Они едут на попутке, что поймали по дороге, крепко сплетая пальцы и боясь даже взглянуть в сторону друг друга.
Дима боится, что обернувшись, не увидит её рядом с собой. Что это просто пьяная галлюцинация или бред. Что стоит лишь повернуть голову, как всё улетучится, словно сон.
Кира боится, что, посмотрев на парня, и без того разрывающие на части чувства стыда и совести пересилят, заставив девушку передумать. Мозг кричит, мол, остановись, это не правильно, а пальцы покорно сжимают руку рядом сидящего.
Весь путь они проделывают не говоря ни слова. Молча идут от машины к дому, молча едут в лифте, молча заходят в квартиру, наконец отпуская пальцы друг друга.
Кира бросает взгляд на зеркало, замечает ссадину на своей руке, что тут же начинает отдавать ноющей болью. Аккуратно снимает туфли, присев на пуфик у двери, и проходит в ванную комнату.
Руки дрожат, и кран поддаётся не сразу. Девушка опускает пальцы в прохладную воду, набирая немного в ладони, умывает лицо, протирает плечо.
Блондин появляется в дверях, осторожно за ней наблюдая, едва дыша, чтобы не спугнуть. Кира видит его отражение в зеркале и еле заметно улыбается.
У Димы разодран рукав и немного идёт кровь. Девушка слегка мочит полотенце и направляется к нему. Пальцы все ещё дрожат, отчего расстегнуть пуговицы получается с трудом. Она помогает снять рубашку и невесомо проходится влажным полотенцем по ране, смывая кровь, по грудной клетке, что чуть дёргается от прерывистого дыхания, по торсу, на котором отчётливо видны мурашки.
Парень смотрит на неё сверху вниз, чуть улыбается. Без этих каблуков она совсем мелкая. Тянет ладонь к девичьему лицу, касаясь щеки, сначала осторожно, подушечками пальцев, а потом накрывает рукой полностью, зарываясь фалангами в тёмных волосах.
Кира поднимает на него свои зелёные глаза, и Дима готов поклясться, что по сравнению с ними изумруды — блеклые камушки. Он проводит пальцем по маленькому шрамику над бровью, что никогда не замечал раньше, отчего брюнетка немного морщится.
— Упала с дерева, в детстве...
И парень даже не удивлён этим словам, именно такой он и представлял её в своей голове. Девочка-сорванец, в баснословно дорогом платье, что бежит гладить дворовую собаку.
Матвеев ухмыляется от слов брюнетки и крепко прижимает ту к груди, заботливо целуя куда-то в макушку.
— Даже трахаться с тобой не буду, ещё сломаю случайно, — Дима смеется, кидая слова девушке, чья голова едва достаёт ему до плеча.
