A Little Too Much

8

Последняя неделя подходит к концу, когда Найл стоит на сцене во время своей пламенной речи, которую он голосит перед каждыми каникулами, но за одним исключением в этот раз: учитель литературы отдает свою группу ему, поэтому Зейн сидит на предпоследнем ряду рядом с Лиамом, положив голову ему на грудь. Последний ряд весьма удачно арендуют Гарри и Луи, самозабвенно целуясь. Лиам тяжело дышит, чувствуя пальцы Малика на своем бедре, когда холодные губы касаются горячей шеи:

— Бал в субботу, — проговаривает Зейн, исследуя взглядом в полумраке лицо Пейна. Лиам переводит на него взгляд, проводя пальцами по мягкой щеке парня, когда наклоняется и целует, прикрывая глаза на мгновение, а со стороны Гарри слышит протяжный стон, и Зейн кусает губу. — Луи, ты ему член не откуси.

— Закройся, Малик, — проговаривает ему в ответ Томлинсон, и его лицо с раскрасневшимися губами показывается рядом с Зейном, который даже дергается от неожиданности, стоит перевести ему взгляд в сторону парня. Томлинсон неоднозначно смотрит на Лиама, на его ширинку, а после и на самого Зейна, давясь смехом от лица друга, который ударяет его легко по щеке, заставляя скрыться за спинками кресел. — Спасибо, что разрешил уйти, прелесть.

— Завяжись, Томлинсон, — шепчет Малик и укладывается на груди Пейна, который невесомо перебирает пальцами волосы брюнета и следит за Найлом, который берет в руки гитару и предлагает всем ребят спеть на прощание перед летними каникулами, чтобы с улыбкой вспоминать старину Хорана, который не уверен, вернется ли он опять на работу в эту школу.

Найл начинает играть что-то простое, незамысловатое, но эту песню знает каждый, потому что Луи с Гарри отрывают друг от друга и тянут Лиама с Зейном ближе к сцене, чтобы сесть рядом с учителем и начать петь, голосить на весь зал. Улыбки красуются на лицах всех студентов, когда Зейн ложится на сцену, а Томлинсон вытягивает его в сидячее положение, наклоняясь ближе к его уху, проговаривая:

— Он в курсе о планах? — Зейн отрицательно качает головой, смотря в сторону Лиама, который сидит рядом с Гарри и смеется над ним, когда парень начинает передразнить их с Зейном. Кусает губы, бросая аккуратные взгляды на резко помрачневшего Малика, и отворачивается к Гарри, пытаясь игнорировать Зейна, сидящего с Лу. — Но ты скажешь ему?

— На балу, да, — проговаривает Зейн, качнув головой. — Ты же не думаешь, что это поздно?

— Поздно, — произносит Томлинсон, хмурясь. — Гарри уже в курсе и на самом деле не против отпустить нас вдвоем, потому что сам улетает с мамой и сестрой в Испанию к бабушке. А какие планы у Лиама?

— Я н-не... знаю, — произносит Зейн и опускает голову на руки, поймав разочарованный взгляд Лу. — Я придурок?

— Ты такое мудачье. Ещё большее, чем я.

— Я знаю, Лу, — Найл продолжает петь, заглушая разговор двух подростков, который удачно располагаются за его спиной уже по парам, Зейн переплетает его пальцы с Лиамом и проговаривает. — Насчет бала. Пойдешь со мной?

— Да, я только за, — улыбается Пейн и целует Малика в висок, закрывая глаза на мгновение. — Я сам хотел пригласить тебя. Все же, ты номинирован, и...

— То есть, ты согласен? — переспрашивает Малик, получая очередное согласие, и улыбается.

Они слушают пение остальных ребят. Лениво подпевая остальным, кажется, совсем не попадая в такт, пока шило в заднице Томлинсон не начинает жечь парня изнутри и он не тянет своего лучшего друга из зала, извиняясь перед Лиамом за это. Они оба мчатся через пустующий коридор, сворачивая к туалетам, и закрывая за собой двери, Луи опирается о неё и закрывает глаза.

— И что это, блять, было? — вопрос ненарочно срывается с губ Малика, когда тот подходит к Томлинсону, и тот дергает брюнета за руку. — Луи? — шатен кладет руку друга на собственную ширинку, когда брюнет отскакивает от него, как ошпаренный, смотря округлившимися глазами на друга, который смотрит Малика с неприкрытой издевкой. — Ты в край ебанулся, Луи? — смешок срывается с губ Зейна, когда тот отворачивается к зеркалу и смотрит в отражение на Томлинсона.

— Я хотел поделиться радостью, — закатывает глаза Томмо, заходя в одну из кабинок и характерный звук расстегивающейся ширинки проносится по пустому помещению, смешиваясь в журчанием воды в кране, который открывает Зейн. Малик моет руки с мылом три раза, пока Томлинсон тихо хихикает за дверцей. — У вас же с Лиамом девственный закон, — он хмыкает.

— Боже, завались, Луи, — бормочет Малик, вытирая руки бумажными полотенцами. — Дрочи с чистой совестью, я в класс.

— А я хотел, чтобы ты слушал мои... — и Малик вылетает за дверь до того момента, как Лу договаривает, направляясь обратно в актовый зал, где сидят удивленные Гарри и Лиам, переговаривающиеся о чем-то своем.

— Что с ним?

— Пошел штаны зашивать, его задница стала необъятной после сотни пачек сухариков, которые я выгреб на выходных, — проговаривает с улыбкой Зейн и тянет Лиама за руку, который подается, бросив последний взгляд на Гарри, который подхватывает вторую гитару и подсаживается к Найлу, который рассказывает о своих планах на лето. — Прости, Стайлс!

— Валите уже, — закатывает глаза кудрявый и смотрит на учителя.