Мы существуем

Часть 4. Дима

Ровно в восемнадцать часов вечера он понял, что должен уйти. Это было как озарение: щелк, и всё. Навязчивая мысль закрутилась в мозгу, и избавиться от неё не представлялось возможным.

Куда? Не важно.

Надолго ли? Не имеет значения.

Этот зов, будоражащий, сметающий всё разумное на своем пути, шел от земли, и Дима не противился ему. Он закинул в рюкзак самое важное: деньги, запасные носки (ну а как без чистых носков?), паспорт, спальный мешок. Вылез в окно, чтобы не пересекаться с матерью и отчимом, перепрыгнул через забор.

Шоссе вилось серой лентой, и накрапывающий дождь не казался такой уж помехой. Дима подставлял ему лицо, щурился, держался обочины и просто шел. Без оглядки и конечной точки.

Он устал. От постоянных скандалов с отчимом, считающим себя самым-умным-а-потому-всегда-правым, от материнских беспричинных слез. Отчим давил авторитетом, а мать всегда его поддерживала. Во всем. Даже в сущем пустяке, например, обучении родного сына. Дима учился на заочном факультете в лесопромышленном колледже, куда поступил сам, но всезнающий отчим напирал: нужно штурмовать институты!

Вот и сегодня. Прицепился к учебе. Мол, а куда ты денешься после колледжа, а кто тебя возьмет с таким образованием.

— Вечно на нашей шее сидеть планируешь? — язвительно вопросил отчим за ужином, нанизывая на вилку котлету.

— А шея выдержит? — парировал Дима без всякого желания ругаться.

Но отчим завел старую пластинку: да сейчас каждый дворник с высшим образованием, да в деревне молодежь разъехалась, один ты остался.

— От заработка на стройке отказался, — перечислял отчим, загибая пальцы. — Умных советов слышать не желаешь. В драки ввязываешься, нам с матерью хамишь. Учишься абы как и абы где. Учти, исполнится тебе двадцать — пинком под зад выгоню.

— Да кто вы такой, чтобы меня из дома, построенного моим отцом, гнать? — Дима упер руки в стол.

Внутри всё клокотало. Мать хлопала глазами и не вставала ни на чью защиту.

— Спасибо, я не голоден, — выплюнул Дима перед тем, как уйти.

Он немного поковырялся на участке, чтобы чем-то занять себя. Увиделся с Асей — и на душе потеплело. Всё-таки хорошая она, чистая. Напрочь лишена эгоизма. Честна. С ней приятно общаться – даже просто по-дружески.

А потом его позвал отчим с очередным бредовым нравоучением. Дима не выдержал. Сорвался. Наговорил грубостей.

И ушел.

Он запутался в себе и своих стремлениях. Чего хотел, о чем мечтал?

Несколько лет Дима откровенно сох по Наташе. Хранил их переписку в интернете и надеялся, что однажды она снизойдет до него. Пытался забыться в других девчонках, да всё напрасно.

А теперь — как отрезало. У неё появился весь из себя таинственный Кир, который то ли умер и ожил (кто разберет этих духов с их причудами), то ли просто уехал куда-то, а после вернулся и зажил в доме бабушки и деда Наташи. Ну и пусть.

Ему понравилась Ася. Нет, он не втюрился в неё с первого взгляда и не изучал с трепетом черты лица — фу, это даже звучит дешево, — но ему нравились ямочки на её щеках, родинка над губой и мальчишеские, угловатые формы. Она была вся такая колкая, ершистая, но при этом нерешительная и мягкая. В ней сочетался звериный норов с девчачьей ранимостью.

Вообще-то его смущало, что она — не человек. Не готов он был встречаться с потусторонним существом. Это только в сопливых романах девушка влюбляется в какого-нибудь монстра и мечтает прожить с ним вечность. Во-первых, Дима не был девушкой (уже неплохо), а во-вторых, насчет вечности на двоих сильно сомневался. Насколько же нужно любить кого-то, чтобы терпеть его до скончания веков?

Дима был за приземленные отношения. За встречи и расставания. За посиделки у костра и скандалы на ровном месте, после которых наступает долгожданное примирение.

Он свернул на лесную тропинку и пошел к месту, где раньше прятался от матери с отчимом, где впервые поцеловался с какой-то городской девицей, имя которой быстро вылетело из головы. И куда однажды привел Наташу, чем, наверное, перевернул всю ею судьбу. Ведь именно там она познакомилась с Киром.

Заброшенная больница встречала его заколоченными окнами и надсадно скрипящими воротами. Дима забрался на второй этаж, толкнул дверь одной из палат. Плюхнулся на ржавую раскладушку и оперся спиной о стену со сбитой штукатуркой.

А может, бросить всё и убежать окончательно? Податься в город — то-то порадуется отчим, — устроиться на работу, чтобы не быть ни от кого зависимым. Заманчиво. Но это — завтра. А сегодня отсидится тут, где спокойно, безлюдно и не нужно принимать важных решений.