Новый дом для Гарри

Глава 6

Снейпу (почти) удалось прийти в нормальное состояние, когда Гарри вернулся в его апартаменты. Услышать, как Поттер  пытается решить, называть ли его «дядей» или (Мерлин помилуй, это конец света) «папой» - выдержать такой удар помогли только две успокоительных настойки и холодный компресс на голову. Даже если бы Волдеморт никогда не существовал, а Джеймс и Лили остались бы в живых, то Снейп не стал бы желанным гостем в доме Поттеров, не говоря уже о дружеских отношениях с их отпрыском. Бесхитростные размышления Гарри потрясли его до глубины души. Для человека, который с самого детства избегал почти всех близких отношений, наивные слова ребенка прозвучали как гром среди ясного неба. Снейп едва оправился от потери дружбы с Лили, когда он принял Темную метку. Все свое время и силы он отдавал службе Волдеморту и войне, в которую их втянули, и он точно не собирался заводить друзей в подобном кругу. Для чистокровных волшебников он был низшим существом. Они терпели Снейпа, поскольку искусное зельеварение сделало его одним из фаворитов Темного лорда, но им не пришло бы в голову сблизиться с ним. В общении с другими людьми Снейп, по большому счету, оставался неуклюжим подростком. Он помнил, как ужасно он испортил дружбу с Лили, и не хотел рисковать новым разочарованием. Впоследствии он начал шпионить для сил Света, и дружба стала опасной – его тайну могли узнать, или он мог подвергнуть опасности тех, кто был ему дорог. Потом пришел тот страшный Хэллоуин, и Северус почувствовал, что его жизнь кончена. Он погрузился в мир мрака, злобы и беспросветности, и никто (тем более, он сам) не пытался выманить его оттуда. Альбус пробовал, но его отвлекали другие обязанности, а Северус отчаянно сопротивлялся. В конце концов, директор сдался и махнул рукой на его замкнутый образ жизни. Когда острота его переживаний немного притупилась, Снейп начал создавать свой образ Злой летучей мыши подземелий – прирожденного слизерица, который сводит детские счеты язвительным языком. Мог ли он допустить мысль о поиске «нормальной» дружбы, когда весь его опыт сводился к общению с рыжеволосой ведьмой почти двадцать лет назад? Он понятия не имел, как поладить с другими людьми, но хорошо знал, как отталкивать их и запугивать - другими словами, настраивать их против себя. Если бы не Дамблдор, он бы проводил целые месяцы, ни разу не поговорив с другим человеком вежливо. В общении с другими учителями он сжег все мосты до последнего буквально за несколько недель после приема на работу. К тому же неумолкаемые слухи (год от года все больше приукрашенные учениками) насчет его в буквальном смысле темного прошлого, надежно обезопасили Снейпа от возможных свиданий или хотя бы компании за кружкой в Дырявом котле. Так что не стоит удивляться тому, что простые слова Гарри перевернули привычный мир Северуса с ног на голову. Во многих отношениях, несмотря на, или точнее, благодаря годам одиночества и озлобленности, он до сих пор оставался неловким подростком, отчаянно нуждающимся в любви и привязанности. А безусловная, преданная любовь ребенка была очень, очень соблазнительной. Будучи слизеринцем до мозга костей, Снейп ожидал от жизни только худшего из принципа. Так что неудивительно, что он быстро пришел к выводу, что отношение к нему паршивца изменится, стоит ему очутиться среди Уизли. В конце концов, это они были живым воплощением идеальных родителей. Их дети обожали их должным образом. Они-то наверняка знали, как справляться с разными кризисами и не оскорблять ребенка каждую секунду, не говоря уже о том, чтобы не впечатывать детей ударом в стену. Нора была ветхой, но это не мешало вам чувствовать любовь, которая буквально сочилась там из всех щелей. Снейп часто заявлял, что его тошнит от визитов к Молли (обычно в связи с внеклассными занятиями близнецов) из-за риска диабета от ее кексов. Однако реальная причина была в ощутимом чувстве Дома, которое выбивало его из колеи. Не приходится сомневаться, что Гарри расцветет у них под крылом и позабудет о сварливом одиночке, который ютится в подземельях и не имеет ни малейшего представления о доброте к детям. О терроре детей – да, пожалуйста. В этом ему нет равных. Даже его слизеринцы большой симпатии к нему не питали. Они его уважали, ценили его неистовую защиту и преданность факультету… и избегали как прокаженного. Даже самые плаксивые первогодки предпочитали искать утешения у старост, а не у главы факультета. И вот, несмотря на его взрывной темперамент, ядовитые оскорбления и полное отсутствие такта и снисхождения, Снейп сумел убедить Гарри, что он «хороший». Даже не стараясь. Точнее, упорно стараясь убедить его в обратном. Но никакие усилия Снейпа не смогли оттолкнуть Гарри. Вместо этого мальчик настолько все перепутал, что открыто предпочел зельевара дедушкиным заботам директора, лести и сладостям медиведьмы и даже квиддичнозависимым восторгам главы своего факультета. Слизеринское сердце Снейпа возрадовалось мысли о том, как такое положение дел должно бесить его коллег, однако весь его опыт говорил, что счастье будет недолгим. Нет смысла злорадствовать сейчас – будет только больнее потом, когда Гарри отречется от него, и остальные смогут на нем отыграться. Снейп резко встал, сбросив холодный компресс, и начал наматывать круги по комнате. Что с ним не так? Можно подумать, ему есть дело, жив или мертв паршивец. Ну, хорошо, это его действительно беспокоит. Но только из-за Нерушимой клятвы. За судьбу мелкого монстра он и ломаного кната не даст. Паршивец еще покажет свою двуличную натуру. Посмотрим, как быстро его покорят Уизли. Снейп переоделся в одно из своих безупречно черных одеяний. Проявив несвойственную себе деликатность, он выбрал презентабельную, но далеко не новую мантию. Так он покажет уважение к хозяевам, но не привлечет внимания к разнице в их материальном положении. Он взглянул на часы и выругался. Где этот слюнявый… Стук в дверь помешал ему разразиться пристойной тирадой. Взмахом палочки он открыл дверь, и в комнату ввалился раскрасневшийся и запыхавшийся Гарри. «Простите! - выпалил он, прежде чем Снейп успел отчитать его за медлительность. – Профессор Макгонагалл и Оливер меня вообще не отпускали. Все заставляли меня ловить эту маленькую золотую штуку. Снова и снова и снова, пока у меня уже пальцы не отваливались. Они все только больше волновались и все говорили: «Еще раз!» Даже не знаю, что тут такого особенного, а вы?» Снейп возмущенно взирал на негодника. Вот и плакали шансы его факультета на Кубок школы. Если верить веселому щебету идиота о том, как он ловил снитч «снова и снова», то победа над Гриффиндором граничит с невозможным. Нисколько не смущаясь молчанием своего опекуна, Гарри сбросил портфель с плеча и поежился, потягивая мышцы спины и потирая задницу: «Так долго сидеть на метле прямо больно, знаете? Я и понятия не имел, что играть в квиддич так трудно. К утру все мышцы будут болеть. Чувствую себя так, как будто прополол все клумбы у тети Петунии». Снейп оскалился еще сильнее, вспомнив, как магглы заставляли волшебного ребенка им прислуживать. Одним шагом он подошел к Гарри, не обращая внимания, что мальчик рефлекторно вздрогнул, от чего тут же смущенно покраснел. «Где болит?» - строго спросил он, ощупывая спину и плечи Гарри. Гарри закрыл глаза от удовольствия, ежась в ответ на нежданный массаж: «У, вот здесь еще. Прямо между лопатками. И немного ниже». Снейп нахмурился, чувствуя напряженные мускулы на спине мальчика. Трапециевидная мышца явно была перегружена, а поясничная область вообще получила растяжения от всей этой акробатики. «Где еще?» «Э, ну, ниже, - признался Гарри, заливаясь краской. – Ну вы знаете… на чем сидишь». Игнорируя униженный писк Гарри, Снейп наклонил его и продолжил осмотр. Ну да, большие ягодичные мышцы пострадали от слишком интенсивных упражнений, а кожа на бедрах наверняка разражена от постоянных движений на метле. Эта Макгонагалл – просто фанатик, мысленно возмущался Снейп. Его раздражало, что ведьма посмела требовать, чтобы его подопечный так перенапрягался. Она что не понимает, что у мальчика наступило истощение? Еще несколько минут и силы оставили бы его, скорее всего, прямо на глазах этих идиотов, когда маленький дурак рисковал шеей, выполняя нелепый трюк в воздухе. «О. Ой», - пытался протестовать Гарри, когда сильные пальцы Снейпа разминали его мышцы, но он вынужден был признать, что это действительно сняло их спазм. Снейп отпустил мальчика и заклинанием перенес зелье и банку с мазью из кладовки. Гарри смотрел на него с любопытством, рассеянно поглаживая свою задницу. «Выпейте это», - приказал профессор. Гарри наморщил нос. Может быть, он и новичок в Волшебном мире, но он уже усвоил, какой дрянной вкус у большинства зелий. Он исподтишка взглянул на профессора, надеясь отвертеться, но строгое выражение на лице опекуна заставило его передумать. Он вздохнул и взял флакон с зельем. Зажав нос одной рукой, он вылил содержимое прямо в глотку. «Бээ! – выдохнул он, содрогаясь всем телом. – На вкус хуже, чем старые носки». «А чего еще ожидать, если это главный ингредиент зелья», - сухо сказал Снейп. Гарри изумленно уставился на него. «Что, правда?» - прошептал он, борясь с тошнотой. «Идиот. Конечно нет, - Снейп закатил глаза. Гриффиндорцы! - Я предвижу дополнительные занятия по зельям в вашем ближайшем будущем, мистер Поттер. К следующему уроку я жду от вас сочинение на двенадцать дюймов о настоящих ингредиентах целебного зелья». К вящему удивлению Снейпа, Гарри улыбнулся в ответ. «Вы меня подловили!» - беззаботно ответил он. Он только что оскорбил паршивца и заставил его писать сочинение в наказание (причем, несправедливое – ведь он лишь первогодка, отучившийся неделю), а Гарри считал это удачной шуткой? Гарри потянулся, светясь от счастья. Профессор Снейп все продолжает о нем заботиться. Ведь Гарри (как подробно объясняла ему профессор Макгонагалл) будет играть против команды факультета Снейпа, а профессор все равно интересуется его тренировками. Более того, стоило Гарри заикнуться о том, что он плохо себя чувствует, Снейп тут же начал над ним хлопотать. Гарри вообще не всерьез жаловался на свою легкую боль. Просто Дурслям нравилось слышать, как он кряхтит после работы - они считали это доказательством его стараний. Вот он и привык стонать на всякий случай. Не так сильно, чтобы его обвинили в нытье, просто чтобы показать, что он не ленился. Однако его тетя и дядя ни за что в жизни не стали бы растирать ему спину (или попу!), если ему больно, не говоря уже о том, чтобы давать ему лекарства. Гарри поежился от счастья. Профессор так хорошо о нем заботится. А еще он смешной. Притворился, что Гарри выпил грязные носки. Гарри улыбнулся. Это было прикольно – надо проверить, убедит ли он в этом ребят. А разрешение учиться заранее? Вот еще доказательство, какой хороший профессор Снейп. Дурсли ему и обычные уроки делать не давали, а то не дай Бог Дадли покажется глупее его. И большинство учителей считали его таким же ленивым и глупым, как и его кузен. Если у Гарри были вопросы по домашним заданиям, то ему отвечали коротко и просто – отстающий ученик все равно не поймет ничего сложного. А профессор Снейп ждет, что он будет знать все ответы, и хочет, чтобы Гарри сам во всем разобрался, если чего-то не знает. Гарри нравилось читать – в доме Дурслей это была единственная отдушина – так что он был только рад еще одному предлогу посидеть с книгами. И он знал, что профессор захочет потратить время и проверить, что он выяснил, скажет ему, в чем он прав или неправ… Никто еще так не старался ради Гарри. «Как вы себя чувствуете?» - спросил Снейп, гадая, не могло зелье вступить в неожиданную реакцию с токсинами перенапряженных мышц и создать парадоксальную перемену настроения. Как еще объяснить, что мальчик… паршивец… улыбается сам себе без всякого повода. «Лучше, - тут же ответил Гарри. Он последний раз потер задницу. – Немного еще болит, сэр, но гораздо лучше. То зелье просто отличное, хоть и ужасное на вкус!» Снейп оскалился (просто из принципа) и выдал мальчику маленький флакон. «Втирайте эту мазь в ягодицы и бедра перед сном и с утра. Эти мышцы особенно напряжены, ведь вы раньше никогда не летали. Вам нужно будет постепенно укреплять их в течение нескольких недель. – Внезапная мысль заставила его сделать паузу. – Вуд вам показал, как делать растяжку до и после тренировки?» Гарри непонимающе покачал головой: «Нет, сэр. А что надо растягивать – метлу?» «Идиот, - Снейп замотал головой. – Вы растягиваете мышцы, чтобы избежать тех трудностей, которые вы только что испытали». Он прищурил глаза, планируя месть гриффиндорскому капитану. Он еще научит Вуда не забывать о здоровье первогодки из-за своих глупых восторгов насчет нового искателя. «Сэр?» - голос Гарри пробудил его от приятных фантазий, в которых Вуд со стоном оттирал свой пятнадцатый котел за вечер. О да, этот балда познает самую сущность боли в спине! «Что?» - спросил он. «А мы разве не должны идти к Уизли, сэр?» - робко спросил Гарри. Он бы не удивился, если Уизли уже передумали. В конце концов, профессор был отличным опекуном, он и так заботился о Гарри лучше не куда. Получить вдобавок вторую семью – от одной мысли он чувствовал себя жадиной. Он поймет, если Уизли решат, что у них и так детей хватает, и не нужны им еще и уро… ой. Гарри спохватился на середине мысли, виновато взглянув на профессора. Его опекун такой талантливый, Гарри не удивится, если он и мысли читать умеет. Если Снейп узнает, что Гарри подумал о себе как об уродце, то ему еще повезет получить только новые строчки. Профессор ясно дал понять, что ему не нравится, когда Гарри говорит это слово. Он не особо верил, что Снейп всерьез пригрозил насчет мыла, но проверять что-то не хотелось. В общем и целом профессор был с ним удивительно мягок. Его «порка» была скорее формальным похлопыванием, и при всей своей ругани (а Гарри дал ему немало поводов), он ни разу не отвесил Гарри такой затрещины как в ту первую ночь. Гарри никак не мог понять почему. Да, Снейп сказал, что это было «неприемлемо», но Гарри прекрасно знал, что он иногда он был совсем плохим. Как когда он не послушался мадам Хуч. А если он чему-то и научился у Дурслей, так это тому, что за плохое поведение наказывают. А Снейп хотя и не баловал его, но совсем ничего не понимал в наказаниях. Вместо того чтобы наорать и наподдавать Гарри как следует, назначает ему строчки – он так только потренируется лучше писать пером. Или сочинения ему задает – Гарри так только выучит что-то новое. Или говорит, чтобы он делал наказания здесь и проводил с профессором больше времени. Гарри нахмурился. Профессор Снейп, похоже, вообще «награды» от «наказаний» отличать не умеет. Гарри-то знал, что от наказаний должно быть больно, но у Снейпа даже от шлепков больно не было. Конечно, он чувствовал душевную боль – ведь он расстроил профессора. Вот от этого ему и правда было очень плохо. Хуже, чем от побоев Дурслей. У Гарри сердце ныло больше, чем задница после самой сильной порки, когда он думал, что разочаровал нового опекуна. Гарри призадумался. Как знать, может быть, профессор что-то и знает про наказания. Снейп подавил вздох. Откладывать больше нельзя. Они должны отправиться в Нору и отужинать с Уизли. Он невольно гадал, осмелится ли Молли повторить свои возражения насчет его опекунства прямо при мальчике. Ну и ладно. Пусть делает, что хочет. Если паршивец предпочтет проводить все время с кланом рыжих олухов, то пускай. Не то, чтобы Снейпу было до этого дело. Он оглядел мальчика. Тот явно помылся после квиддича – лохматая щетка, которую он называет головой, была мокрой и более спутанной, чем обычно. «Подойдите сюда», - подозвал он мальчика, явно грезящего наяву. Снейп ухмыльнулся. Наверное, гадает, что будет сегодня на десерт. Гарри послушно подошел к профессору и замер от шока, когда тот схватил его руку и начал изучать ногти, а затем заглянул ему за уши. «Что? – раздраженно спросил Снейп, заметив выражение лица мальчика. – Воображаете, что я опозорю нас обоих недостойным внешним видом?» «Н-нет, сэр, - выдавил Гарри. – Просто раньше никто… я хочу сказать, я не…», - он замолчал, не зная, как объяснить, что тете Петунии было все равно, даже если он выглядел как чучело, лишь бы он не стоял слишком близко от них. Никого не волновал его внешний вид. Обычно он ориентировался по насмешкам других детей в школе, чтобы понять, что значит «наизнанку» или неправильно застегнутая рубашка. Снейп презрительно фыркнул в ответ на еще один пример «красноречия» паршивца. Не найдя изъяна в гигиене мальчика, он переключился на его одежду: «Почему вы до сих пор в школьной форме? Разве я вам не сказал, чтобы вы надели лучшую одежду? Я что, недостаточно ясно выразился? Вы думали, я сам с собой разговаривал?» Гарри захихикал, представив, как профессор мило беседует сам с собой, но быстро подавил смех, заметив прищуренные глаза Снейпа. «Нет, сэр», - сказал он, повернувшись к своему ранцу. Хорошо, когда можешь повернуться спиной, не опасаясь, что тебя шлепнут или того хуже. Он давно научился не поворачиваться спиной к дяде Вернону или Дадли; сразу после того, как один сильный пинок заставил его пролететь полкомнаты. Да, размышлял Гарри, отличное чувство, что ты можешь доверять профессору Снейпу. И знать, что тебе разрешено защищаться, если тебя попытаются обидеть. Он гадал, знает ли профессор, как это хорошо больше не ждать внезапного удара каждую секунду. Снейп в изумлении уставился на ранец. Маленький монстр и в самом деле решил переехать к Уизли. «Во имя Мерлина, что вы с этим собрались делать, отвратный вы паршивец?» Негодник достал какие-то грязные лохмотья: «Ну, я знал, что вы не хотите, чтобы я надел школьную форму, но вся остальная одежда у меня совсем плохая. Я подумал, что лучше принести ее, чтобы вы сами решили». Снерп сморщил нос и вырвал дрянные «предметы гардероба» из рук мальчика, стараясь прикасаться к ним как можно меньше. «Это не может быть вашей лучшей одеждой», - прошипел он, сверля мальчика взглядом. Дешевая футболка и джинсы были покрыты пятнами, не говоря уже об огромном размере. На костлявой фигуре Поттера они будут болтаться как клоунский костюм. Гарри покраснел. «Простите, - сказал он несчастным тоном. – Надо было мне купить обычную одежду, когда Хагрид отвел меня в Косой переулок, но ее не было в списке…» Снейп уничтожил лохмотья с помощью инсендио, представляя, что он делает то же самое с самими Дурслями. Как они только смели одевать ребенка Лили в плохо сидящие обноски, которые не примет ни одна уважающая себя благотворительная организация. Да еще заставили мальчика чувствовать, что это его вина, что у него нет приличной пары трусов. Ярость сделала его голос резче обычного: «Конечно, их там не было, глупый вы ребенок. Нормальные родители и опекуны обеспечивают своих детей подходящей одеждой, и нет никакой нужды писать об этом в школьном списке. Вам просто не повезло, и вы оказались у отвратительных существ, чьему уродству, по всей видимости, нет границ. Нам с вами предстоит пройтись по магазинам в ближайшем будущем. Я намерен положить конец любому наследию мерзости ваших родственников». Гарри слушал с открытым ртом. Профессор выглядел очень возмущенным, но вместо того, чтобы отругать Гарри за отсутствие предусмотрительности, он обещал ему прогулку по магазинам. Гарри ужасно запутался. Профессор Снейп, похоже, совсем новичок по части всего этого родительства, раз так путает наказания с наградами. О! Так, наверное, они для того и идут к Уизли? Родители Рона смогут объяснить профессору, как правильно воспитывать детей, сколько часов в день они должны работать по хозяйству и все такое. Профессор Снейп просто не понимает, как все устроено, а Уизли, при всех их детях, быстро объяснят ему что к чему. Гарри охнул. Интересно, строгие ли Уизли. Рон говорил, что его мама знаменита своими «кричалками». Гарри совсем не хотелось, чтобы профессор на него кричал, но это лучше, чем оплеухи от Дурслей. Но все равно у него засосало под ложечкой от страха при мысли, что профессор будет орать на него так же, как и его родственники. «Хорошо, Поттер. Сегодня будете носить школьную форму. Идите за мной», - Снейп направился к камину, гадая, отчего это у него так свело желудок. Конечно, мальчик предпочтет ему Уизли. Это было неизбежно. В этом весь смысл, разве нет? Сдать его в настоящую семью, и пусть его холят и лелеют вместе с рыжими недоумками. Как и следовало ожидать, Поттер застыл перед камином как каменный. «Что… что вы делаете?» - воскликнул он. «Вы никогда не путешествовали по каминной сети? - нетерпеливо спросил Снейп и тут же закатил глаза. Ну конечно, нет. Внезапно ему в голову пришла ужасная мысль, и он посмотрел мальчику в глаза. – Ваши родственники не обжигали вас? В камине или у плиты?» Если это так, то ребенок вряд ли сможет пользоваться каминной сетью. Гарри моргнул. «Нет», - честно ответил он. Как бы ни были ужасны Дурсли, они все-таки не настолько чокнутые. Оплеухи, затрещины и порка ремнем, оскорбления, голод и отвращение в твой адрес – всего этого он хлебнул с избытком, но они же не садисты. Им навязали нежеланного, уродски опасного ребенка, и они просто следили, чтобы он об этом не забывал ни на секунду, но они не делали ему больно ради самой боли. «По большому счету, они просто были злыми – вы знаете, что они говорили, как обзывали меня и как относились, но даже если они били меня, то только рукой, - Конечно, от руки дяди Вернона было еще как больно, да и тетя Петуния била прилично, но им не сильно хотелось лишний раз к нему прикасаться. – Я иногда получал щеткой или ремнем, но обычно они просто орали и давали затрещину, когда я проходил мимо. Плохо было только то, что я никогда не знал, что случится дальше. Обычно, - поправился он, вспомнив случаи, когда все было довольно ужасно. – Не то, чтобы они кости ломали, жгли или топили меня, ничего такого», - добавил он с чувством оскорбленного достоинства. Снейп хмыкнул, частично от облегчения, что страх магглов перед магией заставлял их скорее пренебрегать родительскими обязанностями, чем использовать насилие, а частично от отвращения к их высокомерным и ограниченным взглядам. Глупые магглы! «Ну ладно, тогда идите за мной». Но мальчик все еще мешкал, с ужасом глядя на языки пламени. Снейп вздохнул от нетерпения и поднял ребенка на руки. От неожиданности Гарри инстинктивно обхватил профессора руками и ногами, а когда Снейп вошел прямо в огонь, он вскрикнул от страха и прижался лицом к его плечу.