Там, где нет тебя

Глава 9.

Медсестра несколько раз уже успела выйти и сообщить о ходе операции.
Уже пятый час, долгий и тяжкий, в боязни худшего и ожидании лучшего.
Севиндж, которая выходила во двор больницы, возвращается назад. Арзу в это время, чтобы как-то скоротать минуты, читает плакаты с детскими пожеланиями, которые за последние два года выучила наизусть.
-Арзу! – Севиндж берет её за локоть и отводит подальше от других палат. – Где ты вчера была?
-А что? – переспрашивает девушка, пытаясь придать голосу беззаботный оттенок.
-Дома ты не была, - шепчет женщина, крепче сжимая её руку, - Я звонила на домашний, мобильный выключен.
-Я была дома, тетя! – как можно убедительнее произносит Арзу. – Честное слово! Может, не работает домашний телефон, а мобильный… - она запинается, придумывая отговорку, - мобильный? Да я совсем забыла про него! Завалялся где-то в сумке!
-Деньги! – вдруг вспоминает Севиндж. – Как ты быстро деньги нашла, а?! Мы с тобой вчера не встретились нигде, не смогла спросить.
-Равез Тамазович, - с улыбкой отвечает Арзу, - Равез Тамазович согласился дать деньги, представляешь? Прекрасный человек! - смеется тихо. – Дай Бог ему долгих лет жизни! Аминь!
-Думаешь, ты от меня отделалась? – Севиндж отпускает её руку. – Как только Бахар выздоровеет и благополучно вернется домой, ты за всё это ответишь передо мной! Родителей нет ещё не значит, что некому за вами проследить.
-Хорошо, - племянница отходит от неё на безопасное расстояние, - Как скажешь, мы обязательно поговорим об этом, но сейчас…
-Арзу! – её перебивает Андрей Сергеевич, который не спеша направляется к ним.
-Всё закончилось? – обе спешат к нему. – Да.
Врач ничего не отвечает, неторопливо снимает маску с лица, медленно стягивает с головы шапку, складывает ее аккуратно…
-Андрей Сергеевич! – кричит на него Арзу. – Не молчите!
-Арзу, - произносит он совсем тихо, чуть ли не шепотом.
-Да? – девушка подходит ближе, чтобы расслышать его. – Да, я Вас слушаю?
-Мои соболезнования, - бормочет, опуская голову, Андрей.
-Какие соболезнования? – переспрашивает Арзу, с недоразумением переводя взгляд на тетю. – О каких соболезнованиях он не говорит?
Севиндж прижимает ладонь к губам и лишь качает головой.
-Какие еще, черт возьми, соболезнования! – кричит девушка на весь коридор. – Зачем мне Ваши соболезнования?! Я сестру хочу видеть! Сестру хочу видеть! – она пятится назад и, в какой-то момент не рассчитав, падает на пол. – Я уже наслышалась этих соболезнований! Папа! Мама! Ненавижу это слово! – продолжает кричать, ударяя кулаками по полу. – Бахар, я выполнила свое обещание! Я здесь!
-Арзу, не надо так… - Андрей пытается поднять её. – Прошу, не надо.
-Уходите! – она отталкивает его. – И ты уходи! – кричит на Севиндж. – Все уходите! Бахар! Только ты не уходи, кроме тебя у меня никого нет! Что я скажу маме, когда навещу её?!
Потери они не бесповоротны. Когда Бог забирает самое важное, неделимое и лучшее, взамен он всегда дарит что-то бесценное. Эта бесценность не покрывает потери, но заставляет жить дальше. Время не лечит боль, оно лишь привыкает нас к этой боли. В мире миллиарды людей, по своей же глупости, разделенные по нации, цвету кожи, расы, взглядов, обычаев традиций – таких признаков тысячи. Каждый считает свое лучше, достойнее, гуманнее, не задумываясь над этим, что стоящий такой же, как и он сам. Теряют все: и те, кто живут через океан, и те, кого разделяют горы и льдины; но и получают свою бесценность все…
Она судорожно всхлипывает, тянется к перилам, чтобы встать на ноги, но трясущиеся руки не в силах сжимать соскальзывают, и она всей тяжестью снова падает на колени, прислоняется к стене и, небрежно вытирая рукавом глаза и мокрые губы, продолжает тихо звать сестру.