Близнец Для Меня | Larry Stylinson

25. Сокрушительный сюрприз

Помещение залито красно - оранжевым светом, подающим на сидения и грязный, затоптанный пол. За большими толстыми стеклами мелькают обширные равнины, не тронутые до ныне человеческими руками. Они напоминают Гарри его луг, на который он пойдет первым же делом, как приедет домой.

Он не пришел. 

Он, блять, не пришел.

Уже пять часов вечера, и Гарри, не в силах сдерживать слезы, одиноко сидит в пустом автобусе и плачет, уткнувшись подбородком в грудь. Есть ли у него обоснованное предположение, что Луи не пришел, потому что понял ошибку? Нет, но Гарри не перестанет так думать.

Когда сидишь и ждёшь одного-единственного человека в течение нескольких часов, невольно начинаешь заглядывать в глаза прохожим и искать в них ответ. Ждёшь, когда один из них подойдёт и скажет: "не волнуйся, он скоро придет и обнимет тебя", и каждый холодно проходящий мимо втыкает нож в измученную ожиданием душу. Они не знают. Они ничего не скажут.

Гарри ждал Луи до пяти часов вечера, и не получил ни единого сообщения, ни одного звонка. Он, наверное, выделил бы минутку, чтобы напечатать коротенькое сообщение, в котором говорится, что он просто слишком занят сегодня, если бы не решил, что совершил большую ошибку, сблизившись с Гарри.

Но Луи не трус. Он бы всё-таки встретился с Гарри, чтобы сказать ему все, глядя в глаза. Да и чего ему боятся? Крохотного мальчика, который не способен себя защитить? Да, должно быть, дело в другом.

Хотя, возможно, Луи всего лишь нужно время. Он ведь не такой - он не жестокий. Он не способен так просто взять и вырвать из человеческой груди сердце, растоптать его и выкинуть. Может быть, ему просто нужно время, чтобы осмыслить все и сообщить об этом Гарри.

Гарри ненавидит себя за наивность, за веру в гребанное чудо. Ненавидит за свою слабость.

Он ненавидит себя.

Не будь он таким наивным, он бы выплакал все свои слезы ещё вчера утром, после сладкой лжи Луи, а сейчас бы сидел дома и постепенно отходил. А может и нет.

Гарри выходит на своей остановке и видит неасфальтированную каменистую дорогу, ведущую к его отдаленному от людской суеты дому. Дому, в котором прошло самое болезненное время в его жизни. По этой дороге Луи нёс его на руках, так трепетно и бережно, точно боялся разбить ценную хрустальную вазу. От воспоминаний о прикосновениях Луи по телу прошла приятная, но болезненная дрожь, в очередной раз убеждая Гарри в его глупости.