Учитель

Глава 19

Повествование ведется от лица Елизаветы.

Примерно через полтора часа учитель покинул меня, и, естественно, избавил меня от теплых объятий. Он думал, что я крепко сплю, однако как можно спокойно спать, когда тебя сталкивает с кровати взрослый мужчина, к которому ты испытываешь несдержанное возбуждение эмоций и сковывающееся желание глубоко в груди?

Данил нехотя поднялся с постели и, взглянув на меня, усмехнулся. Хотя, сказывается, как я в непроглядной тьме разглядела выражение его лица? Именно, что никак. Это является всего лишь моими наивными предположениями, ведь усмешка, чаще саркастическая и немного натянутая, - главные эмоции этого человека.

Он не спешил покидать мою комнату. Сначала молодой человек молчаливо стоял, облокотившись о стену спиной, и разглядывал, как я прекрасно притворяюсь спящей. Изредка он хватался руками за голову, что явно выражало его противоречивые чувства и борющиеся в голове мысли по поводу произошедшего со мной. Быть может, Данил корил себя за совращение малолетней, тем более, собственной ученицы. С другой стороны данное предположение вызывает во мне смех. Кашин не тот человек, который будет о чем-то сожалеть. Его жизненное кредо – жить так, как прикажет желание, а не закон.

Через десять минут он тихо покинул мою комнату, плотно закрыв за собой дверь. Я же с улыбкой на лице закрыла глаза, понимая, что наконец-то свободна.

В обществе Данила Владимировича, я бы не уснула ни при каких условиях. Я пользовалась шансом изучить его. Внимательно вкопаться в скрытые проявления его личности. Наверное, странно звучит. Мы утопали в тишине ночи, лишь редкостно поглядывая друг на друга во тьме, ничего не замечая вокруг. Как можно таким способом понять, о чем думает человек, находящийся рядом? Никак, верно? Никак... я поняла по тому, как мужчина крепко сжимал мою ладонь своими мокрыми, скользящими по коже пальцами. И дрожь его тела передавалась нитями мне. Я испытывала его неуязвимую боль на себе. Я старалась поддержать учителя, сильнее прижимаясь к его крепкому телу. И у меня вышло. Со временем Данил успокоился, что не смогло не порадовать и облегчить мое состояние. Я ведь переживала.

Проснулась я в десять часов утра с какими-то лишними минутами. В нашей семье, сказать, неприлично и просто оскорбительно просыпать после десяти, если ты, конечно, не болен чем-то серьезным. Мои родители настолько помешаны на порядке, что считают даже в выходные непозволительным для себя устроить себе отдых, продлив свободное время на несколько часов сна. Строгий распорядок дня, каждому даются определенные обязанности в качестве работы по дому или за его пределами, к вечеру – занятия необходимыми уроками. Для меня такая жизнь превратилась в круговорот, и привычка как прививка вошла в мои вены, заполняя полностью. Обязанность слушать родителей – моё наказание. Ослушание не подлежит разбору. Как скажет отец иль мать – будет их воля. Я, как ребенок, еще самостоятельно не обеспечивающий себя, не имею прав на собственное мнение. Не могу идти на поводу своих желаний. Разве после такой строгости я не могу назвать себя узником, который гниет в родном особняке? Красивая жизнь с некрасивой начинкой.