Ты мое небо

Глава 9

– Гарри, я уверена, что Рон тебе уже все рассказал, – Гермиона сделала нетерпеливый жест рукой.
  Друг вздохнул. Да, Рон подавленно и через силу сегодня утром сообщил ему, что разговаривал с Гермионой, и она сказала ему, что не любит его. Это было правдой, но поверить было тяжело.
– Рассказал, но я хочу услышать от тебя.
– Я не люблю Рона. И так получилось, что я поняла это именно в тот момент, когда он сделал мне предложение.
– Он подозревает, что у тебя кто-то есть.
– Ты тоже так думаешь?
  Поттер помолчал. Это было маловероятно, но все же…должна же быть веская причина, чтобы такая пара, как Рон и Гермиона, рассталась?
– Гарри, извини, но мне пора. - девушка бросила взгляд на маленькие наручные часы: без пятнадцати семь. Ей нужно прийти в Выручай-комнату раньше Малфоя; никто не должен увидеть их вместе. – И кстати, Джинни со мной не разговаривает.
– Я знаю. Она просто очень переживает, Рон все-таки ее брат.
– Я понимаю. Но не стоит из-за этого так холодно меня игнорировать. Было бы лучше, если бы я Рона обманывала?
  Разговор был тупиковый, и оба это понимали. Гермиона поставила точку и выяснять сейчас что-то было бессмысленно.
– Извини, Гарри.
– За что?
– Теперь тебе придется разрываться между Джинни, Роном и мной. 
– Я не собираюсь разрываться между кем бы то ни было. Ты – моя лучшая подруга, ею и останется, чтобы ты ни сделала.
– Спасибо, Гарри… – Гермиона крепко обняла его. Она так боялась остаться совсем одной после случившегося, что его слова словно вытолкнули из холодной темноты на теплый солнечный свет.

   После восстановления Выручай-комнату еще никто не посещал, поэтому невозможно было сказать, изменились ли ее свойства. Когда Гермиона вошла туда, то увидела, что помещение оказалось не большим, гораздо меньшим, когда тренировался Отряд Дамблдора и тогда, когда его сжег А д с к и й  о г о н ь. Стены были бледно-зеленого цвета; на полу, недалеко от камина лежал бордовый ковер. У левой стены стоял диван, а в нескольких шагах от него, на довольно большом расстоянии – два кресла. Кроме пламени камина и трех факелов на стенах, Выручай-комната никак не освещалась.
   Гермиона пришла сюда  за пять минут до семи. Она почти бежала, стараясь, чтобы ее никто не заметил, и теперь выравнивала дыхание, рассматривая  Выручай-комнату. Через некоторое время она поняла, что ее характеристики не изменились: после восстановления и мебель, и стены были другие. Девушка вспомнила, что, когда ремонт был завершен, они с Полумной и Джинни разговаривали о том, как будет выглядеть комната, когда они войдут в следующий раз. На тот момент комната была обставлена чуть иначе, чем сейчас: диванов было два, серого цвета; у камина стоял небольшой столик с вазой, в которую  Полумна поставила подсолнухи; кресел было четыре, они стояли по всему периметру вдоль стен; сами стены были светло-коричневые; на потолке висела большая люстра. Да и размер комнаты, кажется, был больше…
«Ну что же, это даже хорошо, что Выручай-комната сохранила способность меняться. Это всегда так интересно – узнавать, как она тебя понимает, как угадывает то, что в чем ты нуждаешься, когда заходишь в нее». – подумала Гермиона, переводя взгляд с бледно-зеленых стен на бордовый ковер и улыбнулась, подумав о том, что через минуту-другую сюда войдет Малфой. Если войдет. Ответа-то он так и не прислал. Но, наверное, цвет стен – это знак что все-таки придет…
   Гермионе казалось странным, что она не волнуется по поводу предстоящего разговора с ним, да и всей ситуации общения с ним в целом. Девушка не видела в нем угрозы, хотя и понимала, что это, возможно, неправильно, учитывая его прошлое. И тут же возражала себе, говоря, что война провела в жизни черту. До победы было прошлое. После – настоящее и будущее. Война изменила всех. Малфой – не исключение. Не должен быть исключением…
– Привет, Грейнджер.
Гермиона обернулась на звук голоса. Малфой стоял у стены, сложив руки на груди. Безупречно красивый. Ее цепкий взгляд быстро схватил темно-серые брюки и такой же свитер тонкой изящной вязки: вещи идеально подходили ему, подчеркивая стройность и подтянутость тела. Неестественно белые волосы были несколько растрепаны, и Гермионе, хоть она и удивилась, это понравилось.
– Привет, Малфой, – тем же небрежным тоном, что и он, поздоровалась девушка.
  Несколько минут они рассматривали друг друга, не зная, что говорить дальше. Оба удивлялись, что сейчас они находятся в одной комнате на  довольно близком расстоянии, а ведь неделю назад были еще ближе, соприкасались телами, и никто из них особо этому не удивлялся и не противился.
– Я слушаю тебя.
– Что именно?
– Ну, твои возмущения по поводу моего ехидства. Не поверю, что ты забыла.
– А зачем? Разве после этого ты перестанешь язвить?
– Не думаю.
Малфой обошел дугой комнату и сел в кресло. Гермиона села напротив.
– Почему Выручай-комната? Я надеялся насладиться последними теплыми лучиками солнца, прогуливаясь у Черного озера. А ты так меня обломала… – с чуть меньшей, чем обычно, издевкой, проговорил Малфой, серьезно, однако, глядя девушке в глаза. Она почувствовала, что он хочет узнать у нее причины того, почему они с Джинни не разговаривают, а главное, почему семь дней назад она была так растрепана и чуть ли не плакала.  – Не хочешь попадаться на глаза своим однокурсникам вместе с мерзким страшным слизеринцем?
– Я не хочу, чтобы нас видела вместе Джинни, – вырвалось у Гермионы прежде, чем она успела понять. По дороге в Выручай-комнату она только об этом и думала; она боялась, что если Джинни их увидит, то расскажет  Рону, тот подумает несусветную чушь – что она бросила его ради Драко Малфоя. Рон явится снова выяснять отношения, будет огромный скандал…О том, что дойдет до рукоприкладства, Гермиона даже представлять не хотела ни на секунду. Да если и не только Джинни увидела бы. Если бы даже кто-то другой увидел, сто процентов вероятности того, что и сестра Рона об этом узнает, вместе со всей школой, и результат будет тот же.
– Почему именно сестра твоего парня?
Подловил. Малфой смотрел на девушку чуть прищурившись.
– По-моему, это логично…– Гермиона собиралась соврать: сказать «Потому что я встречаюсь с ее братом», но потом передумала. Зачем лгать? Только потому, что это – Драко Малфой, которому нельзя доверять? Которого каждый в школе считает мерзавцем и конченым человеком?
– Ты расстроена, потому что святой Поттер женится на твоей лучшей подруге?
Вопрос Малфоя настолько поразил ее, что она резко вскинула на него глаза, хотя до этого рассматривала ворс ковра, соображая, что ответить на предыдущий вопрос.
  Гермиона рассмеялась так громко и безудержно, что из глаз чуть не полились слезы. Девушка хохотала так, как будто Малфой снова наложил на нее Р и к т у с е м п р у.
– Ф и н и т е  И н к а н т а т е м!
Гермиона замерла, когда увидела, что Малфой направил на нее свою палочку и сразу перестала смеяться, схватившись за свою.
– Ты чего?
– Я думал, на тебе опять заклинание щекотки, – съязвил парень, убирая палочку. – Или припадок.
– Нет, - девушка глубоко вздохнула, возвращаясь обратно в кресло.  – Просто твое предположение абсурдно.
– Ну почему же? Вот ваш нелепый союз с Уизли – это да, это абсурд. А вот между тобой и Поттером всегда было нечто большее, чем просто дружба. По крайней мере, так всегда казалось со стороны.
– Вот именно, казалось.
– Ну если причина не в Поттере, то почему Уизли смотрит на тебя так, словно хочет наслать Л е т у ч е м ы ш и н ы й  с г л а з?  Ужасная штука, должен заметить.
  Оба вспомнили, как Джинни на пятом курсе обезвредила Малфоя, когда ОД нужно было попасть в Министерство. Гермиона проглотила смешок и нахмурилась.
– Потому что я отказалась выходить замуж за ее брата.
– Серьезно?
– Малфой, перестань издеваться хотя бы сейчас. 
– Не поверишь, но в данную секунду я не издеваюсь. Я правда удивлен. Я думал, что ваша свадьба – дело времени…
– Видишь, как плохо мыслить типично?
– Именно поэтому ты пришла сюда сегодня поговорить со мной? Я давно хотел у тебя спросить: почему ты такая?
– Какая?
– Постоянно стремишься во всех людях увидеть хорошее, даже если его там и нет.
– Я не знаю. Наверное, потому, что по-другому не умею.
– Ну а ты почему пришел сюда?
– У нас взаимооткровения?
– Я думаю, что когда мы оба решили увидеться сегодня, то в глубине души уже понимали, что разговор будет не простым.
  Малфой помолчал, рассматривая свой перстень.
– И еще я думаю, что в данный момент мы нужны друг другу. У нас обоих сложные жизненные обстоятельства и нам просто необходим кто-то, кому мы могли бы высказаться и кто мог бы нас понять.
   Парень пристально посмотрел на нее, прикусив нижнюю губу.
– Тебе не кажется, что ты слишком много – как и всегда, впрочем, – на себя берешь? Почему ты решила, что ты – какая-то Избранная, сродни своему Поттеру? Избранная очищать гнилые души. С чего ты взяла, что мне не с кем поговорить, кроме тебя?
– Почему ты пытаешься быть хуже, чем ты есть на самом деле?
Гермиона легко и спокойно улыбнулась, и это его просто обезоружило. Малфой удивленно посмотрел на нее, искривив губы в горькой ухмылке.
– Знаешь, я иногда наблюдаю за вашим курсом. За Забини, Паркинсон, Ноттом, Гойлом и остальными. Как ты думаешь, что я могла заметить?
  Он не ответил, только еще больше искривил рот, начиная раздражаться.
– Я заметила, что вы стараетесь держаться вместе и поддерживать друг друга,  но на самом деле  каждый из вас сам по себе. У вас у всех одинаковые проблемы, вы не в состоянии помочь самим себе, что уж говорить о друге…
– Трелони заделалась? – только и выплюнул он, нервно положив ногу на ногу.
Гермиона поняла, что права.
– И ты язвишь, чтобы никто не увидел, как тебе одиноко и больно.
– Грейнджер, перестань, пожалуйста. Я надеюсь, ты удовлетворила свое любопытство, и теперь оставишь меня в покое.
   В глазах Гермионы полыхнул огонь. И Малфой не понял, было ли то отблеском камина или чем-то еще. Она вскочила с кресла, он – по инерции – тоже.
– Ну и по какому поводу ты кипишь праведным гневом? – издевательски растягивая слова, произнес Малфой, чуть наклонившись к лицу Гермионы?
– Да потому, что ты… – задыхаясь, начала объяснять девушка, но он грубо оборвал ее.
– Кем бы я ни был, на самом деле или в твоем воображении, наш сегодняшний разговор не имеет смысла! Мы что, с тобой лучшие друзья? Или собираемся ими стать? Мы – чужие, Грейнджер. Абсолютно чужие. Я ценю твой порыв, но он бессмысленен.
– Почему?
– А ты не понимаешь? – вдруг очень зло выговорил Малфой, и Гермиона неосознанно потянулась за палочкой. Он заметил ее движение. Хотел что-то сказать, но только презрительно дернул уголком рта. – Наш разговор так и останется в Выручай-комнате, Грейнджер, и твоя поддержка из слов и взглядов никогда не превратится в действия. Потому что мы – разные и несовместимые. Я столько лет ненавидел вашу золотую компанию…Впрочем, это было взаимно. Ты не осмелишься бросить вызов обществу, и войти, например, со мной в Большой зал на обед. А если ты это сделаешь, тебя будут презирать все, даже Поттер. Об Уизли, и брате, и сестре я вообще молчу…А ты слишком ими дорожишь, чтобы отказаться ради кого-то вроде меня…
  Малфой быстро отвернулся, договорив предложение, но было поздно. Гермиона заметила его глаза. Из обычных равнодушно-серых они превратились в льдистые, наполненные болью и разочарованием. И одиночеством пополам с завистью. И Гермионе снова показался такой взгляд знакомым.
   Она молчала, не зная, что можно ответить на такую разгромную тираду. Малфой был прав от и до. Им не нужно было сегодня видеться; они столько лет существовали параллельно, презирая и ненавидя друг друга, а теперь, учитывая обстоятельства, и вовсе оказались в разных мирах. Гермиона – в мире победы и счастья; Драко – в мире одиночества и отчаяния.
– Молчишь, Грейнджер? – не оборачиваясь, тихо произнес Малфой. Он слышал, как часто и неровно она дышит, видимо, подбирая слова. – А не надо ничего говорить!
  Драко быстро выбежал из Выручай-комнаты, а Гермиона осталась одна. Девушка села в кресло и зажмурила глаза. Идя сюда она предполагала, что разговор будет проблемным, но даже не представляла, что после него в душе останется такое смятение, смущение и горечь.
   Гермиона без всяких проблем и недоразумений вернулась в гриффиндорскую спальню. Джинни сидела в гостиной и играла с Невиллом в шахматы. Лонгботтом пожелал ей доброго вечера, а Уизли внимательно посмотрела в лицо, увидев красные щеки и блестящие глаза, но ничего не сказала, опустила глаза обратно на доску.
   Гермиона прошла в спальню; в комнате было пусто, ни Лаванды, ни Парвати. Переодевшись в пижаму, она подошла к зеркалу, чтобы расчесать спутавшиеся за день волосы, и после нескольких движений расческой остановилась, пристально вглядевшись в свое отражение.  Она вспомнила, где видела такой, как у Драко Малфоя, взгляд. Изо дня в день так же смотрели на мир ее, Гермионы Грейнджер, глаза. И карие, и серые глаза выражали одно и то же желание, одну и ту же потребность понимания и избавления от одиночества.