Жемчужинка для мажора D&J

12 глава

Данил

Настоящее

"Даня, ты что, влюбился в меня?"

Эти слова на повторе звучат в сознании. Кромсают его на мелкие кусочки, не оставляя ничего осознанного. Не отпускают. Мозг кипит, не в силах осознать такие простые слова ни вместе, ни по отдельности.

Я тупо пялюсь на Гаврилину. Скольжу взглядом по пшеничным волосам, чётким бровям, ресницам, аккуратному носику, пухлым губам и возвращаюсь к бездонно-зеленым глазам. Тону в них.

А потом меня будто обухом по голове шарашит.

— Из ума выжила, больная?

Отшатываюсь от девчонки, словно от удара. Но, к моему стыду, понимаю, что убегаю. От неё или от себя — вопрос второстепенный. Меня страшит одна только мысль, что Юля может быть права.

Я не мог! Она мне не нравилась никогда!

Меня забавляла её реакция на мои запугивания и поддёвки. Забавляло то, что она меня никогда не страшилась, несмотря ни на что. Забавляло, что никто не смел к ней приближаться, потому что все знали, с кем потом будут иметь дело.

Забавляло! Она просто забавная! Моя игрушка. Моя…

Взгляд натыкается на кулон, висящий на шее девчонки. Тот самый, который я хотел ей подарить в качестве «ошейника», поиздеваться. Но, когда до меня, на тот момент тупого школьника, допёрло, с какими мыслями я собирался вручить Юле подарок, то кринжанул с самого себя. Бросил коробку в её шкафчик и забил. И больше никогда не вспоминал об этом дне.

До тех самых пор, пока не увидел подарок на шее Гаврилиной.

Мне хотелось сорвать его в первый же день, но это спалило бы меня. Сдало с потрохами. Опозорило на глазах у всей школы. Что бы обо мне подумали в этом случае?

Поэтому я молчал и молчу до сих пор.

Я не понимаю, почему она носит подарок, не пойми от кого, ведь девчонка, судя по всему, до сих пор даже не догадывается, кто подкинул ей коробочку в шкафчик. Да и меня всё ещё гложет причина такой реакции, что она готова в глотку мне вцепиться, опасаясь, что я отберу у неё кулон.

И ведь Юля так и не ответила, почему…

— Сам больной! Понял? — Оскорбившись, Гаврилина скрещивает руки на груди и обиженно надувает губы. На её лице ни грамма смущения, словно то, что она ляпнула про мою влюблённость — пустяк, и она даже не придала этому значения.