Подсолнух [18+]

Сахарная нелепость, жертвы осени и сортировка знаний

Она изящно потянулась, слегка прогнулась в спине и провела рукой по влажным взьерошенным волосам цвета чёрного дуба; на её щеках появились очаровательные ямочки.

Итальянка задумчиво покачивалась на слабо скрипящем стуле, глубоко вдыхая грудью прохладный пропахший вином и вишней воздух, даже не подозревая, как обворожительно выглядит сейчас со стороны. Её губы вытянуты в хитрой усмешке, а сияющие в темноте глаза прищурены, подбородок опирается на скрещенные пальцы рук. Будь у этой женщины хвост, сейчас бы он плавно скользил по полу из стороны в сторону, выжидая следующего шага уже заранее проигравшего соперника, по своей неосмотрительности так нелепо упустившего свой сладкий кусок.

— Так Вы говорите, что окончили музыкальное училище, — сахарно растягивая гласные буквально пропела девушка, — И даже умеете играть на пианино, если верить Вашим словам... — звенящим шёпотом продолжала она. — Но при всём этом Вы даже не знаете, что такое соль мажор.

— Да, — спокойно пожал плечами сидящий за столом мужчина и сделал ещё один небольшой глоток дешёвого вина, бутылка оставалась почти полной, лишь некая незначительная часть в верхней части сосуда пустела.

— И как же Вы играете?

— Умоляю Вас, я не садился за инструмент уже года четыре.

— Неужели Вы просто стёрли из памяти все те знания, которые так долго собирали? — поразилась итальянка, всегда мечтающая на практике обучиться игре на пианино.

— Mia dolce, dolce, dolce ragazza... — на выдохе прошептал собеседник, слегка прикрывая глаза. — Именно так я и поступил.

На жалостливо-непонимающий взгляд девушки он лишь печально улыбнулся, в какой-то момент у него появилось непреодолимое желание коснуться гостьи, хотя бы кончиками пальцев провести по коротким волосам, собирая крохотные капли влаги, и ласково взлохматить шевелюру. Такой милой она сейчас ему показалась.

— Увы, mia cara, я не такой уж и ценитель музыки, а есть ли смысл захломлять свою голову тем, что тебе не нужно, чуждо и скучно? Не лучше ли расфасовать весь этот мусор по разноцветным бакам и отправить на переработку, предоставив же свободные полки под ценный материал?

Тёмные глаза уже не вглядывались в серьёзное мужское лицо, не терялись в по-гречески прекрасных чертах и контурах, а смотрели куда-то за спину, за окно, входящее в il patio, где одиноко росло молодое деревце, чьи единичные листья уже пожелтели и грозились скоро опасть.

— Вы правы, mio amico, вы так же правы, как тот факт, что этот октябрь подарит нам ещё много опавшей листвы, каштанов и кедров. Да... Эта осень обещает быть холодной; быть может, потому нам стоит тогда чаще дарить друг другу тепло, иначе мы околеем и просто погибнем, скорячившись на этой мёрзлой земле и покрывшись тонким слоем серебристого инея.

— Ещё бокал? — печальный взгляд из-под отпущенных ресниц и неопределённый жест рукой.

— Не откажусь... — почти незаметный кивок, и кухню оглашает ещё один грудной тяжёлый вздох; рубиновая жидкость, хрустально звеня, наполняет одиноко стоящий пустой бокал.