Сопишь носиком так смешно, но отчего же я не улыбаюсь, а лишь ещё сильнее смущаюсь? Снова щёки обнимают горячие ладони стыда, почему так? В голове одни восклицательные вопросы, а в душе так тепло и солнечно, что лучики солнца, пытающиеся щекотать нас с тобой, не сравнятся с этим ощущением. Ветер нашёптывал слова деревьев, изумрудной травы и вскоре стих, когда ты прикрыл веки, тихо засыпая у меня на плече.
Ты знаешь, сколько сейчас времени? Я отвечу лишь намёком, но так, чтобы хён совсем ни о чём не догадывался. Время бешеного стука сердца о грудную клетку, заставляющее сжиматься резко вспотевшие ладони в кулаки, а голова забита одними мыслями о человеке, который нагло сегодня себя повёл, однако так и не получил по заслугам. Почему? А как я могу накричать на того, кто прямо сейчас мирно посапывает после двухкилометровой пробежки.
Твой звонкий голос разбудил меня в четыре часа утра, когда солнце ещё не спешило полностью выходить из тёплой постели, как и я. В ухо кричали и призывали вставать, но сон не хотел отпускать меня в мир реальности, где с виду взрослый парень вёл себя как маленький ребёнок, поскуливал и требовал, чтобы я немедленно встал, ведь обещал. Не давая вспомнить данные слова клятвы, мягкая и тёплая рука вырвала меня из кровати, потянула в сторону коридора.
Попутно произнося: «Гук, я тебя одел, так что не волнуйся», тывытолкнул моё вяло сопротивляющееся тело на улицу. Разлепив глаза, я понял, что сейчас твои слова заставили меня на секунду задуматься и покраснеть. Хён, это было слишком смущающе и… стыдно. Наша дружба не знала границ, так? Но ты даже и в мыслях не держал цель преступить эти воздушные ограничения вседозволенности, лишь играя так, как мог и знал, случайно, сам того не подозревая задевал тоненькую полоску моих чувств, тех самых границ дружбы.
Спасибо хоть бельё не поменял… или, постойте… Заглянув в мои заспанные глаза, где наверняка отчётливо читалось недоумение и постыдный страх, ты засмеялся и будто читая мои мысли, своей квадратной улыбкой заставил бояться правдивости своих сонных предположений.
«Нет, это ты сам сделаешь, но потом, когда мы займёмся спортом!» — моргнув, я продолжал стоять как вкопанный, но ты не разрешил переварить сказанное тобой, снова взяв меня за руку и побежав в сторону стадиона.
Зачем так рано? Серьёзно, мне этого никогда не понять. Твои странные всплески эмоций вперемешку с хотелками, они с одной стороны милые и по-детски завораживающие, заставляющие восхищаться этой непринуждённостью и свободой, но с другой были непонятны — сумбурны и с щепоткой чего-то не от мира сего.
Хён, не меняйся, пожалуйста.
Это то, что для меня стало слишком родным и приросло к моему сердцу, сильно обнимая своими обжигающими ладонями. Мне хорошо, когда ты улыбаешься; твои глаза загораются огнём желания жить и не прислушиваться к общественному мнению, которое требует быть нормальным по их меркам и понятиям. Для кого-то, тыстранный ребёнок переросток, но для меня ты тот, кто своими длинными и пушистыми ресницами тушит внутри моего испорченного тела огромные и бесчисленные пожары от одного соприкосновения с кожей или горячего дыхания в шею. Испорченное, потому что слишком много раз представляло себе такие вещи, о которых стоит молчать, потупив взгляд в пол, постыдно прикусывать губу и скрывать лицо, где всегда отражаются истинные эмоции, бушующие в душе.
Я вспомнил, как обещал научить правильно бегать, чтобы бок не болел, но слишком поздно. Тыприслонился ко мне и заснул. Измотала тебя пробежка, а ведь для меня это пустяк. Хён всё ещё ребенок, пытающийся вырасти и показать всему миру, что сильный и способный.Я верю, только боюсь представить, как ты «вырастишь», не хочу, чтобы это желание сковало железными цепями душу мальчика, такого, который прямо сейчас беззаботно спит.
Твоё лицо серьёзное и сама строгость, вот какой ты, когда погружаешься в царство Морфея, а ведь это твоя душа снаружи. Когда надо, ты можешь стать серьёзным и понимающим ситуацию взрослым, а если этого не требуется, то настоящий ребёнок вырывается наружу и скрывает за маской никому ненужные формальности.
Знаешь, как люди меняются?Очень сильно и бесповоротно, так, что их невозможно узнать. Тыскажешь, что это хорошо, ведь они стали теми, кем хотели и грезили, а я лишь испуганно на тебя посмотрю. Для них хорошо это быть не может, это принуждение против воли, хотя они ошибочно принимают за веру то, что заставило их измениться.Мнение. Ведь причины для кардинальных изменений души, состояния тела человека и его вкусов не должно быть, так? Это самовольное желание, просто так захотел сделать ради себя, это главное и единственное, но не каждый может сказать, что это было так. У всех стоит на первом месте причина чужого мнения и доказательства кому-то чего-то в виде толчка к новому «Я». Надеюсь, что твоё желание просто спонтанное и тыдействительно хотел бы научиться быстро бегать, а не доказать кому-то свою силу воли.
Если ты мне хочешь это доказать, то не стоит, я итак знаю, что это в твоих силах. Ты — это ты.
После бега, у меня всегда быстро стучит сердце, но когда хён рядом, да ещё так близко и умиротворённо спит, мой обычный ритм сбивается. Внутри снова пожар, а твои ресницы лишь изредка вздрагивают, словно видя сон, где мальчик бежит, и его лицо обдаёт приятный ветерок. Мне не по себе, я весь горю, такое не в первый раз, но, чувствую и не в последний. Сколько ещё придётся пережить это стихийное бедствие, заставляющее сердце с бешеной скоростью бить грудную клетку, будто это колокол, чтобы возвестить мои уши об огне, который вовсю решил похозяйничать внутри?
На улице хорошо, даже слишком. Тихо и спокойно, только это в реальности принуждает про себя скулить, когда на самом деле в голове не так мирно. Ветер куда-то исчез, предоставляя право солнцу прыгать по нашим мокрым от пота белым футболкам, высушивая и обдавая теплом. Но я не чувствую, мне слишком горячо. Зачем я послушался и сквозь сон, всё ещё пребывая в той сладкой неге грёз, толкаемый в спину лишь твоими ладонями, вышел сюда? Сам не знаю, скорее всего, это просто долг выполнить данное тебе обещание, чтобы не копились внутри невыполненные задания, иначе, было бы неловко смотреть в твои глаза полные надежды и детской верности.
Кстати, хён, ты снова надел задом наперёд футболку, но это даже лучше для меня. Твои ключицы закрыты, и я не смогу нагло бегать взглядом по выпирающим косточкам, настолько сильно пленяюще манящим, что невыносимо было бы тут сидеть. Хорошо, что меня ты одел правильно. Хотя, мысль о том, как ты это делал с неподатливым телом, заставляет краснеть меня ещё больше.
Вернуть время назад совсем не хочется, и даже в мыслях не держу эту глупую затею. Смысл, если я наслаждаюсь, пусть и через силу смущения, но таким приятным и тягучим временем, пока нахожусь рядом с тобой и что-то для тебя значу.
Еле слышимый шелест крон деревьев совершенно меня не отвлекает, лишь только даёт знак, что пора сглотнуть слюну, иначе утону в этих сладких минутах.
Ты только что пошевелился, чуть промычав что-то, что твои губы сомкнулись в тонкую линию спокойствия. А я был готов резко встать и убежать, потому что не хотел быть пойманным врасплох, объясняя свои алые щёки, которые предавали меня. Но ты спал от усталости и приятно ноющих ног, плюс, сказывался недосып. Неужели ты так сильно желал наступления этого дня?Поверить не могу, однако, доказательство этого прямо сейчас тихо посапывает у меня на плече.
Твои мягкие волосы, хочется зарыться в них рукой и трепать, пока не появится покалывание в ладони. Но нельзя тебя трогать, пока ты под запретом, просто потому, что спишь, а сон дорогого для меня человека очень важен.
Пытаясь не слишком шумно вдыхать запах свежескошенной травы, я старался не шевелиться. Мимо нас проходил мужчина с газонокосилкой, и приветливо подняв кепку, увидел, как я весь красный, аты с прикрытыми от усталости глазами сопел. Он понял, видимо, что я после пробежки, а ты просто решил задремать, и, улыбнувшись, не стал включать аппарат, который заставил бы тебя проснуться, а меня быстро встать и, отряхивая от невидимой пыли шорты, отвернуться, лишь быты не видел моих пылающих щёк. Он прошёл дальше, однако, шум от газонокосилки доносился до сюда, и я боялся, что ты откроешь глаза полные недовольства и прерванного сна, но, этого, слава Богу, не случилось. Вскоре, тот мужчина ушёл, оставив наш с тобой участок в полном одиночестве и, получается, мы спасли длинную травку от стрижки, разрешая ей тянуться выше, своими зелёными руками расти навстречу солнцу.
Действительно тишина тут господствует, отчего невольно прислушиваешься кроме своего стука сердца ещё и к чужому, ставшему родным ритму. Жаль, что не в унисон, но, почему же я сожалею, когда должен радоваться… Боже, что я несу.Правда, что хён совсем ни о чём не догадывается?
Три часа пребывания здесь, рядом с тобой, были для меня самыми драгоценными, и я бы ни за что на свете не променял бы эти сто восемьдесят минут на жалкое подобие сна, где ты был бы просто неосязаемым объектом моих мечтаний. Сейчас — это сейчас, реальность, которая слишком сладка моим глазам, пожирающим с жадностью и с собственнической ноткой твоё тело, и так горька для моего сердца, больно отбивающего ритм границ нашей дружбы.
За всё время моего внутреннего монолога, я так и ни разу не произнёс твоего имени. Если бы ты знал, насколько стал мне дорог, чтоТэхён — это не просто имя человека, а медовые буквы, произнося которые, невольно захлёбываешься в собственной слюне. Не хочу нелепую смерть в виде сладострастия этих приятных звуков, поэтому, ставлю тебя на первое место, употребляя и приближая к себе слово «ты», потому что думаю только об одном человеке. А говоря «Тэхён мой», это будет выглядеть со стороны детским лепетом собственности. Я хочу, чтобы «Ты мой» звучало чаще и заставляло тебя верить в эти слова, не принимая их за шутку, а как за серьёзное словосочетание, однако, это лишь в голове произносится, в реальности, я не могу так сказать.
Хён совсем ни о чём не догадывается…
Может быть, это и к лучшему? Как знать…
