, что даже, говори она через рупор, он не услышал бы.
— Ты всегда можешь зайти в этот кабинет. Для этого нет необходимости нарушать дисциплину.
— Есть разница между быть приглашенной и ворваться без спроса.
— Неужели тебя когда-то это могло остановить?
Губы Кэтрин распахнулись, взгляд на секунду стал потерянным. Она что-то вспомнила, и это воспоминание леденящим холодом пронеслось по ней: Кэтрин спешно натянула рукава водолазки, пряча руки.
— Это все? — Она спрыгнула со стола и расправила края юбки.
Я недоверчиво нахмурился и только хотел задать вопрос, как Кэтрин внезапно вылетела из кабинета. Тайлер оторвался от книги, медленно перевел взгляд от двери на меня. Между нами повис немой вопрос, вот только один знал на него ответ.
— Ты не выудишь из меня информацию. Если хочешь что-то узнать, иди за ней и поговори.
— Почему она сбегает?
— Потому что привыкла справляться с эмоциями в одиночку. — Я выгнул бровь, удивляясь близости Тайлера и Кэтрин. В моей памяти не сохранились фрагменты их дружбы. Все дети на приемах собирались в кучку и развлекались, пока родители были увлечены деловыми разговорами. Но их развлечения длились ровно до одного строго взгляда. Для чего ребят туда тащили — я не знал. И не понимал, как можно усмирить подростка с бушующими гормонами. Но Тайлер Гилл навечно сохранился в памяти как забитый парень, рано потерявший мать и воспитываемый идиотом-отцом. Он был увядшим цветком, что не видел лучей солнца и не знал прохладу воды. На его фоне Кэтрин выглядела роскошным букетом алых роз с острыми шипами, которым во время меняли воду, подрезали стебель, но забывали одаривать комплиментами и просто любить.
— Можешь взять книгу, — от сухости во рту голос прозвучал хрипло. Тайлер взъерошил карамельного цвета густые волосы. Тонкие пальцы, с нанизанными кольцами, мягко сжимали книгу. Он вышел из кабинета, я последовал за ним. Глаза подернутые дымкой изучали мое лицо.
— Собираешься с ней поговорить? — Сомнение сквозило в его голосе. Я в конец растерялся, не совсем понимая, почему он так удивлен моему желанию. — Она, вероятно, на улице. Держи. — Тайлер протянул пачку сигарет и зажигалку.
Гилл не ошибся: Кэтрин действительно была на улице. Фокс сидела в одной из беседок, в которых студенты курили, думая, что педагогический состав об этом не знает. И даже их попытки спрятать бычки в кустах не увенчались успехом. Мы не запрещали курить на территории колледжа, но и не поощряли. Те, кто не убирал за собой, были вовлечены в уборку. И не одна фамилия не могла спасти от этой участи.
Кэтрин накинула на плечи мягкий плед. Они всегда лежали в беседках, чтобы студенты, желавшие поработать на свежем воздухе, не замерзли. Я молча сел напротив, выуживая из кармана сигарету из зажигалки.
— Что ты сделал Тайлеру? — Нахмурилась Кэтрин, впиваясь взглядом в гравировку: книга объятая пламенем. — Он никому не отдает свою зажигалку.
Я вытащил из пачки сигарету и закурил. Не делал этого уже несколько лет. Но как только губ коснулся вкус вишни, а легкие наполнились дымом, на меня нахлынули приятные воспоминания из прошлого. Когда курение казалось невыносимо крутым процессом. Когда отец привозил из других стран сигареты и сигары, и мы вместо пробовали их в его кабинете.
Курение с учениками в беседке абсолютно точно не входило в список обязанностей вице-президента. Но я не мог оставить Кэтрин одну. Или не хотел.
— Почему ты сбегаешь?
Кэтрин пыталась держать маску праздного безразличия, однако эмоции, что хранились за ней, пробивались сквозь крохотные трещины. С каждой секундой ее стальной взгляд смягчался. Уголки губ перестали подрагивать, как и кончики пальцев. Холод, что беспокоил ее изнутри, не мог сравниться с ветром, которые беспощадно хлестал по оголенным участкам кожи.
— Тебе не нужна эта правда.
— Не решай за меня.
Я видел смятение в глазах, словно дьявол нашептывал ее немедленно бежать, прятаться, скрыться. Кэтрин спешно вытащила сигарету и закурила. Дым наполнил беседку, но быстро рассеялся. И пускай тишина ощущалась комфортней, чем в кабинете, мне не хотелось, что бы она молчала.
— Ты не поймешь меня, — внезапно сказала Кэтрин, гордо поднимая голову. — И это бессмысленная трата времени.
— Ты решаешь за меня.
— Потому что за меня всегда решали.
— Я — не они.
— В чем разница? Ты подвержен тому же мнению, принципам и правилам. Ты такой же или пытаешься быть таким же, как худшие представители золотой пятерки. С тобой приятно играть, Нейт, вот только ты не из тех, кто попрет против системы ради...
Слова наотмашь ударили по лицу. Я вскинул брови в ожидании продолжения. Но она отмахнулась от меня, как и от всего, что беспокоило в ее жизни.
— Мы разговаривали меньше пяти раз за все это время, а ты успела сделать выводы. И это я подвержен мнению, принципам и правилам?
— Считаешь, что сможешь их нарушить? — Привычная Кэтрин медленно, но верно возвращалась. Но я хотел поговорить не только со знакомой мне девушкой, но и с той, что скрывалась под каменной плитой и была известна лишь Гиллу.
Вопрос звучал как вызов. И я с радостью готов был его принять, но меня волновал подтекст.
— Да, если буду знать конечную цель.
Кэтрин легким движением пальцев стряхнула пепел и чуть наклонилась. Передние пряди упали на безупречные черты лица, чуть скрывая скулы и покрывший щеки румянец.
— А если не будешь знать?
Я тяжело сглотнул, ощущая, как кровь хлынула в пах. Предательский язык скользнул по сухим губам и это маленькое движение вызвало хищную улыбку у Кэтрин. Я не мог отвести взгляд. Не мог думать ни о чем, кроме ее губ, которые выпускали дым. Не следовало выходить из кабинета без рассудка.
— Ну же, Нейт, из-за всех этих разговоров я хочу тебя трахнуть прямо сейчас, не дожидаясь следующей недели. Уверена, на тебя они тоже подействовали. — Член радостно дернулся, как только слова сорвались с полных красных губ. И я бы взял ее прямо здесь, в беседке, вот только студенты, педагоги и персонал не могли по щелку пальцев впасть на день в кому. Сигарета в руках Кэтрин дотлела до фильтра. Она аккуратно похлопала подушечкой пальца, убеждаясь, что можно спокойно положить ее на деревянный стол.
— Я читал «Пятьдесят оттенков серого».
— Предлагаю пересмотреть фильм.
Фантазия очнулась и быстро развернула в голове картинку, где мы с Кэтрин в моей комнате смотрим фильм. Как ее голое тело раскинулось на темном постельном белье, доступное лишь мне. Каждый дюйм кожи. Каждый изгиб. Каждый поцелуй. И я практически согласился на эту авантюру, вот только запыхавшаяся Энни с кипой бумаг неслась к нам, громко выкрикивая:
— Мистер Эндрюс!
Кэтрин скривила губы.
— Придется пересматривать с Тайлером и Энтони. И кстати, — она склонилась ко мне так близко, что я с легкость мог вонзиться зубами в ее тонкую шею. Попробовать на вкус бархатную кожу. — Не вставай резко, а то девчонка заметит твой стояк и решит, что он предназначен ей. А я не люблю делиться.
Кэтрин откинула копну волос за спину и гордо направилась в сторону здания. Я мог поклясться, что дьявольская улыбка играла на ее губах. Однако, как только она поравнялась с Энни, то сбавила шаг. Энни проскочила, уткнувшись носом в бумаги. Кэтрин обернулась, словно хотела окликнуть ее, но, передумав, вновь зашагала в здание.
Каменный стояк не желал униматься. Из-за возбуждения, я едва мог разобрать просьбу Энни. Она что-то щебетала о предстоящей вечеринке, в честь дня рождения Болфорда, но все мысли устремились в след за Кэтрин. Как и чертово сердце. И остальные органы.