одержимость мажора

20

Глава 20
юля
Его вопрос сбивает с толку. Зачем он меня мучает? Когда я так хочу отдалиться, говорит нежности и целует так, будто… будто что-то ко мне чувствует. Но это же бред. Он не может. Я ему не ровня, нам надо расстаться. Звучит с моей стороны не очень, наверное. Получила здорового брата и теперь хочу избавиться от Милохина. Но, по сути, так и есть. Я отдала себя за этот миллион, отдала намного больше, чем хотела.
Практически всю себя ему вручила, но он не должен узнать про это. Не должен узнать мою тайну. Я твердо решила.
– даня, – хмуро свожу брови, – о чем ты говоришь?
– Поехали домой, – вдруг подрывается с места он, и мне ничего не остается, как пойти за ним в машину. Теряюсь в догадках, пока мы едем, а потом прохожу в его квартиру, откуда-то зная, что наш разговор изменит многое.
даня так напряжен, что его напряжение передается мне, начинаю заламывать пальцы и нервно кусать губы.
– юля, мне нужно тебе кое-что сказать. На дне рождения мне представили девушку. Ее зовут Саида. Она из хорошей семьи, отцу понравилась, и он договорился о браке. Я женюсь.
– Женишься? Значит, я свободна? – спрашиваю я, пытаясь не выдать своей боли.
Едва стою на ногах, тошнота подкатывает к горлу. Лишь бы только не упасть в обморок, лишь бы не упасть…
– Свободна? С чего бы? – хмыкает даня, продолжая сканировать меня взглядом. – Наоборот, ты переезжаешь сюда. После свадьбы у меня не будет времени на эти «свидания», мне нужно, чтобы ты была тут в любой момент, как мне понадобишься.
– Но ведь ты женишься! – пытаюсь воззвать к его разуму, но мажор не желает ничего слушать. Для него, как всегда, на первом месте его хотелки, и плевать ему на то, что своими действиями он может кого-то ранить.
Я думала, всё кончено, даже мимолетное облегчение ощутила, когда он сказал про женитьбу, ведь я что-то такое подозревала. Облегчение перед страшной болью, которая чуть не убила меня на месте.
– И что? Женюсь и женюсь. Это ничего не меняет. Ты должна мне, юля, и, пока не расплатишься, ни о какой свободе не может быть и речи.
– Ты что, не понимаешь? Я не могу быть твоей любовницей! Просто встречаться – это одно, но знать, что ты с другой… – захлебываюсь гневом, меня несет, хочется его даже ударить! Ударить за то, с какой невозмутимостью он рассуждает о моей дальнейшей судьбе.
– Не понимаю, в чем разница? – рассуждает он холодно. – Рано или поздно я бы женился, но с тобой я не готов расстаться. Это ничего не меняет.
– Значит, тебе всё равно на мои чувства?! – почти кричу, подбегая к нему, не удержавшись, толкаю его в грудь обеими руками, но, вместо того чтобы отшатнуться, он хватает меня за запястья, и я по инерции падаю на него.
– А что, у тебя есть чувства? – его лицо нависает над моим, губы шевелятся, но я едва их различаю, просто ослеплена болью и гневом, оглушена, ничего не слышу и не понимаю.
– Чувства? К тебе? – наигранно смеюсь, скривившись. – Какое самомнение, даня. Я тебя ненавижу! Вот они, мои чувства! Я… – не успеваю договорить, как чувствую комок, подкатывающий к горлу.
– даня? – вмиг сменив тон, хватает меня за плечи Мирзоев. Поняв по моему лицу, что меня вот-вот стошнит, он тащит меня в ванную, где я прощаюсь со всем, что съела в ресторане. Потом просто сижу около ванной, не в силах подняться на ноги.
– Ну всё, мне это не нравится, едем в клинику отца, там возьмут все анализы и быстро поймут, в чем дело.
– Не боишься, что папочке доложат… – пытаюсь сказать я ехидно, но получается откровенно жалко.
даня молча подхватывает меня на руки, и мы спускаемся в лифте на подземную парковку. Он также молча усаживает меня в машину и, пристегнув, довозит до той же больницы, где Сашке делали операцию.
– Я просто отравилась, – бурчу я, чувствуя себя глупо оттого, что меня снова несут на руках. Но Милохин даже ухом не ведет, молча идет со мной до приемной, где усаживает на стул и начинает что-то объяснять дежурной медсестре,
После осмотра и забора крови на анализ врач выдает мне тест на беременность, на который я смотрю так, словно передо мной ядовитая змея.
– Я не могу быть беременна! – отрицаю я.
– Мы должны исключить эту вероятность, проще сделать тест, чем ждать анализ крови, – одаривает меня дежурной улыбкой женщина.
Не став больше спорить, я молча беру тест вместе со стаканчиком и иду в уборную. Быстро делаю всё что надо и, завернув тест в туалетную бумагу, иду обратно. Мне даже неинтересно смотреть на эту палочку, ибо я знаю, что не беременна.
– Посмотрим-ка… Поздравляю, Юлия, вы беременны.
* * *
– Пусть мне сделают аборт! – требую я, выскакивая из кабинета. Милохин ждет снаружи и не сразу понимает смысл моих слов. – Это всё из-за тебя! – бью его кулачком в плечо, не веря в то, что залетела несмотря на все меры предосторожности.
– Успокойся и объясни, что с тобой? – требует даня, удерживая меня за руки.
– Происходит то, что я беременна, черт побери! – не обращая внимания на то, что нас слышат те, кто стоит в коридоре, верещу я. – Я хочу…
– даня, что здесь происходит? О чем говорит эта девушка?! – раздается строгий голос, и, кинув лишь взгляд за спину Милохина, я понимаю, кто это.
– Папа… – тут же оборачивается даня. – Это… – явно теряется он, не зная, что ответить. Или же пытается придумать, как выкрутиться?
– В мой кабинет, живо! – чеканит мужчина, что так похож на моего мажора. – Оба, – зловеще добавляет он, кидая взгляд в мою сторону. Мужчина разворачивается и идет к лифтам, а я прикидываю, как бы мне сбежать. Совершенно не хочется быть предметом нападок этого влиятельного человека. Проще сбежать и…
– Идем, – тянет меня за руки даня вслед за своим отцом, прежде чем я успеваю сделать хоть шаг по направлению к выходу.
Кажется, в этот раз мы оба попали.
* * *
– Я слушаю вас, молодые люди, – стоит нам закрыть за собой дверь, говорит отец дани.
– Что ты хочешь услышать? – спрашивает на удивление спокойно Милохин. – Я бы предпочел отвезти юлю домой и всё обсудить с тобой вечером.
– Во-первых, кто такая эта девушка? Разве ты не говорил мне, что свободен? Зачем я договаривался о твоем браке, если у тебя уже есть девушка и к тому же беременная от тебя? Или это неправда? – сканирует он нас взглядом.
– Правда, – кивает мажор, прежде чем я успеваю хоть слово вставить.
– И как ты собираешься поступить? – так, словно меня вообще нет в кабинете, продолжает допрос мужчина.
– Жениться.
* * *
– Что теперь будет? – спрашиваю я, когда мы подъезжаем к моему дому. Всю дорогу я прокручивала в голове состоявшийся разговор с отцом дани. После слов мажора о том, что он на мне женится, его отец ничего не сказал, только просканировал нас взглядом и кивнул, после чего мы молча вышли из его кабинета и даня привез меня домой.
– Пирожные не забудь, надеюсь, они не испортились, – игнорируя мой вопрос, говорит он, кивая на заднее сиденье.
– Какие, к черту, пирожные?! Ты хоть понимаешь, что происходит?! – верещу я, не веря, что можно оставаться таким спокойным.
– Иди домой, юля. Я позвоню тебе вечером, – устало просит он, и я слушаюсь. Беру пакет с пирожными и поднимаюсь на свой этаж, молясь богу, чтобы мне хватило сил не расплакаться. Нельзя показывать маме свое состояние!
* * *
К моему облегчению, мама слишком занята Сашкой и тем, чтобы вместе с ним нагнать пропущенную школьную программу. Когда я возвращаюсь домой, они сидят за столом с разложенными на нем учебниками и тетрадями. У брата домашнее обучение, но вскоре он вернется в школу, что нас безмерно радует. Не говоря уже о том, как счастлив он оттого, что будет жить нормальной жизнью здорового ребенка.
Боже мой! На меня снова накатывает истерика из-за новости о беременности и заявления дани о женитьбе на мне! Этого всего слишком много, чтобы я могла сидеть дома с необходимостью скрывать от мамы свою нервозность. Звоню подругам, чтобы встретиться с ними, но Мадина слишком занята мужем, а вот Рида с энтузиазмом откликается на мое предложение.
Утром от тошноты, которая, как я теперь знаю, не что иное, как токсикоз, хочется лечь и умереть. А вот вечером кажусь себе обычным человеком, ничего не говорит о том, что я ношу внутри ребенка! Это так странно, что я никак не могу принять и осознать свое новое положение…
С Ридой встречаемся в кафе, она бросается обниматься, будто мы сто лет не виделись.
– Насчет Мадины всё ясно, – объясняет она, поняв по моему виду, что я удивлена, – медовый месяц и всё такое. – Но, когда исчезает свободная от отношений подруга, это вызывает вопросы. И не говори, что была занята братом, они с мамой только недавно приехали!
– Прости-прости, Рид, – кидаюсь извиняться в ответ на справедливый упрек подруги. – У меня тут кое-что случилось…
– Да уж я поняла, – с обидой тянет она, – Мадина что-то знает, я же не тупица, заметила. Но хранит твою тайну. Колись, юля, чем ты так занята, что забыла лучшую подругу?
– Ох, это так сразу не расскажешь, – вздыхаю я, поглаживая кружку с ароматным чаем.
– А мы разве куда-то торопимся?
* * *
– Что?! Беременна? – она аж с места вскакивает, ошарашенная моей новостью. – Но как это вышло? юля! Вы что, не предохранялись? Господи, подожди, этого всего слишком много, – плюхается она на стул обратно, обхватывая покрасневшее лицо ладонями. – Ты с даней… С этим гадким мажором, который тебя так бесил после лагеря? Но как же так? Как? Всё, мой мозг отключился.
Было бы смешно, если бы не было так грустно… Реакция Риды забавная, но мне совсем не до смеха.
– Это еще не всё, – сообщаю ей мрачно, и она смотрит на меня в полнейшем ужасе.
– Хочешь меня добить? Что еще? Что может быть хуже, чем забеременеть в девятнадцать лет? А как же учеба? Что ты собираешься делать с учебой?
– Я еще не знаю, только что узнала сама, и вот… – готовая расплакаться, сижу поникнув, в полном раздрае.
– Так что ты мне хотела сказать? – теребит меня взбудораженная подруга. – Что еще хуже, чем твоя беременность?
– Отец дани знает, что я забеременела, и заставляет даню на мне жениться!
– Заставляет? – хмурится Рида. – А он, значит, не хочет? Как ребенка заделывать, так он первый, а как жениться, так против?
– Отец нашел ему невесту из ваших, – говорю я с болью, – но переиграл всё, когда узнал, что я беременна.
– Хоть что-то хорошее есть в этой семейке, – продолжает злиться Рида.
– Разве это хорошее? Я не хочу, чтобы на мне женились из-за ребенка, Рида!
– А что ты хочешь? Остаться с малышом одна? У тебя есть средства и силы его воспитывать? Я читала, что беременные тупеют из-за буйства гормонов, брошенных организмом на формирование новой жизни, но, юля, ты же не глупая! Не давай гормонам победить!
– Что ты предлагаешь? Сказать «да» и побежать в загс?
– У нас нет загсов, вообще-то, – хмурит она брови, – но пожениться вам надо.
– Ага! Чтобы меня спрятали в подвал, так как я не из ваших?
– Что за дикие фантазии, юль? – ужасается она.
– Нормальные у меня фантазии, Рида, – с горечью произношу, – он прятал меня как грязный секрет и собирался жениться на девушке из богатой семьи, а со мной продолжать тайные отношения, как будто ничего не переменилось. Пока его отец не узнал про ребенка. И за этого парня я должна выйти? Да, он не пойдет против отца, он его очень уважает, а вот ко мне у него уважения ни на грамм!
– Уважение, должен, не пойдет против отца… – закатывает она глаза, повторяя мои слова. – О чем ты говоришь, юля? Речь о твоем ребенке. Ему нужна семья, отец, его нужно содержать.
– Вот и буду содержать, у него будет семья. Я, мама и Сашка! – горячо спорю я, не желая соглашаться.
Ни за что не скажу дане «да» при таких условиях!
даня
– Я собирался сказать, пап, – говорю я вечером отцу, сидя за ужином. – Знаю, она не та невестка, о которой ты мечтал, но юля ничем не хуже наших девушек.
– Я разве сказал, что она хуже? Мы живем среди этих людей, сын. Я никогда не был националистом. Просто не хотел, чтобы ты ошибся с выбором, вот и подыскал для тебя девушку из хорошей семьи. Саида… Ай, да что теперь о ней говорить, – машет он рукой.
– Если ты говоришь о чистоте, то…
– Кто я такой, чтобы говорить о таком?
– Я единственный мужчина, который к ней прикасался. И семью не выбирают. У юли есть только мать и больной брат, за которым она ухаживает.
– Тот самый, за которого ты просил? – припоминает отец, ведь я всё рассказал ему, перед тем как делать такой огромный перевод на операцию, да и с санаторием отец помог.
– Да, – киваю я. – Я уверен, она тебе понравится.
– Не сомневаюсь. Разве выбор моего сына может не понравиться? – Он смотрит на меня с теплотой, а потом добавляет: – Я воспитал тебя так, сын, чтобы ты принимал ответственность за свои поступки. И я вижу, что именно это ты и делаешь. Нет разницы, какой она национальности. Главное, чтобы ты оставался честным и порядочным человеком. Раз заделали ребенка, надо жениться, дань.
* * *
– Ты ела? – звоню я Губастой. – Доставку получила?
– Да, но не стоило беспокоиться, – как-то безлико отвечает она.
– Я всегда о тебе беспокоюсь. Я заеду завтра, поедем в больницу.
– Зачем? Решил прислушаться и избавиться…
– Что за чушь?! – рычу я, не веря, что она так плохо обо мне думает. Когда я давал повод считать себя монстром?! Когда она перестанет видеть во мне бездушного мажора, который ее купил?!
– А что еще? Уверена, твой отец не в восторге от всего происходящего и…
– Если ты забыла, он сам вел к тому, чтобы я женился на тебе! – беснуюсь я, не понимая, в чем, черт возьми, ее проблема?!
– Отлично! Только вот я не помню, чтобы соглашалась! – вешает она трубку, пока я сижу в полном ауте от ее вспышки гнева.
– Вот и поговорили, – качаю головой в полном неверии. Кажется, эта беременность сделала ее еще более вредной и несговорчивой.
* * *
– Здравствуйте, Анастасия Викторовна, – улыбаюсь я, когда мама Губастой открывает мне дверь.
– даня, опять цветы? – отвечает она на мою улыбку, до безумия напоминая мне свою дочь. – Проходи.
Пройдя в комнатку, я в очередной раз поразился ее размерам. Хоть в ней и было чисто, всё было старым и стертым. Одна мысль, что моя Губастая спит на этой убогой раскладушке… Надо что-то делать.
– Я обещал отвезти юлю на обед, – встречаюсь я взглядом с неприветливыми голубыми глазками.
– Это просто замечательно! юля, давай быстрее, не заставляй парня ждать! – подгоняет ее мать, не давая шанса отказаться.
– Это нечестно! – ворчит девушка, стоит нам только сесть в машину.
– Я тоже по тебе скучал, вредина, – улыбаюсь я, тянясь к ней и быстро целуя в губу. – Ты ела?
– Нет, – отворачивается она к окну, закрываясь от меня.
– Тогда сначала поедим. Что ты хочешь? – спрашиваю ее, выруливая со двора.
– Чтобы ты оставил меня в покое! – поджимает она губки. Явно злая и обиженная на что-то. Или же дело в гормонах? Судя по тому, что я вчера читал в инете, девушки превращаются в тех еще капризуль, когда вынашивают ребенка. Немудрено, что она такая злая.
Ребенок. Офигеть просто! О самом нем я как-то не думал, меня больше волновало состояние моей Губастой.
– Извини, но этого в меню нет. Поедем в тот вегетарианский ресторанчик, что тебе так понравился в прошлый раз. Кстати, ты в курсе, что месяц почти закончился? – решил я поддразнить ее. – Только вот, боюсь, мои мучения были напрасными…
– Ты явно нарываешься на то, чтобы я всё тебе там откусила! – зло рычит она, смотря на меня исподлобья.
– Так-то ты хочешь отплатить мне за доброту? – хмыкаю, то ли шутя, то ли говоря серьезно. На самом деле у моих слов есть глубокая подоплека, которую никак не выходит оформить в слова. Ведь любые из них Губастая воспринимает в штыки и переворачивает на свое усмотрение.
– А ты добрый, даня? – продолжает бурчать себе под нос с несчастным видом, входя в ресторан. С таким, словно она хочет оказаться в любом другом месте, только не здесь. Не со мной. Будто я ее заставил быть тут, а она мечтает сбежать куда подальше. Начинаю заводиться. Сколько можно выставлять меня тираном?
– юля, – вздыхаю, а она дергается, расширив глаза, ведь я редко зову ее по имени. – Выскажи свои претензии, если хочешь. Давай поговорим. Мы записаны к врачу на три часа, еще есть время.
– Вот! – передергивает она плечами. – О том и речь. Ты записал меня к врачу. Ты! Но не спросил, хочу ли я туда идти.
– Я забочусь о тебе, и тебе реально надо к врачу, – шумно дышу, ярясь от ее взрывной реакции. – А ты используешь любую мелочь, чтобы прицепиться. Я настолько тебя раздражаю?
«Я тебя ненавижу!» – разносятся в моей голове ее слова, но я успокаиваю себя тем, что она говорила не всерьез. Не может она меня ненавидеть.
– Меня раздражает то, как ты управляешь моей жизнью! – размахивает руками, объясняя свою позицию. – Тебя слишком много в ней. Я сама хочу решать за себя.
– Мы поженимся, юля, – цежу слова, чтобы уяснила лучше, – привыкай к этой мысли. Хватит беситься. Что ты хочешь решать?
– Хочу решать, что делать с ребенком и своей жизнью! Жениться мне или нет! И так по твоей вине я залетела! Гинеколог, блин! Начитался он статей, – шмыгает носом. – Не сработала хваленая таблетка.
– Не будь ребенком, всё уже случилось, я тоже не ожидал, что ты так быстро забеременеешь, но почему-то не истерю.
– Значит, я истерю, да?! Истерю? – снова взрывается она, вскакивая с места и хватая сумку. – Знаешь, у меня пропал аппетит!

как вам история? 8-10 звёзд и выпускаю последние главы