на полпути до свободы.

ванна полная льда.

      Запах больниц имеет свойство пропитываться ненавистью людей. Длинные блеклые коридоры, зачастую в оттенках зелёного или бледно-розового, как дополнительное средство разрядки. Учёные доказали успокоительное действие на подсознательном уровне, невольно подталкивающее дышать спокойнее даже при подкрадывающемся нервном срыве. А ещё в операционных после часов взаимодействия с органами и кровью легче адаптироваться глазам на зелёные стены.
      Для большинства это не запах, а вонь, ассоциирующаяся со смертью кого-то важного. Теперь уже в прошлом и со временем остановки сердца, но в душе навсегда с лучшими воспоминаниями. Важными. Вот только Кира не возвращалась в больницы после смерти мамы, как и Наташа, а сейчас обе в одной палате и полуотключке. Одна от непривычного чувства раздирающего нутро страха, вторая от сотрясения мозга, переломом носа и сильным кровотечением. Зеленоглазая руку подруги не отпускает ни на секунду, аккуратно поглаживая пальцами тыльную сторону сбитой ладони. И когда Баранова засыпает от сильного головокружения, толком не отдавая отчёт происходящему, химичке удаётся выдохнуть. Она не понимает на кого должна больше злиться. Она вообще ни черта не понимает, что раздражает до тремора всего тела. Уходит из палаты только с мыслями об Орео, который смирно ждёт хозяйку на коврике у входа. Пёс - единственная отдушина в водовороте нескончаемых событий, утаскивающих план "Чёрная весна" по наклонной. Часы сулят, что после окончания боя подруги прошло более трёх часов, и только сейчас в голову ударяет осознание очередного неудачного стечения обстоятельств - Кира оставила важного человека без поддержки в зале. Заскочила в карету скорой помощи без банального "я в тебя верю" или "ты справишься". Трясущимися пальцами нажимает на кнопку вызова кого-то, у чьего имени нелепое желание просит оставить смайлик тёмно-синего сердца. Её ледяного.
      После восьми проигнорированных звонков что-то внутри падает разом с паникой, девчонке совершенно не присущей. Она не перестаёт звонить Хенку во время прогулки с Орео, пока смывает кровь с рук и футболки, и даже когда количество исходящих переваливает за двадцать пять. Кусает губы, натягивая первое попавшееся худи. В сумке мячик и косточка для собаки, в руках поводок с пачкой сигарет. Кажется, мозг окончательно поддастся съезжающей крыше, если та не покурит. Если не почувствует омерзительное физически, не только в сердце.
      До автомастерской пятьдесят минут пешком. Моль была там пару раз с начала отношений с Борисом, сразу же влюбляясь в запах масла, во второй этаж с комнатой, где поселился боксёр, в вид уходящего за линию горизонта солнца. На секунду ставит мозговой штурм на паузу, притормаживая на слове "отношения", но продолжает с жирным выделением в виде знака вопроса. Будто это - нелепая формальность - расставлять точки над "i" в которых нет сильного смысла. А когда на глаза попадается автосервис, выкрашенный в чёрный с огненно-оранжевыми полосами, девчонка ускоряется с псом вплоть до бега.
      Орео все обожают с первого взгляда! Красноволосая улыбается в знак приветствия парням, зачастую сидящим до самой ночи, оставляя виляющий хвостатый комок с игрушками и мешочком собачьих снеков. Один из присутствующих протягивает пачку с килограммом льда, кивая в сторону ступеней. Соломонова научилась совершенно ничему не удивляться, холодно принимая каждое событие, подкинутое судьбой. Рассудительность её сильная сторона, до недавних времен являясь главной. Без единой слабости. А теперь обладательница глаз-хамелеонов оставила одну слабость в больничной палате, через весь ночной город мчась к другой. Лёд чётко даёт понять, что на теле парня больше пары гематом, однако остальное... На секунду Кира перестаёт быть уверенной, что готова увидеть. Главное жив.
      Семнадцатилетняя испытывает колоссальное удовольствие, находясь в укромном месте любимого сердцу человека. Сперва владелец автосервиса позволял светловолосому ночевать здесь за небольшую плату. Хенкин починил водопровод, несмотря на уборную комнату внизу, сделал место вполне пригодным для жизни и даже с возможным использованием ванны. Владелец согласился на минимальную цену для покупки помещения шесть на шесть, отмахиваясь шатким материальным положением и приближающимся сносом, вот только боксёру на состояние абсолютно плевать. Разборка внутренностей автомобилей и мотоциклов больше хобби, чем обязывающая работа, - одно удовольствие.
      Кира тихо поднимается на второй этаж, делая несколько размеренных вдохов и выдохов. Стягивает кроссовки у ступеней, выдавливая наигранную улыбку при виде парня едва в сознании. На бледной коже нет живого места. Он в ванне с растаявшими на девяносто процентов кубиками льда. Моль дотрагивается пальцем до воды, мгновенно ощущая пробегающие вдоль позвоночника мурашки. Открывает пакет, высыпая половину, и опускается на пол рядом.
— Борь, - шёпотом, еле слышно даже собственным ушам. — Прости, что я уехала, не сказав ни слова. Просто видеть Нат в крови...
      Парень медленно передвигает руку на пару сантиметров вперед, чтобы коснуться кончиками пальцев Киры. Тактильность - удар током - приводит в чувства, позволяя вырваться из утягивающих мыслей, ощутить жизнь. Его касания - катализатор девичьей улыбки. Эта трепетность на каком-то ином уровне, невидимом, пропитывающим каждую клеточку тела.
— Давно в ванной?
— М... - тяжёлый вдох вперемешку с попыткой произнести звук с пересохшим горлом. — Минут т-т-тридцать. Тело ужасно ломит.
— Эй, так до обморожения недалеко! Давай, помогу подняться, обработаем раны.
— Я ждал, когда мой личный врач примчится зашить раны, - выдавливает улыбку, — как при первой встрече, помнишь?
— Конечно помню! Но перестань звучать, будто собираешься сдохнуть через пару секунд. Не позволю, слышишь?! Не человеку, из-за которого сердце стало хоть что-то чувствовать. 
      Зеленоглазая открывает слив в ванной, ища глазами полотенце. Каждое движение доставляет Хенку невыносимую боль. Она даже представить не может, как тот умудрился вернуться домой, набрать ванную и продержаться в сознании такое количество времени. Достаёт аптечку с верхнего ящика. Внутри только необходимое, что несказанно радует учитывая обстоятельства. Своих "Святых нет" упаковывают препаратами, на выписку которых понадобились бы рецепты. Без лишних вопросов, к слову, такие не выписывают. Соломонова обрабатывает ссадины, аккуратными движениями смывает оставшуюся на лице кровь. В шкафу находит штаны и толстовку, чтобы сероглазый кроме ушибов не словил ещё и простуду. Забота не про Моль, но в секунды память ловит моменты необоснованного дежавю.
— Какие последствия после проигрыша? Они что-то... Ну... Делают? Говорят?
— Платят минимум по бабкам, вроде. Если нужно - везут к своим врачам в местную больничку.
— Тогда почему ты здесь, а не на осмотре врача?
— Во-первых, мой врач прямо сейчас пытается судорожно найти что-то в холодильнике, чтобы... Чтобы что, кстати?
— Должно быть сильное обезболивающее в ампулах.
— Круть, - усмехается, пытаясь подняться в полусидячее положение. — Во-вторых, я выиграл. В смысле ты об обратном подумала?!
      Борис выжимает все силы, чтобы переодеться и дойти до кровати. Её он из паллет сам сделал, накидывая наверх матрас, купленный на распродаже. Кира улыбается, в душе разваливаясь на части. На парне правда нет живого места даже после обработки ран. Обезболивающее внутривенно действует через десять минут.
      Светловолосый отнекивается от еды, облегчённо выдыхая лишь на мягкой подушке. Закрывает глаза с мольбой, чтобы утром он проснулся без чувства терзающей боли, в конце добавляя желание уже вслух. Моль убирает лужи с пола.
— Останешься? Хочу, чтобы ты осталась.
— Конечно, только заберу наверх Орео и переоденусь в сухую футболку из твоего шкафа. 
      Подростки не произносят ни звука, поочерёдно глазея друг на друга и на потолок, освещающийся лунным светом. Шум моря проникает в комнату сквозь закрытые окна, окуная второй этаж в умиротворение, которого сейчас совершенно не хватает. Для них тактильность - способ общаться без слов. Вот только сейчас Хенк - пороховая бочка, каждое неверное движение отдаётся ноющей болью. Он к ней за год должен был привыкнуть, научиться справляться, ища якорь. Однако этим вечером семнадцатилетняя учится балансировать между мозгом и сердцем, аккуратно укладывая голову на плечо парня со стараниями не ёрзать по кровати. Даже дыхание, кажется, может навредить. До самого утра Моль так и не поменяла позу, уткнувшись в бледную шею и поглаживая карамельно-пшеничные кудряшки.
      Только под утро, когда Боре всё-таки удаётся уснуть, зеленоглазая спускает собаку вниз для прогулки вдоль набережной, по пути покупая двойную порцию блинчиков и кофе на последние деньги. Она усаживается на камнях, наслаждаясь американо в непривычной тишине. За последние сутки пришлось пережить полный аспект эмоциональный качелей, что не столько неожиданно, сколько выматывающе, когда стараешься сохранять спокойствие без любой другой реакции.
      Ноябрь в Коктебеле остаётся сносным в погоде, иногда заливая ливнями, но не забегая предел температуры ниже десяти градусов. К подобному климату привыкать получается по щелчку пальцев. Только организм недовольно атакует изменениями в состоянии кожи, импульсивно прыгая от чересчур жирной до сухой, чтобы аж до толстого слоя крема.