Слухи

9.

-Может, у нас дома найдётся ваниль или корица для какао.. Поискать, Су?

И снова полная темнота-  из-за отсутствия дома какого-либо источника света. Некая неизвестность сковывает тело, отдаваясь эхом в ушах. Тело Кенсу покрывается мурашками. Месяцем ранее, он уже пережил подобное состояние. Он попрощался с одним из самых дорогих ему людей. Своим дедушкой.
Некогда весёлый мужчина, который так любил проводить время со своим внуком, внезапно покинул мир Кенсу. Они больше никогда не посещали постановки в театре, не таскали приготовленные госпожой До, шоколадные маффины.

Поэтому, староста прекрасно знал, что вскоре будет чувствовать Чонин. Разрывающая сердце боль. Потерять близкого, а тем более мать - это ужасно. Невообразимо.

-Су? Ты не любишь ваниль?
-А? Да, давай.

Ким поднимается со стула, подходя к кухонным шкафчикам.
Он поочерёдно открывает один за другим, пока наконец не находит отдел с приправами.

-О! Кенсу, ты даже не представляешь, что я нашёл!

Довольный Чонин достаёт из шкафчика жёлтую упаковку, изображение на которой четко даёт понять, что содержимое пакетика- ваниль.

-Ваниль? Это ли не чудо.
-Нет, здесь есть ещё кое-что!

Ким также достаёт несколько разноцветных свечей.

-Ого! А они ароматизированные, Су! Здесь есть с яблоком, апельсином и клубникой. Какую хочешь зажечь первой?
-А ванильной нет?
-Сейчас посмотрю.

Отлично, хотя бы свечи нашлись. Уже что-то.

Чонин вновь поднимается с места. Встаёт на носочки, чтобы руки могли достать дальше.

Внезапно, слышится щелчок, а потом на пол падает чёрная коробочка.

-Чёрт!!!

Чонин произносит ещё несколько ругательств, содержимое которых, запоминать староста не торопится.

Оказывается, в глубине шкафчика стояла мышеловка. Но вместо мышки, в ловушку чуть не угодил ни в чем не повинный Ким.

Кенсу начинает смеяться. Так заливисто, как не смеялся никогда прежде.
Чонин тоже начинает смеяться, попутно ругая свою мать за то, что она не предупредила сына о подобном. Он несколько раз называет её забывчивой, объясняя это тем, что порой она может даже забыть приготовить ему обед или ужин.
И Кенсу неожиданно прекращает смеяться, несмотря на то, что Ким всё также продолжает осуждать мать, попутно смеяться и отшучиваться.